– Ты из этого отряда, как я понимаю?
«Как я понимаю», – мысленно передразнила я. Та еще воображала.
– Из этого.
Она передернула плечами.
Можно подумать, я сказала что-то неприятное.
– Я Оксана, – сообщила девчонка.
Хоть дворняга из соседнего лагеря, мне-то что за дело. Я не выношу надменности! Пусть она красива, но мое первое правило – любить себя, СЕБЯ, все остальное потом. Ее явное смущение заставляет меня внутренне злорадствовать.
Стоит, переминается с ноги на ногу в своих оранжевых босоножках, а я игнорирую ее, в телик смотрю.
– Прикольная серия, – через несколько томительных минут сказала Оксана, – а тебя как зовут?
Я улыбнулась ей.
Вот теперь можно и поговорить, с таких воображал нужно сбивать спесь, а то вконец обнаглеют.
Мы познакомились, стали вместе мультфильм смотреть, беседовать о том о сем. Неплохая девчонка, воображала, конечно, это у нее не отнять, но кто тут без греха?!
– А почему ты хочешь перейти из третьего отряда сюда? – интересуюсь я.
– Ну... – неожиданно замялась Оксана, – просто... просто так. Хочется.
Ой, ну и глупышка! Как будто я претендую на правду.
– А тебе кто-нибудь нравится тут? – Оксана сделала хитрое лицо. – Из парней, я имею в виду.
Какие странные вопросы. Сама чего-то темнит, а у меня выспрашивает.
– Да, конечно, есть симпатичные.
– Кто?
Я делаю вид, что задумалась, сама же лихорадочно соображаю, как бы уклониться от ответа. Спасла меня Жанна, она вбежала в холл и воскликнула:
– Танька, вот ты где, я тебя обыскалась! Пошли скорее, в пионербол с шестым отрядом играем!
Игра удалась – 12:10 в нашу пользу. Последовавший за ней обед тоже удался – что за чудесные котлеты с яйцом внутри они готовят! Тихого часа не было и, пока все остальные отряды спали, мы с разрешения Лены бодрствовали у телевизора.
За ужином я впервые заметила, что почти целый день не думаю о Вадике. Если и думаю, только вроде того: «Надо бы подумать о Вадике». Но думать серьезно, как следует – не думала. И сама не понимаю, рада этому или нет. Иногда на меня накатывает такая лень, ничего не хочется, грандиозные мечты кажутся невыполнимыми, а мысли начинают крутиться вокруг одного и того же: «Зачем мне все это нужно», «Не очень-то и хотелось», «Да гори все синим пламенем». В такие моменты мне даже злиться лень, до того становится безразлично.
Мы вернулись с ужина в корпус.
Жанна меня обняла.
– Ну, чего скуксилась?
– Да так...
Люблю и не люблю, когда меня жалеют. Слезы на глаза наворачиваются, до чего жаль себя. Как будто мир рушится. Ну, может, не целый мир, но деревянная конюшня уж наверняка. И мне печально до покалывания в носу. И мне нравится моя печаль, она кажется такой величественной, ни дать ни взять статуя Свободы! Хочется, чтобы меня жалели – все, все без исключения! Чтобы все осознали, насколько мелочны их дела по сравнению с моей глубокой и, несомненно, мудрой печалью. Нет, не как у черепахи Тортиллы, намного глобальнее и серьезнее.
– Что это еще за фигня? – неожиданно возмутилась Жанна.
В носу колет-колет, а нет никому дела до моей печали, это так обидно. Тихо, мирно ненавижу все человечество. Ненавижу за бесчувственность.
Я подошла к подоконнику, хочу вместе со своей печалью и дневником одиноко посидеть у окна, но в шкафу кто-то шуршит, весь настрой мне сбивает. Шуршит и шуршит, как крыса в куче мусора. Страшно раздражает! Из-за дверцы не видно, кто нарушает мою печаль, но я больше чем уверена, это Настя. А я – добренькая, жалела ее. Раскаивалась полдня! Видимо, пора бы понять, есть на свете такие бесячие существа, ничего с ними не поделать, они призваны на землю, чтобы испытывать терпение всех остальных – нормальных.
– Приветик! Я теперь с вами.
Из-за дверцы шкафа показалась голова, но совсем не Настина и даже не Люсина, нарушительницей тишины оказалась Оксана, та самая, пантера из джунглей, только переодетая в белые бриджи и тонкую сиреневую кофточку с перламутровыми пуговками.
– Что значит с нами? – спросила Жанна и подбоченилась.
Вижу, она не в восторге от новой соседки.
– У нас нет кроватей! – подала я голос.
– Есть! – уверенно заявила Оксана и указала на второй ярус, туда, где спит Настя.
– Там занято, – фыркнула Жанна.
– А вот и нет, – Оксана нахмурилась, – Настя переехала в соседнюю палату, вожатая сказала, что я могу здесь спать.
– Настя переехала?! – в один голос переспросили мы.
– Она вам разве не сказала? – изумилась новенькая. – Надо же... по-любому, теперь я сплю тут.
Я посмотрела на вожделенный второй ярус и быстро сказала:
– Настя завещала мне свою кровать, так что здесь буду спать я!
– Да ла-а-адно, ничего она тебе не завещала.
– Тебе-то откуда знать, – вступилась за меня Жанна, она коснулась застеленной кровати Насти и изрекла: – Теперь тут спит Таня.
Да, сильные один за всех и все за одного, вот только Оксана – это не Настя, которую мы благополучно гнобили, пантера такого не позволит. Это понимаю я, это понимает Жанна, но попытка не пытка, как говорится.
– Может, позовем ее и спросим? – нагло предложила Оксана.
Жанна упрямо покачала головой:
– Настя тут больше не распоряжается.
– А кто распоряжается, ты, что ли?
Все это похоже на разборку из боевика! Так захватывает!
– Оксана, – вмешалась я, – давай не будем ссориться из-за кровати, все равно на ней буду спать я. Но ты, конечно, вольна попроситься в другую палату, как Настя.
– Или вернуться в свой старый отряд, – сердито прибавила Жанна.
– Да без проблем, мне все равно где спать, – с наигранным безразличием бросила Оксана.
Жанна улыбнулась ей практически приветливо:
– Вот и чудесно.
Печаль забыта. Я буду спать на втором ярусе, всегда мечтала! Эх, Настя-Настя... давно ей следовало съехать, ну чего мучиться самой и нас мучить? Лучше поздно, чем никогда. Теперь никто не станет бедняжку унижать, и это славно. Канцелярия о ней наверняка позаботится лучше, чем я. Леди все-таки не личные телохранители, им недосуг постоянно заниматься благотворительностью.
В палату заглянула вожатая.
– Как тут у вас, девочки?
Голос у нее недовольный, видно, хочет нам высказать, что думает, но сдерживается.
– Оксана, все в порядке?
Оксана посмотрела на меня, потом на мой вожделенный второй ярус, затем на Жанну и сказала:
– Все прекрасно.
– Ну и хорошо! Смотри, не позволяй им себя зажимать. Они это умеют! Жанна, Таня, это вам не Настя!
– Угу, – скучающе кивнула Жанна, – мы видим.
Пришла Люся. Как увидела, что все в сборе, виновато посмотрела на мать и спросила:
– А что, Настя уже переехала?
