Молли обожала антикварные лавки. И чем больше хлама, тем лучше. В таких магазинчиках она сделала несколько своих самых лучших приобретений для дома – плюс периодические находки на свалке или какой-нибудь стройплощадке. Друзей она вечно приводила в ужас, отыскивая на школьном базаре какую-нибудь лампу в стиле модерн. А медным кроватным стойкам с шишечками, которые использовались в качестве футбольных ворот, она умудрилась придать первоначальный блеск и водрузить на свое семейное ложе.
Ага, вот и записка. Разумеется, из той же оперы: «Уехал в банк». Скорее всего, это означало «ушел в паб». Время обеденное, а здешняя пивная – очень симпатичное заведение, снаружи сплошь увитое глицинией. Молли и сама подумывала туда заскочить.
Она заглянула в окно. Типичный антикварный магазин. Сосновая лошадка-качалка, наверняка за безумную цену, несколько фарфоровых кувшинов для сидра, валлийский комод, украшенный роскошной узорчатой керамикой, в углу – рукомойник, выложенный по стенке белой плиткой с рисунком в виде водяных лилий. Молли так и видела его в своей ванной, которую она как раз разорила и собственноручно, в целях экономии, оклеила пестрыми обоями. Этот рукомойник вписался бы как нельзя лучше. Тут она увидела ценник и прикусила язык. Нет, этой вещи они себе позволить не могут.
На угловой стойке была выставлена коллекция миниатюрных фарфоровых колокольчиков. Это была страсть Пэт. Куда бы она ни ехала, будь то ближайший городишко или далекий Таиланд, она обязательно покупала колокольчик. Может быть, стоит купить ей в подарок, это поможет наладить отношения. Молли громко постучала в дверь, но никто не отозвался.
Не успела она произнести до конца самое смачное ругательство, на какое была способна, как дверь неожиданно отворилась.
– Полагаю, именно эти слова вы говорите парням, – раздался голос.
Перед ней стоял прелюбопытнейший субъект. Высокий, тощий, с каштановыми волосами до плеч, в длинном черном кожаном плаще, он был похож на звезду хеви-метал семидесятых годов, явившегося пробоваться на роль гестаповца. Несмотря на это, в нем чувствовалось какое-то потрепанное обаяние, возможно, причиной тому была щербатая улыбка деревенщины, давно не бывавшего у зубного врача.
Он был похож на человека, запросто способного вас надуть, а затем одарить чем-то бесплатно в порядке компенсации.
– Вообще-то дверь открыта, – объявил он с легкой снисходительностью. – Если бы вы дали себе труд толкнуть ее…
Молли открыла рот, чтобы напомнить, что было бы неплохо убрать записку на двери, тогда клиентам было бы легче разобраться, что к чему, но он уже исчез в глубине лавки.
Эдди все еще спал, так что она оставила его в поле зрения, под увитым глицинией деревом.
Войдя в лавку, Молли ощутила навевающие воспоминания запахи льняного семени и воска. Про себя отметила, что удивлена скорее в приятном смысле, хотя ожидала обратного. По стенам выстроились чьи-то предки, некоторые портреты были действительно старинные и, должно быть, достаточно дорогие. Она стала рассматривать чудесный комодик из сосны, но при виде ценника ахнула.
Антиквар лишь пожал плечами:
– Георгианская эпоха. Ранний период. Массив сосны. С оригинальными ручками.
Молли с трудом сдержала улыбку. Интересно, что бы делали антиквары без этих словечек? «Георгианский»!
Она порылась взглядом на полке с колокольчиками, пока не наткнулась на дивный экземпляр для Патриции. Это был синий с белым делфтский фарфор.
– Интересно, а это сколько стоит?
– Цена там указана, – отозвался человек. Он уже опять ушел в подсобку, где занимался полировкой книжного шкафа.
– Я вижу, только это ведь цена не для коллег. Назовите что-нибудь более приемлемое. – Она знала, что антиквары продают товар собратьям по профессии дешевле, чем несчастным людям с улицы. Молли никогда не понимала, почему. Будь она сама антикваром, ей были бы ненавистны все другие торговцы старинными вещами, которые являются, продавливают тебя в цене, после чего нагревают руки на твоем товаре у себя в лавке.
– А, так вы нашего поля ягода? – Подтекст был такой: антиквары не носят джинсов и не разгуливают с детскими колясками.
– Да, – не моргнув глазом соврала Молли. Ну и что, у нее есть опыт общения с такими типами на скаутских ярмарках.
Он скинул два фунта, и Молли протянула деньги. Все равно дорого, но Патриции вещица понравится и, будем надеяться, немного ее умаслит. К тому же выторговать два фунта само по себе было неплохо.
Уже в дверях, размышляя о том, что этому дядьке не помешало бы поучиться у Лавджоя деланному обаянию, она вдруг вспомнила, зачем приходила.
– Вы случайно не знаете некую Аманду Льюис? – спросила она, приоткрыв дверь и наслаждаясь свежим ветерком из аллеи.
Ритмичное шуршание наждака о дерево мгновенно смолкло. Антиквар хмуро посмотрел на нее.
– Неужели вы думаете, что я могу быть знаком с человеком, который носит такое шикарное имя? Вам бы лучше спросить в большом доме, где начальство округа живет, а то еще в доме за углом. – Он повел головой в ту сторону, откуда она пришла.
– Там я уже спрашивала. Хозяйка не знает.
Мужчина мимолетно улыбнулся себе под нос и вернулся к своему наждаку.
– Ну, а я и подавно тут не помощник.
Молли ощутила тот же резкий приступ разочарования, что и в доме пожилой дамы. Она написала свой номер телефона на старом ценнике, лежавшем на викторианском рукомойнике.
– Тут мой номер, вдруг что-нибудь вспомните. Он даже не взглянул.
В Пэкхам Молли добралась, когда спускался вечер, и к изумлению обнаружила на лестнице Клэр. В своем шикарном костюме та выглядела здесь так же неуместно, как номер журнала «Вог» в стопке дешевых газетенок.
– Что, в Стритэме шлюхи закончились? – поинтересовалась Молли.
– Да вообще-то, ты меня как будто пригласила.
Молли хотела было возразить, но тут вспомнила, что Клэр совершенно права. Беда в том, что когда не ходишь изо дня в день на работу, то, естественно, не заносишь никаких дел в ежедневник.
– Ты хочешь сказать, что для меня не приготовлен «Дом Периньон» в ведерке со льдом? – Клэр помогла ей втащить коляску вверх по лестнице. – Если так, я, пожалуй, припомню о еще каком-нибудь приглашении.
– Ах ты, кляча, – поддразнила Молли, охваченная предвкушением рассказа о своих достижениях. – Обойдешься и дешевым винишком. Я тебе покажу, как живет остальное человечество – на случай, если тебя все-таки выставят.
По озорному лицу Клэр пробежала тень.
– Не надо, Молли. Это не шутки.
– Прости. Я просто не могу себе представить, как ты со своими амбициями и дорогими нарядами будешь стоять в очереди за пособием по безработице.
