Дверь открылась, и в кафе вошли трое, впустив за собой холод. Дверь захлопнулась за ними, но холод остался. Он исходил от этих людей – молчаливых и одетых в черную одежду. Потому что троица была из "АРДО".
"АРДО" – гласили белые угловатые буквы на красном фоне. Нашивки украшали рукава парней. Лека уже знала: "АРДО" сокращенно означает "Армия Добра". И ничего хорошего это не предвещало.
В городе многие люди носили военизированную форму: милиция, ОМОН, инкассаторы, таможенники, всякие там охранники. Они бывали хорошими и плохими, грустными и веселыми, злыми и добрыми. Молодые люди из "АРДО" были все одинаковыми. Улыбка никогда не появлялась на их лицах, и это придавало им всем одинаковый, заторможенный и даже металлический оттенок. Они были серьезны, вежливы, подтянуты, они выполняли какую-то определенную функцию, но Лека очень сомневалась, что это можно было назвать добром. Какое же может добро, если люди не улыбаются? Единственный, кто улыбался много и ласково, был отец Ираклий, духовный лидер Армии Добра. Теперь он появлялся на экране все чаще, и каждый раз в компании высокопоставленных лиц. Похоже, что идеи, которые он проповедовал, находили в их сердцах если не горячий отклик, то безусловное одобрение. Ну в какой цивилизованной стране разрешили бы свободно расхаживать по улицам молодчикам из полувоенной религиозной секты, да еще и вооруженным? Конечно, вооружены они были не ахти как – милицейскими резиновыми дубинками, да и вели себя в основном смирно – присматривали за порядком, что-то вроде ДНД. Многие в городе приветствовали появление АРДО, как долгожданное избавление от разгулявшейся преступности. В самом деле, на улицах стало немного спокойнее. Правда, АРДовцы боролись пока с правонарушителями относительно безобидными – мелкими воришками, хулиганами-подростками, пьяницами. Бомжи, толпами слоняющиеся по вокзалам и подземным переходам, куда-то исчезли. Ираклий на манер Кашпировского гипнотизировал телезрителей взглядом, а перед каждой его проповедью старушки во все голоса рассказывали, какие замечательные ребятишки в АРДО, как они помогли перейти через улицу, как починили свет, как спасли от хулиганов, как сдали противного бомжа в милицию… Ну просто Тимур и его команда!
Леку тошнило от этого. Она пыталась выключить телевизор всякий раз, когда Ирокез появлялся на экране и начинал глаголить: "Рад видеть вас, братья и сестры мои! Да пребудет с вами благоволение Божие…" Но Демид не давал ей сделать этого. Он внимательно вслушивался в каждое слово отца Ираклия, вглядывался в его глаза, изучая, как противника перед боем. Смешно сказать, но Демид всерьез решил, что Ираклий – новая личина Табунщика! Вот чудак-то!
Трое солдат АРДО (так они называли себя сами – "солдаты") расположились за единственным свободным столиком в углу, заказали кофе и молча пили его, не разговаривая друг с другом и пристально разглядывая посетителей. Ребята как ребята – лет по двадцать, вполне симпатичные. Любители пива, притихшие было при появлении АРДовцев, снова оживились и перестали обращать на них внимание.
– Лека, знаешь, что? – Демид наклонился к девушке и зашептал ей в ухо. – Эти АРДы – настоящие фашисты! Они еще покажут всем, почем фунт лиха!
– Да ладно, Дем! – Лека посмотрела на Демида, как на больного, одержимого навязчивой идеей. – Чего ты привязался к ним? Нормальные ребятишки. Играют в справедливость, задурил Ирокез им головы. Фашисты… Скажешь тоже!
– Лека, я серьезно тебе говорю! Посмотри на их лица. Они уже не способны мыслить самостоятельно. Это зомби. У них в башке не осталось никаких мотиваций, кроме послушания своему фюреру. Прикажи он им – они и убивать начнут.
– Отвяжись.
– Люди уже начали погибать… Вьетнамцы… Помнишь, я показывал тебе заметки в газете? Кто-то убивает вьетнамцев на автозаводе. Их убили люди Ирокеза.
Лека вспомнила – действительно, недавно произошло несколько странных убийств – четверых вьетнамцев забили до смерти. Но ведь вьетов лупили всегда – и до Ираклия, и до АРДО. И не только вьетнамцев, но и всех прочих нерусских. Наверное, Демочка все же перебрал пива с отвычки.
– Ага, понятно! – Лека язвительно улыбнулась. – Попробуем применить дедуктивный метод Шерлока Холмса. Картина вырисовывается жуткая: злой дух Абаси, вселившись в отца Ираклия, зондирует сны несчастного Демика. Он врывается в эти сны без спроса и видит, что все они нашпигованы косоглазыми китайцами – желтыми, как сливочное масло. А поскольку Ираклий разумом слабоват и не в состоянии отличить китайцев от вьетнамцев, он начинает преследовать бедных маленьких вьетов и убивать их почем зря! Слушай, почему бы нам с тобой не создать общество защиты вьетнамцев? Ты – председатель, я коммерческий директор…
– …Если в кране нет воды, значит выпили АРДы! – хриплый рев донесся с соседнего столика. Бородатый мотоциклист, оказывается, перенес огонь своего веселья на мальчиков из АРДО. – Э-эй, соколы Ирокеза! Приветствую вас, дети мои! – Он вскочил и вытянул руку вперед в нацистском приветствии. – Так, у вас, что ли, полагается? "Дойчес зольдатен, унтерофицирен, нихт капитулирен…"
Он затянул песенку на немецком языке, отчаянно коверкая слова. Бармен вышел из боковой двери и что-то тихо сказал ребятам из Армии Добра. Один из них кивнул, поднялся и направился к расшумевшемуся байкеру.
– Ты нарушаешь порядок! – слова АРДовца прозвучали в притихшем кафе твердо и отчетливо. – Веди себя спокойно, или я накажу тебя!
– Накажешь? – Бородатый расхохотался. – Попу мне напорешь? Ой, мамочка! Держите меня сто мужиков, мне страшно! Слушай, ты, соплеглот! Клал я с прибором на Ирокеза вашего, и на всех вас, и на тебя лично!
Смачный плевок вылетел изо рта бородатого и шлепнулся на высокий шнурованный ботинок солдата, начищенный до зеркального блеска. Ни один мускул не дрогнул на лице АРДа. Он спокойно извлек из-за пояса свою дубинку и проверил ее на изгиб, словно проверяя, достаточно ли она крепка, чтобы с первого раза сбить с ног распоясавшегося хулигана.
– Эй ты, щенок, ты меня своей палочкой не пугай! – Бородач, покачиваясь, принял боксерскую стойку, кулаки его выглядели весьма внушительно. – Я таких, как ты…
АРД отправил его в нокаут одним ударом, бородач не успел и шевельнуть пальцем. Секунду он шатался, выпучив глаза, на лице его, словно проявляясь на фотографии, вспухала багровая полоса. А потом рухнул на стол. Пивные кружки полетели на пол, девчонки с визгом вскочили. Второй байкер с ревом схватил тяжелый дубовый стул и пошел в атаку. Двое солдат, сидевших за столом, молча переглянулись и зашагали на помощь к своему приятелю, на ходу доставая дубинки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
