искуством, то он может самостоятельно удерживать себя от активной магии. Когда такое невозможно, то применяются блокираторы волошбы. Из-за массовости эпидемии мы вынуждены были прекратить все активные практики и сейчас добровольцы занимаются варкой зелий для подавление магии. Некоторые ингридиенты невозможно долго хранить и они подходят к концу — нам требуется помощь с поставками.
— Но если я правильно помню, то длительный приём этого зелья приводит к полной утрате дара?
— Да это так, но выхода у нас нет — первые несколько дней заболевший пытается справиться сам, а потом пьёт зелье.
— И каков итог?
— Если колдун или ведьма сумели продержаться три дня без единого всплеска, то после начала приёма зелья остаётся четыре дня активной фазы и девять из десяти, что после этого способности востановятся. При двух днях пятьдесят на пятьдесят, начавшие приём зелья в первый день… девять из десяти станут сквибами.
— Повторно заболевшие?
— Неотмечено, но был инциндент, после которого мы запретили покидать переболевшим их жильё.
— На них начались нападения?
— Нет, один колдун заявил что вылечился, но на самом деле в припадке безумия прекратил приём и отправился целенаправленно заражать окружающих. После того как это выяснилось его ликвидировали, но семь магов пострадало.
— С чем связан такой безумный поступок?
— Он был сильным легилиментом и работал в дружине — множество врагов, всплеск паранойи и утрата над контроля над собственным даром привела к печальным последствиям. Для предотвращения подобного в дальнейшем был создан простой артефакт регистрирующий реальные всплески магии и это помогает отличить воображаемое от реального.
— Я вас понял, спасибо что сообщили, а сейчас простите мне пора.
Изображение в чаше дёрнулось и вода в чаше стала опять прозрачной.
— А?
Мужчина недоумённо вытаращился на прозрачную жидкость прокручивая в голове те предложения которые он хотел озвучить для оплаты поставок, но собеседника уже небыло.
— Медвежье дерьмо! Чтоб тебе сто лет неудачи во всех делах были!
Один из немногих выживших преподавателей колдовстворца выхватил из рукава нож и полоснул себе по венам щедро наполняя артефакт перед собой.
Вода в чаше забурлила и из неё выскочила рука ухватившая колдуна за горло. Скреже́щущий звук врядли бы кто из простых людей воспринял бы как разумную речь, но колдун всё прекрасно понимал и не теряя ни мгновения, пока ещё находился в сознании сунул руку с надрезом в кипящюю воду не делая попыток, что то ответить, разжать хватку или применить какие-то чары с артефактами.
В глазах у него слегка потемнело от недостатка воздуха, но когда ноги у него уже почти подкосились, рука, его душившая, освободила захват.
— Жертвую тебе во общее благо, для спасения!
Со стороны чаши прошла презрительная усмешка.
— Добровольно!
Мужчина рассёк левую руку по всей длине почти до плеча и толкнул её ещё дальше в артефакт.
Находившееся с другой стороны чаши нечто хекнуло от удивления и через мгновение по помещению прошла волна лютой злобы, так как кровь была уже условно принята, а делать ничего не хотелось.
***
Швейцария
— Я только что получил сообщение от… кхм-кхм… из Х…м-м-м Англии!
— О? И что там такое случилось, что привело тебя в такое возбуждение Геллерт?
— Колдовстворец практически вымер! У них сейчас эпидемия и все сидят на карантине, а это значит, что некому регистрировать нарушения Статута и некому их раследовать! Мы теперь можем действовать почти не скрываясь!
— Новость ошеломительная, но …ты уверен?
— Сто процентов!!!
***
Глава 47
***
Старый Абрам сидел на улице и предлагал свои нехитрые услуги по срочному ремонту обуви и изготовлении её на заказ. Проходящие мимо соплеменники, как правило, неодобрительно смотрели на старого еврея, а наиболее глупые даже позволяли себе презрительные гримасы.
У Абрама была хорошая память и ему было достаточно сказать пару слов там или тут и семьи этих глупцов шли навстречу своей судьбе, раз их старейшины оказывались неспособны воспитать своих детей должным образом. Абрам был старым, но на сколько он был стар на столько и простиралась его власть — могущество его было таково, что он мог позволить себе всë что угодно игнорируя любое мнение и в отличие от пойманных в тиски условностей публичной власти он был по-настоящему свободен.
Как мастеру слова ему не требовалось утруждать себя каким либо трудом кроме постижения своего искусства, всё что требовалось для жизни он мог получить и так, но у всех простых людей были свои увлечения и Абрам, хоть и числил себя выше других, также не был лишён такого свойства. Обувь, которую он делал, была исключительно качественна и удобна в ношении, но те немногие кто знал о настоящем призвании Абрама не смели даже заикаться об использовании такого увлечения старого мастера. Не многие же получившие результат его работы оказывались ввергнуты водоворот событий который контролировал и направлял всё тот же неприметный старый мастер, что порой сидел на улицах города.
С некоторых пор Абрам ощутил что события, которые он направлял издалека начинают идти по другому и сопротивление его планам возрастает всё больше и больше, далеко выходя за пределы случайностей или самых негативных прогнозов. Кто-то активно мешал, но кто? Перебирая в памяти всех кто мог хоть как-то отдалённо оказать подобное воздействие он не находил совпадений ни в методиках ни в способах противодействия его планам. Что больше всего раздражало так это утрата чёткого контроля над одним из инструментов воздействия на ситуацию в Европе. Условно союзный центр силы расположенный в Англии не был причастен к данному событию и Абрам стоял перед дилеммой: в какую сторону толкнуть события? В обострение конфликта между странами или же попытаться опять запустить изначальный вектор подспудных изменений общества?
Первый вариант грозил утратой контроля над полотном событий в плоть до полного разрыва узора, так как война слишком нестабильная и слишком быстро изменяющаяся субстанция, подверженная слишком многим самым примитивным манипуляциям. Вторая версия требовала понимания кто является противником и без этого понимания можно было утратить контроль с таким же успехом, но уже не из-за разрыва сплетаемой сети, а из-за качественного изменения составляющих её нитей.
У мастера слова раньше было много проблем с конкурентами, но сейчас мнящие себя иной расой сами заперли себя в резервации и стремительно деградируют, а оставшиеся реликты могущества скрылись в диких лесах. Единственной
