Всякий развод уникален, хотя, по наблюдениям некоторых душепопечителей, имеются и общие сценарии, которые «исполняют» разводящиеся супруги. В большинстве случаев в решении покончить с браком один из супругов опережает другого. И когда вопрос о разводе, наконец, ставят ребром, один из супругов, услышав такую новость, начинает чувствовать себя беспомощным и угнетенным[1535]. Хотя подобный сценарий наблюдается в ситуации разводов, он может «разыгрываться» также людьми, которые порывают с домом, покидают рабочее место, оставляют колледж или решают заменить соседей по дому.
В этом «предразводном» периоде[1536] отмечаются свои конфликтные отношения и нарушения адаптации, которые ведут прежде всего к эмоциональному разводу. Один из супругов (иногда именуемый инициатором) понимает, что их отношения развиваются по нисходящей, и начинает задаваться вопросом (сначала про себя), можно ли спасти брак. Иногда, не очень осознавая происходящее, инициатор начинает эмоционально отстраняться. Начинается постепенный поиск ответов на вопросы, связанные с разводом: могу ли я пойти на это; как отреагируют на это дети и мой партнер по браку; если я останусь один, то найду ли себе кого–нибудь; как это отразится на моей карьере?
В предразводном периоде недовольство, страдание, отчаяние инициатора передается противной стороне по преимуществу неосознанно, то есть никакого упоминания о разделении может и не быть, поскольку инициатор все еще всесторонне обдумывает возникшую идею, да и не желает подстрекать противную сторону к спорам или возможному возмездию. Однако со временем сигналы с его стороны становятся более открытыми, недовольство выражается смелее; иногда инициатор старается спровоцировать противную сторону первым огласить вердикт о расторжении брака. Однако о разрыве чаще объявляет сам инициатор. Противная сторона, услышав подобную новость, испытывает шок и получает глубокую душевную травму; инициатор же имел достаточно времени, чтобы всесторонне продумать ситуацию разделения и найти определенную безопасную нишу в другом месте[1537].
Иногда разводящаяся пара обращается за помощью к душепопечителю именно в этот период, но часто перед этим один или оба супруга уже решают, что толку от душепопечения не будет и брак уже развалился. Предразводный период нередко оказывается таким напряженным, что оставляет неизгладимые следы в душе в виде тоски, тревоги, чувства неполноценности, гнева, вины и неуверенности в себе, и особенно в партнере, который хочет примириться[1538].
Затем наступает период тяжбы — время, когда супруги могут стать врагами; при этом каждая из сторон старается отсудить себе лучшее с помощью адвокатов. В этот период могут отмечаться конфликтность, недоверчивость, тревожность, неуверенность в себе, вспышки гнева и большие траты. Каждый из партнеров может брать какую–то часть вины в расторжении брака на себя, но чаще в этом винят и порицают не себя, а своего партнера. Постепенно меняются мыслительные установки: «я — человек женатый (замужем)» на «я развожусь». Чтобы все улеглось, нужно какое–то время.
Подобно членам ОАР, о которых говорилось выше, один опытный душепопечитель пишет, что развод «является ужасным потрясением, которое следует пережить, но что еще ужаснее — это потрясение должны перенести дети». Процесс развода, прибавляет он, в лучшем случае неприятен. «Чаще же развод — это настоящее горе для всей семьи. Развод обычно тяжело переживают родственники и тревожно — друзья. Возможно, развод является более травмирующим событием, чем смерть в семье, поскольку разлучает членов семьи, а не сводит их вместе. Какой еще семейный кризис производит такие глубокие и глобальные перемены в стольких душах?»[1539]
Развод почти всегда повергает в печаль, горе, скорбь. Горестный период включает скорбь положительную (по добрым и счастливым временам в супружестве), скорбь отрицательную (от смятения и жалости к себе) и скорбь конструктивную (осколки пытаются склеить, постепенно адаптируясь к запросам жизни и обретая навыки существования без спутника жизни)[1540].
Но время течет, и начинается период роста. Здесь люди лицом к лицу сталкиваются с реальностью нового статуса; находят время для размышлений, чтения Библии и молитв; заводят новых друзей; сознательно противятся тенденции винить себя или других; не допускают жалости к себе; и ищут Божьего водительства в реалистическом планировании жизни.
