Только с помощью «линз Хаусдорфа» он смог разглядеть порядок в этом хаосе. Голубые, сердоликовые, янтарно-желтые и металлически-зеленые, игольчатые шары создавали ложное впечатление хрупкости, которое не могло обмануть его ни на секунду. Под защитой своего скафандра он спокойно мог шагать сквозь них, оставляя за собой ковер, сверкающий всеми красками радуги, но идти без скафандра значило быть распоротым миллиардами мельчайших бритв.
Вместо того, чтобы постоянно поворачиваться вслед за солнцем, игольчатые шары оставались неподвижными. Сотни светочувствительных поверхностей были расположены таким образом, что им всегда хватало фотонов независимо от того, где в данный момент находилось солнце.
Что касается солей и минералов, содержащихся в их телах, то им не грозил никакой хищник. Самый грозный земной кактус выглядел бы беззащитным созданием в сравнении с мельчайшим игольчатым шаром.
На четвертый день пути ему преградила изгородь. «Изгородь» — еще слабо сказано. Это слово вообще не очень то подходило к описанию барьера, возникшего перед ним. Эван оказался перед стеной сплошного силикона, высота этой стены колебалась от четырех до десяти метров и простиралась от горизонта к горизонту. Каждый кристалл, из которых состояла стена, в основании достигал толщины в целый метр. Они стояли так плотно друг к другу, что между ними могла просочится разве что стеклянная мышь.
В верхней части ствола каждое «дерево» пронзали три-четыре ветки, похожие на балки. Внешние поверхности этих отростков имели гладко отполированные плоскости и вращались вокруг общей оси, чтобы отражать как можно больше солнечных лучей на светособирающую верхнюю часть стволов.
Внутренние части организма были окрашены в блестящий желто-розовый цвет.
Эта «изгородь» вытеснила всю остальную растительность. Скафандр подсчитал, что она была метров пяти толщиной. До маяка им оставался день пути.
— Неизвестно, где кончается эта стена, — проворчал Эван, посмотрев сначала налево, потом направо. — Мы сможем пробиться сквозь нее?
— Могу попробовать, сэр.
Эван приблизился к ближайшему «дереву» и внимательно изучил гладкую ничем не поврежденную поверхность. Потом он сложил пальцы в кулак и изо всех сил ударил. Большой кусок розового силикона — наверняка, алюминат лития, — подумал он — откололся, упал на землю. На секунду ему показалось, что дерево слегка содрогнулось, но это, должно быть, было игрой его воображения. И в самом деле, растение, аналогичное этому, неспособно так наглядно реагировать на незначительное повреждение. Он ударил снова. На этот раз от удара его бронированной руки отвалился кусок поменьше.
— Это слишком долго и отнимает массу энергии, — пробормотал он. -
Надо прожигать.
— Не уверен, что этот способ более эффективен, сэр. Лазер — не слишком действенное средство против высокочувствительных форм, а насколько я понял их внутреннюю структуру, эти организмы прекрасно рассеивают энергию.
— Все равно попробуй. Я не намерен тратить зря время, прокладывая себе путь кулаком, как полоумный боксер.
Он поднял руку и начал резать кристаллы лазером. Силикатная поверхность в ответ пузырилась и плавилась. Тревоги скафандра вроде бы не оправдались.
Эван с нетерпением ждал, когда скафандр прорежет проход, достаточный для того, чтобы пройти первый ряд кристаллов и приступить ко второму. Со вторым рядом пришлось повозиться больше, чем с первым, но и он вскоре был пройден. Скафандр принялся за третий. Эван уже видел за ним дневной свет
Свет лазера гладко срезал одиночное дерево толщиной более метра.
Эвану пришлось сделать шаг в сторону, чтобы оно не упало на него.
Ударившись о землю, дерево разбилось на мелкие кусочки. Эван небрежно перешагнул через них, а лазер продолжал работать над последней парой стволов, преграждавших им путь.
На середине вырубленного прохода темнело вещество, похожее на черный кварц, жутковато напоминающее сердцевину нормального дерева.
Возможно, это темное вещество служило каналом для природного кремнезема, который растение использовало для своего роста. Богатая почва для размышлений на досуге.
Вот он прошел последний барьер. В тот же миг перед его глазами как будто взорвалась миниатюрная сверхновая звезда.
К счастью видеоприборы быстро потемнели и тем самым спасли его от вечной слепоты, но от вспышки заболели глаза. По щекам потекли слезы, несмотря на усилия системы контроля влажности воздуха скафандра высушить их. В иллюминаторе было темно и он не мог видеть, что происходит снаружи.
Время от времени темноту прорезали короткие серебристые облачка, свидетельства новых вспышек.
Скафандр напомнил ему об их задаче.
— Мы должны идти вперед, сэр.
Он машинально кивнул и стал протискиваться через проход, сделанный лазером. Чем дальше он отделялся от изгороди, тем слабее становился серебристый туман. Вскоре иллюминатор посветлел. Еще немного, и он снова мог видеть. Впереди лес, над головой небо. Он повернулся на только что пройденный барьер.
Вспышки в проломе продолжались, но их интенсивность и частота значительно уменьшились. Чтобы вызвать такие вспышки, надо было обладать огромной энергией.
— Интересно. — Он повернулся и хотел идти дальше. Однако ноги не повиновались ему.
— Боюсь, я несколько поврежден, сэр.
— Поврежден? — Это слово не закладывалось в словарь МВМ. — Чем это ты поврежден? Светом? Что у тебя за повреждение?
— Кристаллы, из которых состоял пройденный нами барьер, сэр, очень медленно реагируют на нападение. Возможно потому, что на них редко кто нападает. В результате они выработали уникальный метод самозащиты.
Уникальный и вместе с тем понятный. Он вполне заслуживает внимания.
— Не сомневаюсь в этом. На этой планете все открытия заслуживают внимания. Обсудим это после. — Он снова попытался сделать шаг, но с таким же безуспешным результатом.
— Весьма опасаюсь, сэр, что у меня сгорел нижний мотор.
Эван почувствовал, как короткие волосы на его затылке начали шевелиться. — Что ты хочешь этим сказать, как это «сгорел»?
— Не сочтите за труд взглянуть вниз, сэр.
Эван повиновался. Ему пришлось приложить немало усилий, потому что датчики скафандра повиновались плохо. «Изгородь» за его спиной производила только слабые порывистые вспышки, напоминающие что-то очень знакомое.
Черные шрамы покрыли весь МВМ. В нескольких местах неуязвимое, как предполагалось, покрытие из дюраллоя, расплавилось полностью, обнажив дымящиеся конструкции и провода. Пространство вокруг правого колена было уничтожено полностью. Из дыры висели тонкие провода и сочленения. Газ со свистом вырывался из тех мест, где были повреждены изоляторы системы охлаждения. Из нескольких сочленений вытекал жидкий азот. Неудивительно, что он не мог двигаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
