- Ты кто такой, - спросил я.
- Солдаты мы, господин, пытаемся домой вернуться, да то денег не хватает, то силы закончились, вот и ходим по лесам да по дорогам деньги на дорогу собираем, - словоохотливо заговорил мой пленник.
- Разбойничаете? - ухмыльнулся я.
- Да разве это рабой, ваша светлость, баловство одно, - сказал солдат. - А вот те господа, что на мызе сидят, вот это разбойники так разбойники. Душегубы. А хозяин мызы у них вроде как скупщик награбленного. Они к нему приезжают ближе к ночи после грабежей богатых людей. Да и мыза вроде бы как приманка-ловушка для проезжих путников. Вас-то мы заметили давно. Все смотрели, выживете ли, а если выживете, то хоть разживемся у вас какой-либо монетой на пропитание.
- Хочешь домой добраться наверняка, с приключениями, но с сытой и пьяной рожей? - спросил я.
- Да, ваше сиятельство, да я для вас что угодно сделаю. Когда начальник есть, то сразу снимается забота о пропитании и жизнь делается легче, исполняй, что прикажут и живи в свое удовольствие, - заворковал бывший разбойник.
- Хорошо, давай-ка заберемся поглубже в чащу и переночуем у костерка, - сказал я.
Я развел небольшой костер, на котором мы поджарили по куску хлеба, оказавшегося у моего нового подчиненного.
Сон в эту ночь с натяжкой можно было назвать сном. Осень только в Африке теплее нашего жаркого лета, а везде в Европе осень не сильно жаркая пора. Костерок пригревал, и мы впадали в сонное состояние. Как только костер прогорал, так сразу холод вцеплялся своими иглами в наши тела, приглашая уснуть так, чтобы потом не встать никогда.
Дремал я вполглаза, наблюдая за невольным знакомцем, чтобы он ночью не напал на меня, и тот тоже боялся меня. Кто его знает, какие люди ездят по ночам и имеют ли при себе много пистолетов, которые прячут неизвестно куда.
Измазанную жиром одежду я вытирал травой и опавшими листьями. Кое-что оттер, но одежду придется либо отстирывать, либо выкидывать.
- А друзья твои где? - спросил я, когда уже наступило утро и мы стали разминать руки и ноги, чтобы прийти в нормальное состояние.
- Разбежались, кто куда, когда вы стали стрелять, - ответил мой спутник.
- А как тебя зовут? - спросил я.
- Рядовой Франц Рот, - отрапортовал он.
- Немец? - уточнил я.
- Можно сказать, что и немец, - улыбнулся Франц Рот.
- А еще кто? - стал уточнять я.
- А кто угодно, я везде могу прижиться, - бодро отвечал Франц.
- Выходит, что Рот - это не полная твоя фамилия? - продолжал я расспросы.
- Не полная, ваше сиятельство, - вздохнул рядовой, - если я вам скажу полную фамилию, то превращусь в существо презираемое.
- Там, откуда я приехал, ко всем людям относятся одинаково, - успокоил я его. - Так как звучит твоя фамилия полностью?
- Ротшильд, ваша светлость, - тихо сказал Франц.
- Нормальная фамилия. Ты еще не знаешь, как будет звучать твоя фамилия во всем мире, - успокоил я его, - я тебя нанимаю к себе на службу и доверяю тебе свои финансы и все хозяйственные дела. И не зови меня светлостью и сиятельством. Называй просто сударь. Кто спросит, отвечай, что фамилия моя Немчин и еду я в Испанию.
Вот попался мне парень. Может однофамилец, а, может, и родоначальник знаменитой фамилии Ротшильдов. Вот вам большевистский лозунг в действии: кто был никем, тот станет всем. Шильдой обычно называют табличку, которую прикрепляют к станкам, к папкам, к портфелям и на которой пишут что-то либо возвышенное, либо пояснительное. Получается, что шильда везде ко двору и везде она нужна. А сейчас нужно проверить моего слугу в деле.
Задумал я нанести визит к моим обидчикам и потребовать возмещения всех нанесенных мне моральных и материальных убытков. Вместе с Францем мы организовали пост наблюдения на опушке леса. Примерно где-то часов девять утра из мызы выехала повозка в сопровождении одного всадника. К повозке были привязаны две оседланные лошади. Похоже, что я зацепил двух разбойников, да так, что им трудно ехать на лошади. Может быть, раны и не сильно опасные, но в антисанитарных условиях и без надлежащего медицинского ухода они могут стать и причиной смерти. У меня есть с собой запас антибиотиков на всякий случай. Тогда об антибиотиках еще ничего не знали. Все лечение состояло в промывании раны, прикладывании к ним различных трав, настоев, а то и просто засыпании порохом или прижиганием раскаленным металлом, а потом наложением повязок. Часто в боях гибло меньше людей, чем потом умирало от ран.
Мы еще понаблюдали за мызой пару часов и поехали к дому совершенно открыто. Франц сидел за моей спиной с дубиной в руках. Одежда его была в таком состоянии, что его смело можно было назвать просто оборванцем, каких много шаталось по дорогам того времени.
Глава 9
Подъехав к мызе, которую можно было назвать и хутором, и заимкой, и отдельно стоящим домом, я привязал лошадь к высокому забору и мы прямо с лошади перемахнули через него. Я с обнаженной шпагой шел впереди, сзади с дубиной шел Франц. Без стука я открыл дверь и вошел в большую комнату, где я был вчера.
- Хозяин, твою мать, - громко закричал я, - выходи, иначе я сожгу твою богадельню.
Испуганный хозяин в переднике вышел из подсобного помещения и, увидев меня, повалился на колени:
- Сударь, не губите нас, - запричитал он, - мы люди подневольные и делали то, что нам прикажут. Марта, иди, кланяйся нашему благодетелю.
На лице Марты я не видел никакого раскаяния. Что-то мне кажется, что главным идеологом этого разбойничьего вертепа была она.
- Вот так, хозяин, - сказал я, - ты должен возместить мне стоимость испорченной одежды и выплатить штраф за вероломное нападение в твой харчевне.
- Что вы, ваша светлость, откуда у нас деньги, - скороговоркой зачастил хозяин, - у нас все натуральное, что и получим, то сразу отдаем в виде налогов в магистрат...
- Не слушайте его, сударь, - прошептал мне на ухо Франц, - сейчас мы немного подумаем и найдем, где он прячет все ценности.
Франц походил по большой комнате, затем зашел в комнату поменьше, побыл там минут пять, вышел и сказал мне:
- Сударь, давайте запрем хозяина с девкой в чулане, а то они, чего доброго, нас сами запрут в ловушке.
Мы закрыли хозяина с Мартой в подсобке, придвинув к дверям самый большой стол. Если будут колотиться, то мы услышим.
В маленькой комнате Франц показал мне следы того, что стол там отодвигали часто и не совсем точно поставили на место, о чем свидетельствовали полоски чистого пола с одной стороны ножек.
Отодвинув стол, мы увидели люк в подпол. В сухом помещении была развешена женская и мужская одежда различных фасонов. На полках лежали какие-то бумаги, в двух ларцах были сложены деньги и драгоценности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
