«МАСТЕР И МАРГАРИТА»
(2006)
Интервьюер: Когда я смотрела сериал Бортко «Мастер и Маргарита», мне пришла в голову мысль, что лучше Вас Воланда не сыграл бы никто. Такой силы обольщения ни у одного актера больше нет. Если бы Вам предложили эту роль, Вы бы согласились?
Нет.
По религиозным соображениям?
По совокупности соображений.
Тайна этого романа до сих пор не раскрыта. Умные люди, такие, как Вайда, берут и ставят историю Пилата, например. Или только московскую историю. А соединить все вместе на экране так, как это сделано в первоисточнике, не знаю, кто и когда сможет.
Не вижу личности режиссерской, которая хоть на сорок процентов соответствовала бы таланту Булгакова.
А Вам самому как постановщику эта вещь не интересна?
Она мне страшно интересна, но я и себя не чувствую хотя бы на сорок процентов равновеликим Булгакову. Я не знаю, как он это написал, а следовательно, не знаю, как снимать, признаюсь откровенно.
Большое нужно иметь мужество… в лучшем случае мужество, чтобы на это посягнуть. (I, 124)
МАСТРОЯННИ
(1986)
Интервьюер: Многих любителей кино заинтриговал приезд в Москву Марчелло Мастроянни, сообщившего о желании сниматься у Вас. Не могли бы Вы сообщить какие-нибудь подробности?
Появление Мастроянни и его желание сотрудничать были для меня неожиданностью…
Он снялся в ста тридцати шести фильмах, работал с лучшими режиссерами мира. Сейчас у него два предложения от «Метро-Голдвин-Майер» и «Юниверсал». Но он приехал в Москву.
Почему?
Думаю, потому что в европейском кино сейчас очень серьезный кризис. Европейское кино потеряло свое лицо, американизировавшись. Осталось еще несколько мерцающих вершин – Феллини, братья Тавиани, Бергман, – несколько героических личностей, пытающихся противостоять валу массовой культуры из-за океана. Но средний уровень определяют не они…
А Мастроянни – один из немногих больших актеров, удивительно сохранившийся как художник. Он влюблен в Чехова, играл Астрова, дядю Ваню…
И вот приехал, чтобы договориться о совместной работе над Чеховым. И ситуация так складывается (если все будет благополучно!), что, пока готовятся съемки «Грибоедова», мы могли бы достаточно быстро снять совместную картину.
Мастроянни сказал: если мы такую картину снимем, он готов без всякого вознаграждения сыграть во МХАТе (там предусмотрена инсценировка «Механического пианино») роль Платонова. Причем на русском языке!
Пока ведутся переговоры, детализируется замысел… Но упустить такой случай, когда Мастроянни приходит сам и говорит: «Я хочу с вами работать!» – это… бесхозяйственно! (I, 22)
(1987)
Мастроянни – великий артист, один из тех немногих, кто сумел за сорок лет работы в кино сохранить свое лицо.
Это человек, который не снялся ни в одном рекламном фильме, что без угрызения совести позволяют себе другие кинозвезды. Когда мы снимали «Очи черные», Мастроянни предложили сняться в рекламе оливкового масла, посулив гонорар в два раза больше, чем он получил за нашу картину. Он ответил категорическим отказом.
Мастроянни – удивительный человек, в нем есть что-то детское, беззащитное, нежное. Он потрясающе врет, причем без всякой надежды, что ему поверят. Когда его уличают во вранье, он тут же в этом признается и начинает сочинять очередную небылицу… (I, 23)
(2004)
В нем не было штампа, вот что поразительно, хотя он снялся во многих картинах – и не всегда хороших. И тем не менее он сумел сохранить в себе такую невероятную девственность, что ли, по отношению к делу.
Он начинал каждую картину с совершенно чистого листа. (XV, 8)
(2006)
Марчелло был гениальный человек, абсолютно фантастическая личность. В нем все было так перемешано, что нельзя сказать: вот здесь он актер, а вот здесь – человек.
Он был абсолютный ребенок… Чистый лист бумаги, на котором можно нарисовать или какую-нибудь каракулю ужасную, или невиданной красоты пейзаж. Он не боялся быть смешным, страшным, некрасивым, он с восторгом шел навстречу любому предложению.
Я понимаю, почему он так любил Чехова. Как и Чехов, Марчелло внутри был гораздо больше, чем снаружи. И в отличие от огромного количества актеров западной школы, он понимал, что Чехов говорит между строк гораздо больше, чем словами. Ведь Чехов – как тропинка в поле: то видна, то не видна, то видна, то не видна. Но все время существует нить, по которой ты должен пройти. Меня удивляет, почему многие режиссеры не нашли ключа к Чехову, хотя он сам его дал в своих записных книжках: «Люди обедают, только обедают, а между тем слагаются их судьбы и разрушаются их жизни». Потрясающе!.. «Передайте, пожалуйста, вон тот салатик…» Ничего не происходит. А на самом деле – этот ревнует эту, у этих начинается роман, кто-то кого-то держит за коленку под столом – идет жизнь… Муж говорит любовнику своей жены: «Будьте любезны, дайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба…» Энергетический заряд этой фразы – гигантский, совершенно не адекватный тексту. Хотя можно сыграть про кусок хлеба, и все. Астров говорит: «А в Африке, поди, об эту пору жарища…» Его не интересует, какая температура в Африке – вдали стихают копытца лошадей, уносящих Елену Андреевну… Чехов еще долго будет тайной. Будет волновать. Прожив сорок четыре года, он назадавал вопросов столько и столько тайн рассыпал в мире – еще лет на двести хватит… Марчелло эти вещи чувствовал, с ним было фантастически легко работать – на уровне собачьего нюха, без слов.
Я опосредованно получил большой комплимент от Феллини – он сказал это не мне, но я отнес на свой счет тоже. Они вместе с Джульеттой Мазиной были на «Механическом пианино», после спектакля пришли к актерам (меня там не было), и Феллини сказал Марчелло: «Теперь я вижу, что итальянские актеры тоже могут играть Чехова».
Но, конечно, главным там был Марчелло. Он мог покрыть своей аурой, своей харизмой всю сценическую площадку. Под его крылом было всем удобно. (I, 126)
(2011)
Интервьюер: В фильме «Очи черные» у Вас снимался Марчелло Мастроянни. Я слышал, что у него после съемок в России остались… богатые впечатления.
Не то слово.
К примеру, снимали мы некоторые сцены в одном городе, ранее пребывавшем в статусе «закрытый». И жителям этого города любой иностранец был в новинку. И, видя Марчелло, они все вежливо с ним здоровались, а наивный актер думал, что они все его узнают, и как ребенок радовался тому, что он так известен в России.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
