День пролетел и когда солнце скрылось за горами, окаймляющими бухту, Сирл был настороже. Еще засветло он дал распоряжение матросам имитировать попойку на палубе. Причем так, чтобы это было заметно с берега. И вот теперь ждал, вглядывась в ночную темень и спрятавшись за фальшбортом. Еще хорошо, что небо было ясным и все пространство вокруг хорошо просматривалось. Затемненный "Кагуэй" (огни Сирл приказал не зажигать) спокойно стоял на водной глади бухты. Тишину ночи нарушал только плеск воды за бортом, да поскрипывание снастей над головой. Рядом пристроился Дженкинс, хоть Сирл и велел ему идти спать. Но штурман не унимался.
— Нехорошее предчувствие у меня, сэр. Точно также, как перед высадкой на Тобаго было. Я тогда попробовал заикнуться, но меня на смех подняли. А вот оказалось — зря.
— Да уж… Ладно, что теперь жалеть. Мы-то хоть живы остались и ноги унесли. А остальные…
— А как Вы думаете, сэр, что наши бунтовщики предпримут?
— Шлюпок у них нет, поэтому добраться сюда им будет очень сложно. Если рискнут отправиться вплавь, во что я особо не верю, то расчитывать смогут только на холодное оружие. Сохранить порох сухим им никак не удастся. Поэтому если случайно не найдут на берегу индейские пироги, то скорее всего сделают несколько небольших плотов и попытаются добраться на них. Вплоть до того, что сложат оружие на плоты, а сами будут находиться в воде, чтобы не привлекать внимания. Это если акул не побоятся. В противном случае, будут находиться на плотах и грести каким-нидудь подобием весел. Как подойдут на пару сотен ярдов, мы их и встретим картечью. А после этого у них надолго пропадет охота подкрадываться ночью. Будут придумывать что-то другое.
— А плоты как сделают? Ведь у них ни одного конца нет, чтобы бревна связать!
— Там есть умники, умеющие обращаться с деревом и знакомые с береговыми джунглями. Могут лианами связать, а могут даже собственными штанами и рубахами. Поверь, это не так уж сложно. Сабли и топоры у них тоже есть, поэтому бревна для плотов подготовят быстро. Попомни мое слово…
Какое-то время ничего не происходило и Сирл вполголоса разговаривал с Дженкинсом, но вскоре оба заметили на воде три темных пятна, медленно двигающихся к "Кагуэю" со стороны берега. Увидев их, Сирл оборвал разговор и попытался рассмотреть цели получше в подзорную трубу. И спустя несколько секунд довольно усмехнулся.
— Все, как я и думал… Три плота, на каждом как минимум по дюжине оборванцев. Ну-ну, канальи, давайте теперь поговорим по душам…
Стараясь не высовываться высоко над фальшбортом, Сирл сам стал к пушке. Дождавшись, когда до ближайшего плота останется около полутора сотен метров, быстро с помощью Дженкинса и матросов навел орудие и поднес тлеющий фитиль. Громыхнул выстрел и палуба фрегата окуталась дымом. В то же мгновение затрещали мушкетные выстрелы с плотов, но толку от них не было никакого. Выстрел же Сирла достиг цели. Заряд картечи смел всех с ближайшего плота и он дрейфовал в сторону, никем не управляемый. Из воды доносились крики раненых, которых никто даже не думал спасать. Те, кто остался на двух уцелевших плотах, изо всех сил гребли к берегу. О продолжении атаки уже никто и не думал. Сирл навел второе орудие и дал еще один выстрел картечью вдогонку. Кого-то зацепило, но оба плота продолжали удаляться.
— Ну, вот и все. Теперь они сюда долго не сунутся. Думаю, дюжины полторы-две мы отправили на корм рыбам, да и оружие их утонуло. Порох тоже могли подмочить. Теперь поглядим, что они дальше делать будут.
— А если они плюнут на все и к французам уйдут, сэр?
— Практически без пороха? Через джунгли? Пусть идут. Может, кто и дойдет. А мы тогда, хоть мне этого и не хочется делать, снимемся с якоря и как нибудь дойдем до французов первыми. Тут не так уж и далеко, если идти вдоль берега. За день доберемся. А там, думаю, найдем людей, кому осточертела эта дыра под названием Гренада. Возможно, даже беглые рабы найдутся.
— Черномазые?!
— Сейчас не до выбора. В нашем положении и черномазые сойдут. Лишь бы до Порт Ройяла добраться…
Следующие дни прошли без приключений. Сирл вместе со своими людьми отдыхал от трудов тяжких на борту фрегата, а оставшиеся на берегу были заняты поиском пропитания. Очевидно, получалось у них это не очень хорошо. Сначала с берега доносились звуки мушкетных выстрелов, но через три дня они стихли. Очевидно, у пиратов закончился порох. Потом они пробовали ловить рыбу. И вот, спустя пару недель, в сторону "Кагуэя" отправилась делегация из пяти человек на плоту. Четверо гребли, а пятый еще от самого берега стал энергично размахивать некогда белой рубахой на палке. Срочно вызванный на палубу Сирл узнал в нем известного бузотера Джорджа Паркинсона. Корабельного плотника, метившего на должность квотермастера, ставшую вакантной. Когда плот приблизился, Паркинсон еще издалека стал кричать, прося не открывать огонь. Сирл смотрел на него с видом сытого и ленивого кота, вокруг которого бегают мыши. Помолчав некоторое время, все же разрешил.
— Давай, подходи, Джордж! Я сегодня добрый!