На каждой из этих стадий душепопечитель может наблюдать эмоциональные, поведенческие, социальные и духовные последствия развода.
1. Эмоциональные последствия. Как мы уже убедились, развод сопровождается почти полным спектром эмоциональных реакций, включая тревогу, чувство вины, страх, печаль, депрессию (иногда сопровождаемую мыслями о самоубийстве), гнев, горе и фрустрацию. Большинство супружеских пар, проходя процедуру развода, переживают фазу беззащитности, смятения и нерешительности; вместе с тем иногда отмечаются периоды сверхнастороженности, словно должна произойти еще какая–то неприятность. Переносить состояние хронической напряженности и сверхнастороженности человеческий организм, конечно, не может; в результате нередко развиваются так называемые психосоматические болезни.
Развод означает утрату любви и разрыв связей. Вот почему правомерно считать развод горестной реакцией со всеми присущими ей эмоциями, сопряженными с переживаниями скорби. Подобно всем горестным реакциям, страдания усиливаются в Рождество, праздник Благодарения, годовщину памятных событий и другие знаменательные даты.
2. Поведенческие последствия. Развод влияет не только на эмоциональное восприятие мира, но и на поведение. Питание, оплата счетов, решение повседневных проблем, работа по дому и другая привычная деятельность должна продолжиться, но уже без друга или подруги жизни. Если есть дети, то разведенный человек должен адаптироваться к роли одинокого родителя (живущего вдали от своих детей или воспитывающего детей в условиях одиночества). Нередко разведенному родителю приходится справляться с поведенческими, учебными и эмоциональными последствиями развода у детей[1541]. Часто страдает и профессиональная деятельность человека, озабоченного такого рода проблемами. Страдают качество и производительность труда, снижается его эффективность; иногда появляется склонность к несчастным случаям.
3. Социальные последствия. Воистину, развод не бывает индивидуальным делом[1542]. Когда распадается брак, страдает не только пара, но также:
• члены семьи, включая детей (особенно мальчиков)[1543], родители и другие родственники, у которых встречается широкий диапазон реакций: от шока, отторжения, гнева и страха до поддержки и ободрения;
• союзники типа личных друзей, душепопечителей, некоторых братьев по вере из церкви, и коллег, и благосклонных родственников, которые ободряют, но иногда и усугубляют сложившуюся ситуацию своими советами и мнениями;
• критики (одни из них в церкви, другие в семье), которые не одобряют, укоряют, обвиняют, а иногда и осуждают;
• женатые друзья, часть из которых ощущает угрозу, а многие не знают, как вести себя в присутствии недавно разведенного человека;
• другие одинокие люди, одни из которых (большей частью) выказывают чуткость и понимание, другие (меньшинство) критикуют, а третьи могут оказаться будущими возлюбленными.
Разведенные люди нередко тяготятся одиночеством, беззащитностью, мыслями о том, надо ли им встречаться с кем–нибудь и вступать в повторный брак, и беспокойством по поводу уверенности в себе. Большей частью им приходится страдать от проблем секса и самоконтроля. Бывает и так, что разведенные продолжают относиться к окружающим по–прежнему, вступают в повторный брак в аналогичных обстоятельствах, повторяют одни и те же ошибки и переживают второй развод. Но чаще проблем катастрофического первого брака в последующем браке избегают[1544], хотя размышляют об этом разведенные люди редко. Не преуспев в первом браке, они опасаются начинать все сначала.
4. Духовные последствия. Каким образом все это влияет на духовную жизнь христианина? Как и в случае любого кризиса, одни разведенные приближаются к Христу, чтобы иметь силу и руководство. Другие сердятся на Бога и духовно восстают, особенно в том случае, если церковь отвергает и осуждает их. Чаще всего, по всей видимости, отмечается духовное охлаждение. Богослужение становится для них все менее значимым, молитвенная посвященность с исследованием Библии встречается все реже, а в гуще непреходящих тягот наблюдается постепенный отход от духовных устремлений и духовной деятельности.
