Османские султаны правили Турцией – Великим Османским государством, или Высокой Портой, более 400 лет: с 1299-го по 1922-й год, до отречения Мехмеда VI (в 1923-м году завершение истории турецкой монархии было официально оформлено республиканскими властями). И – надо отдать им должное, на протяжении этого периода завоевали не только весь Ближний Восток, кроме соседней Персии, но и огромные территории на Балканах и в Восточной Европе.
В Иране династия Пехлеви находились у власти в 1925–1979-м годах, когда исламская революция покончила с властью шаха Мохаммеда Резы. В Афганистане власть династии Баракзай, с перерывами правившей страной с 1823 года, пресеклась в 1973-м, после свержения последнего афганского короля – Мухаммеда Захир-Шаха. Показательная тенденция развития, при том что последующие поколения во многих из этих стран зачастую вспоминали времена монархии с изрядной ностальгией…
Информация к размышлению
Магриб
Исламская Республика Мавритания в настоящее время играет роль главного плацдарма Ирана в Западной Африке, особенно существенную после конфликта Сенегала, Гамбии и Нигерии с Исламской Республикой Иран (ИРИ) из-за поставок иранского оружия оппозиционным группировкам этих стран. Укрепившись в Мавритании, Иран фактически «отбил» эту страну у Израиля, дипломатические отношения с которым были разорваны Нуакшотом, после чего Тегеран взял на себя строительство тех объектов, которые возводились в Мавритании Иерусалимом.
Побочным следствием стал разрыв дипломатических отношений с Ираном королевства Марокко под предлогом обострения отношений Ирана и… Бахрейна – задолго до поддержанных ИРИ антиправительственных выступлений бахрейнских шиитов. Сложные исторические отношения Марокко и Мавритании, которую на протяжении длительного времени в королевстве считали несправедливо отторгнутой марокканской провинцией, блокируя её прием в Лигу арабских государств, объясняют, почему укрепление позиций Ирана в Мавритании вызвало такую острую реакцию Рабата.
Кроме того, на решении о разрыве дипломатических отношений сказались связи Марокко с Западом, в первую очередь с Францией и США, а также суннитскими монархиями Персидского залива. Хотя остаётся открытым вопрос, зачем Ирану понадобилась одна из самых бедных стран в регионе – Мавритания. Не исключено, что ответом на него является то, что протяжённое пустынное океанское побережье этой страны с тихими портами для Ирана – оптимальная «подскоковая база» на кратчайшем трансатлантическом пути к южноамериканскому континенту. Благо с правительствами государств Латинской Америки, особенно левыми с их традиционным антиамериканизмом, Исламскую Республику Иран связывают партнёрские отношения.
По этому пути может быть перевезено всё что угодно, в том числе грузы, имеющие отношение к ядерной программе Ирана, либо запрещённая к ввозу в эту страну санкциями ООН военная техника. В своё время именно эти соображения легли в основу международного скандала вокруг таинственного похищения и освобождения российского лесовоза «Арктик Си». Подписание «ядерной сделки» с Ираном летом 2015 года «шестёркой» государств, которые вели эти переговоры, снизило опасения относительно ядерной угрозы со стороны Ирана стран Запада (но не Израиля и арабских монархий Залива), однако не сняло вопроса о контроле Ирана над коммуникациями, в том числе, обеспечивающими перемещение грузов, которые Тегеран не хотел бы афишировать.
Внутренние районы Мавритании (как и большая часть Сахары и Сахеля) сегодня являются тыловой базой «Аль-Каиды в странах исламского Магриба» (АКИМ), «Движения за единство и джихад Западной Африки» (ДЗЕДЗА) и других радикальных салафитских структур, в равной мере враждебных шиитскому Ирану и Западу. Возросшая после свержения ливийского лидера Муаммара Каддафи, традиционного врага «Аль-Каиды» и родственных ей структур, активность этих групп привела к их превращению в крупнейшую военную силу региона после получения с разграбленных ливийских военных складов тяжёлого вооружения и боеприпасов, включая переносные ракетные зенитные (ПЗРК) и противотанковые (ПТРК) комплексы общим числом свыше 10 тысяч единиц.
