— Герд.
Бельгиец вздрогнул и 'вернулся'. Тут же оживился Франц.
— Как новая лодка?
— Хрень.
Тут в дело вступил переводчик.
— Только рыбу у берега ловить. Да и то. Я бы её разобрал. Кое-что может пригодиться.
— Выяснили, почему вибрация от движка шла?
— Да. Криво установили. А сам двигатель в порядке.
Это была новость на миллион долларов. Иван аж зажмурился от удовольствия. Сама мысль о том, что его ласточку, его 'Беду' придётся раскомплектовать, была как серпом по одному месту.
— Хорошо. На яхту будем ставить этот Стерлинг. Ясно?
Бельгиец кивнул и попробовал снова выпасть из реальности в созерцательное состояние. Но не свезло.
Маляренко, кряхтя, поднялся и объявил, что митинг закончен.
— Игорёха, помоги. Франц — ты с нами. Герд! Ау! Герд! Показывай…
Корпус яхты, стоявший на стапеле, Ваня издали уже видел, когда шёл по затону к пирсу. Но издалека это одно, а когда стоишь рядом…
— Ого-го! Ничего себе.
Маляренко и не предполагал, что она будет НАСТОЛЬКО большой. Шестнадцатиметровый корпус продолжал трёхметровый бушприт. Мачты ещё не было. А над палубой торчала недостроенная рубка.
'Да у моего деда дачный домик меньше был!'
Надстройка обещала быть минимум четыре на четыре метра.
— В целом, корпус готов. Палуба тоже готова. Сейчас ставим две переборки в трюме. Машинное отделение будет закрытым. Потом рубку доделаем. Это где-то месяц займёт.
Бельгиец неспешно тянул слова. Было видно, что этот человек гордится своей работой и знает себе цену. И действительно — качество изготовления судна, на первый, второй и третий взгляд Ивана, ничуть не уступало качеству 'Беды'. Даже потемневшее от масляной пропитки дерево было очень похоже на вид.
— Потом мы её проконопатим и просмолим. На два раза. Это ещё месяц. Потоооом мы её спустииим на воду.
Францу надоело переводить тягомотную речь Герда и он откровенно стал его пародировать. Бельгиец удивился, а Ермолаев и Иван ухмыльнулись.
К осени корпус должен был пройти испытания в затоне, затем Герд предполагал его снова вытащить и смонтировать на нём Стерлинг. А уж затем, за зиму, доделать все остальные мелочи.
— Весной, как шторма закончатся, я буду готов передать вам, уважаемый клиент, своё изделие.
Бельгиец задрал подбородок.
'Позёр! Но дело своё знает'
Ваня подбоченился и тоже задрал нос.
— Будущей весной, когда я получу от вас изделие и приму его к эксплуатации, я передам вам ключи от вашего дома.
Франц и Игорь одновременно хрюкнули, а Герд удовлетворённо кивнул. Речь босса он воспринял как должное. Без шуток.
Настю Иван нашёл в беседке на пляже за своим домом. Юная женщина сидела без плаща, подставив солнцу свои костлявые плечи и тонкие, как прутики, руки. На коленях у неё сидел и грыз морковку малыш.
Маляренко поразился. Мальчуган был точной копией своего отца. Миша в миниатюре.
'Интересно, как её муж на это… а… не хочу я это знать!'
Услышав шаги, Настя испуганно вздрогнула и потянулась к плащу. Здесь, в этом маленьком поселении ни её, ни маму никто никогда не беспокоил. И не лез с вопросами о плащах.
Но… мало ли.
— Дядя Ваня!
Улыбка у этой женщины вышла совсем детской. У Вани прихватило сердце.
'Прости меня, но я должен…'
Маляренко подошёл, сел, погладил по головке малыша, вздохнул и задал прямой вопрос.
Улыбка держалась ещё секунд десять, а потом исчезла, как утренний туман. Остались только серьёзные недетские глаза.
— Спасибо вам, дядя Ваня.
Маляренко сглотнул. Он всё уже сказал, и что говорить дальше — не знал.
— Спасибо, что приняли нас. Да. Мой ответ — да. Оба раза.
В глазах у девочки заблестели слёзы и она отвернулась. Голос у неё дрожал.
— Меня Миша ждёт. Он сейчас на обед придёт. Досвиданья, дядя Ваня.
Путеводная звезда Разрушителя набросила на себя плащ, накинула на голову капюшон, взяла ребёнка на руки и пошла домой.
Маляренко стоял, смотрел ей вслед, и в голове его эхом продолжало метаться.
'Ты ИХ чувствуешь? Ты приведёшь меня к НИМ?'
— Звёздочка моя, ясная…
Книга четвертая
Часть 1
'Мечта'
Пролог
— Батя! Осторожно! У них… уй!
Предостерегающий окрик Севки перешёл в сдавленный хрип. Следом одновременно завопили остальные бойцы, шедшие впереди. Кольцов встал как вкопанный.
— Что с ним?
Карабкаться в гору при полном доспехе было очень тяжело. Пот заливал глаза, а сердце било в груди словно молот по наковальне.
'Не мальчик уже. Сорок почти'
Кольцов оттёр пот со лба и всмотрелся в сумерки. Сверху, шумя осыпью камешков и поднимая пыль пятыми точками, скатилась головная пятёрка солдат, тащившая за собой безжизненное тело Всеволода.
— Шухер, батя! У них там пращник. Этот малец пастуховский.
Словно в подтверждение этих слов сверху немедленно прилетел камешек, звонко щёлкнув о валун возле головы Константина Сергеевича. Командир карателей вздрогнул и попылил вниз по склону за остальными своими ребятами. Как виртуозно владеет пращёй двенадцатилетний сын конезаводчика в Новограде знали все.
— Здесь подождём, — Кольцов оглядел своё уставшее воинство, — как он?
— Живой вроде. Голова пробита только. Говорил ему — надень шлем, надень шлем…
Егорша, правая рука Константина Сергеевича был очень расстроен. Они с Севкой не были друзьями, но… единственный медик в Семье… и он умирал.
'Как жалко то, а!'
Долгая погоня за беглецами из Новограда вымотала всех. До предела. Но вот, наконец, когда цель уже была так близка и пять семей мастеровых, удравших неделю назад из пещер вместе с конезаводчиком и угнавших с собой почти всех лошадей, оказались в тупике, случилось неожиданное — эти ублюдки решили дать отпор. При мысли об этом у Кольцова потемнело в глазах.
'Запорю!'
В этот момент он и сам в это верил, хотя в глубине души Костя прекрасно отдавал себе отчёт в том, что ничего он им не сделает. Это была элита Новограда. Промышленная и ремесленная. И с них ему — только пыль сдувать. Кольцов немного остыл и перевёл дух.
'В тюремную их. В кандалы!'
— Егорша, посмотри, где там носильщики?
Первый зам убежал вниз по склону торопить грузчиков из 'мужиков', а Костя снова осмотрел своих ребят. Здесь, возле уступа, ведущего в тупиковую горную долинку, сейчас сидело всего семеро бойцов, включая его. Севка отходил, Егор ушёл вниз. В 'обозе' было ещё три бойца конвоя из его Семьи. Да в Новограде нёс караул Димка со своей пятёркой. И всё. Шестнадцать человек. От его Семьи осталась только половина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