Когда плот подошел почти вплотную, Джордж снял шляпу и поклонился.
— Сэр, команда направила меня к Вам поговорить.
— Порядочные люди сначала здороваются, Джордж. Но ладно, обойдемся без политесов. В конце концов, бессмысленно требовать от вас хороших манер, бродяги. Что ты хотел?
— Сэр, мы просим разрешения вернуться на корабль и прекратить ненужную ни Вам, ни нам войну. Тем более, Вы ведь все равно не сможете с теми, кто сейчас находится на борту, дойти до Порт Ройяла.
— С чего ты это взял, Джордж? Дойду, причем спокойно дойду. А как дойду — это тебя не касается. Как видишь, я кое что умею, в отличие от остальных. И я сделал так, что "Кагуэй" теперь не взорвется. Раньше — мог, а теперь нет. Постою здесь еще какое-то время и уйду. А вы можете основать новый город на Гренаде в этой бухте, если хотите.
По всему было видно, что послы сбиты с толку. Но Паркинсон все же попробовал прояснить ситуацию.
— Но что же там было, сэр?! Почему все корабли, кроме нашего, взорвались?
— А это теперь моя тайна, Джордж! И если никто из вас не хочет, чтобы наши корабли взрывались опять, пусть не задает мне таких идиотских вопросов. Потому, что ром развяжет язык любому из вас. И я не хочу, чтобы этот секрет дошел до испанцев. Пусть лучше им владеют одни тринидадцы, нам же спокойней будет. Поскольку лезть к ним опять у меня никакого желания нет, а сами тринидадцы тоже не будут трепать языком об этом на всех углах. Мои условия таковы. Если признаете, что были неправы и устроили бунт, поддавшись подстрекательствам тех мерзавцев, которые сейчас кормят рыб, то так и быть, я вас прощу и разрешу вернуться на корабль. Но прежний договор из-за вашего бунта утратил силу. Я возьму вас на борт до Порт Ройяла без какой-либо платы. Будете работать за харчи. Если попадется какое-нибудь корыто по дороге — возьмем, и тогда дележ добычи согласно прежних условий. Не попадется — значит не попадется. Специально искать не будем. Согласны?
— Согласны!!! Ура капитану!!! — рявкнуло сразу пять глоток.
Когда обрадованные посланцы угребли восвояси, чтобы сообщить остальным радостную новость, Дженкинс и матросы удивленно уставились на Сирла. Штурман все же озвучил взволновавший всех вопрос.
— Сэр, так Вы поняли, в чем дело?!
— Понял, Джеффри. Но говорить, извини, не буду. Никому. За себя я могу поручиться, что не разболтаю, но вот за остальных… Не хочу, чтобы об этом пронюхали испанцы. Могу сказать только одно — "Кагуэй" не взорвется. Это чтобы вы спали спокойно…
Уйдя в свою каюту, Сирл лишний раз взвесил все за и против. И понял, что поступил правильно, не став раскрывать свою догадку. За время стоянки фрегат перерыли снизу доверху, но так и не нашли ничего, что выбивалось бы из общей картины и могло дать хоть какую-то зацепку к разгадке тайны гибели всей эскадры. То, что это дело рук тринидадцев, Сирл не сомневался. То, что "Кагуэй" не постигла судьба остальных кораблей, он сначала принял за случайный сбой в планах противника и то, что им удалось ускользнуть от "Песца" ночью. Но чем дольше он думал над всем этим в спокойной обстановке, и чем дольше обшаривали закоулки фрегата, не находя ничего подозрительного, тем больше склонялся к мысли, что никакой случайности в этом деле нет. Все действия тринидадцев были просто б е з у п р е ч н ы. Они били своих противников как хотели, где хотели и когда хотели. Именно они сразу же захватили инициативу в свои руки, и не выпускали ее до конца, навязывая врагу свою тактику ведения боевых действий. Причем не допустили ни одной осечки! Все разыграли четко и красиво, как по нотам… Уж если бы они захотели уничтожить в с е х, то обязательно бы это сделали. И если даже предположить, что мина, предназначенная для "Кагуэя", не взорвалась из-за какого-то дефекта, то "Песец" вместе с быстроходным разведчиком разделались бы с его фрегатом без особого труда еще днем, когда от многочисленной эскадры остался он один. Ничто этому не мешало. Все видели, насколько артиллерия тринидадцев превосходит их собственную как по точности стрельбы, так и по дальности. Плюс использует какие-то очень мощные гранаты вместо ядер, которые дают сильный взрыв именно при попадании в цель. А если еще учесть, что оба корабля тринидадцев могли идти без парусов с большой скоростью и выдерживать выгодную для себя позицию и дистанцию… Хоть разведчик и был под парусами, якобы идя с их помощью, но то, как он маневрировал, наводило на определенные мысли. Что паруса для него совершенно необязательны и он просто маскируется ими. А то, что "Песец" может ходить без парусов — известно достоверно, они сами это видели. И имея такое колоссальное преимущество в скорости, маневренности, дальнобойности и разрушительной мощи артиллерии, два тринидадских корабля не захотели вступить в бой, а просто шли следом, оставаясь вне досягаемости возможного ответного огня… Из этого следует только один вывод — уничтожать "Кагуэй" они изначально не собирались. В их планах было позволить ему уйти. Причем обставить дело так, чтобы его спасение выглядело случайным. Зачем им это понадобилось — непонятно. Но здесь, на Гренаде, ответа на этот вопрос не найти…