Последнее вызвало военные действия против исламистов мавританской армии, поддержанной странами НАТО, в первую очередь Францией и США. Отметим, что на проведение операций такого рода, направленных против его противников, в число которых суннитские радикалы входят по определению, Иран закрывает глаза. В то же время Алжир, с его собственным опытом борьбы с исламистами, как правило, выражает протест против присутствия западных военных в регионе, полагая это «проявлениями неоколониализма».
В то же время успешные операции против исламистских радикалов исключительно местными силами невозможно, так как уровень вооружения, находящегося под их контролем, превышает потенциал большинства африканских армий, включая вооружённые силы таких государств Сахеля, как Нигер, Мали и Чад. Военные действия в Мали, где сепаратисты-туареги, борющиеся за отделение от этой страны Азавада, и исламисты, демонстративно уничтожившие после захвата Тимбукту памятники исламской архитектуры, архивы и библиотеки мирового значения, так и не были побеждены правительственными войсками, продемонстрировали это.
Одна из беднейших стран арабского мира, Мавритания не вошла в полосу волнений, получивших название «Арабской весны», и внутренняя обстановка в этой стране по сравнению с Ливией, Ираком или Сирией сравнительно стабильна. Военный переворот, в результате которого бывший начальник генштаба и командующий гвардией генерал ульд Азиз сверг правившего страной с 1984 года полковника ульд Тайю, незадолго да этого отправившего его в отставку, прошёл в 2008-м году, став для местной элиты клапаном для «выпуска пара». Последующие события ещё раз подтвердили доминирующую роль военных в управлении страной.
В то же время сохраняется высокая вероятность конфликтов между основным населением Мавритании – маврами и живущими в низовьях правобережья реки Сенегал африканскими племенами тукулер, сонинке и волоф, а также «белыми» и «чёрными» маврами, отношения между которыми сохраняют черты патриархального рабства. Впрочем, проблема рабов (или бывших рабов) чрезвычайно остра во многих странах арабского мира. В большинстве из них институт рабства в скрытом виде существовал при колониальной администрации, в бывших турецких провинциях открыто действовал до 20-х годов ХХ-го века, когда турок в Леванте сменили англичане и французы, а на Аравийском полуострове формально был отменён только в 60-х годах того же столетия. Как бы то ни было, хотя на территории Мавритании рабство запрещено законом, рабами там, вопреки оптимистическим данным ООН, являются сотни тысяч человек.
С экономической точки зрения Мавритания – это богатые рыбой прибрежные воды, месторождения железной руды и экспорт скота. На территории страны высок потенциал геологоразведки (в том числе в сфере разведки месторождений урана, нефти и фосфатов), однако неразвитая инфраструктура снижает её инвестиционную привлекательность до крайне низкого уровня. Французский бизнес работает там с колониальных времен, китайский достаточно активен, но для российской экономики Мавритания, за исключением лова рыбы на океаническом шельфе, малоперспективна.
Королевство Марокко, во главе которого с 1999 года стоит Мохаммед VI, – наиболее устойчивый режим Магриба, который в случае возникновения на территории страны волнений, угрожающих его стабильности, может рассчитывать на масштабную экономическую и военную поддержку стран Евросоюза и Соединённых Штатов. С 2004 года эта страна имеет статус «главного союзника США, не входящего в НАТО» – более символический, чем реальный, но позволяющий ей «разжиться» многими ценными приобретениями в арсеналах Пентагона.
Вероятность «твиттерной революции» по тунисскому или египетскому образцу в Марокко в ходе «Арабской весны» была резко снижена после объявления королём о принятии конституции, которая придала статус государственного берберскому языку, разрешив главную для Магриба проблему арабо-берберского противостояния (особенно острую в соседнем Алжире) в пользу политического реализма. Помимо прочего, опора на берберов, составляющих около половины населения, позволила правящему режиму взять под контроль глубинку страны, в которой сильны позиции радикальных исламистов.
Контроль за политическими партиями, жёсткое пресечение спецслужбами деятельности антимонархического движения, лидеры которого живут во Франции, успешное балансирование между основными кланами, влияющими на экономику, лояльность армии и сомнительные итоги «Арабской весны» для населения стран, в которых были смещены верховные правители, являются стабилизирующими правящий в Марокко режим факторами. Проблема Западной Сахары и соперничество с Алжиром – факторами дестабилизирующими.
