кота.
Салах вздохнул и, достав шкатулку, поставил ее на столик перед Ясмином. Омега окинул ее равнодушным взглядом и поежился от холода.
‒ Вашего супруга не интересует сохранность его драгоценностей? ‒ удивился детектив.
Он открыл крышку шкатулки, на самом верху которой лежал кластер с перстнями. Приподняв его, он увидел, что внутри лежали мешочки различных цветов. Альфа достал один из них и вытряхнул оттуда два бархатных валика. В каждом валике обнаружилось по браслету.
‒ А почему украшения не в футлярах? ‒ поинтересовался детектив.
‒ Так они меньше места занимают, ‒ пожал плечами Салах.
‒ Проверьте, все ли на месте, ‒ детектив взглянул на Ясмина. ‒ Вы себя хорошо чувствуете?
‒ Я привык к жаре и сейчас ужасно мерзну, ‒ Ясмин потер руки, пытаясь согреться.
Салах присел перед супругом и взял его ледяные руки в свои. Он быстро расстегнул браслеты и принялся растирать руки омеги.
‒ Азиз, принеси плед, ‒ встревоженный Салах вглядывался в глаза Ясмина и попробовал поддержать супруга. ‒ Не волнуйся, хабиби, все будет хорошо! Я закажу для тебя чай, и ты согреешься.
‒ Проверьте, не пропало ли что-нибудь еще! ‒ продолжал настаивать детектив, начиная злиться.
‒ Я не знаю, что там было, ‒ сознался Ясмин и со злорадством увидел, как вытянулось лицо детектива. ‒ В тот день, когда меня собирали в дорогу, я столько всего перемерял, что абсолютно не помню, что именно мне положили. Азиз, ты знаешь, какие из украшений жада накидал в шкатулку?
Азиз, передав Салаху теплый плед, стал перечислять содержимое шкатулки, загибая пальцы. Детектив тяжело вздохнул и закатил глаза. И Салах велел Азизу проверить все ли украшения на месте. Вскоре стюард вкатил столик, сервированный для чаепития. Азиз доставал из шкатулки мешочки и, вытряхивая содержимое, раскатывал бархатные платки, освобождая колье, браслеты, подвески и ожерелья. Пока Ясмин пил чай, согреваясь под пледом, диван, находившийся напротив, покрылся настоящий ковром из драгоценностей. Развернув последний мешочек и положив рядом два браслета, которые были только что сняты с рук Ясмина, бета удоволетворенно вздохнул.
— Все на месте! Ничего не пропало!
— Отец, моя камера пропала, ‒ Рон выскочил из комнаты ужасно расстроенный.
— Что было на диске? — насторожился Салах.
— Он был пустой, — Рон, казалось, сейчас расплачется. — Я после свадьбы его заменил. На новом диске была пара фотографий Олли, он хотел похвастаться перед кузенами новым велосипедом. А диск для Ошая должен быть у тебя!
Салах бросился к сейфу и начал перетряхивать документы. Среди бумаг мелькнул конвертик с диском. Салах вытряхнул его на руку и удостоверился, что это тот самый, подписанный его рукой диск.
— Это важная информация? — насторожился детектив.
— Это запись семейного торжества, не предназначенная для посторонних глаз, — Салах успокоился и положил диск обратно.
— Ну, тогда можно сказать, что ничего важного не пропало.
— Как не пропало? А фолиант? — взвизгнул профессор Матышковский. Он прибежал в номер вместе с Салахом и Ясмином, когда стало известно о краже. — Его ценность намного выше стоимости всех этих финтифлюшек вместе взятых! — казалось, его сейчас хватит удар. Он ходил взад и вперед вдоль стены, заламывая руки.
— О чем говорит профессор? — осведомился детектив.
Ясмину пришлось рассказать о книге. О ее ценности для науки и литературы. О том, что ее считали потерянной навсегда, и это просто небывалая удача, что вопреки всему она неожиданно нашлась! Профессор бегал за спиной, заламывая в истерике руки, как папочка, у которого отняли грудного младенца, и время от времени вставлял свои комментарии.
— Кто знал о ценности книги? — уточнил детектив. — Украшения не тронули, пропал только чемоданчик, значит, шли по наводке исключительно за книгой! Кто знал о книге?
— ВСЕ! — профессор вновь сорвался на визг. Салах и Ясмин не могли вставить ни слова. – Все, кто умеет читать! Еще полгода назад пронесся слух, что обнаружен последний фолиант Лабида! — Ясмин только хмыкнул, именно полгода назад он впервые написал в институт и изменил тему работы. Профессор продолжал, экзальтированно размахивая руками. — Потом, слухи опровергли. Стали говорить о подделке и мистификации. Но следом появились статьи Сталински с переводами работ и пояснениями к тексту! Стихи были похожи на Лабида, но это была в основном любовная лирика, а Лабид… Как бы вам объяснить, — профессор растрепал свою шевелюру в раздумьях. — Лабид писал, скорее, о природе, о мире вокруг себя, он был больше философом, чем поэтом. Любовных стихов у него было очень мало! А тут целая книга любовной поэзии! Вы понимаете? Вы обязаны ее найти! Человечество не может потерять ее еще раз!
— Профессор, не волнуйтесь! — Ясмин не знал, как успокоить альфу. — С фолиантом все в порядке! Его не было в номере! Да что же это такое, а? Послушайте, с Лабидом все в порядке. Он лежит в сейфе, но только не в нашем номере, а в банке! Мы его туда положили, как только поднялись на борт!
– Правда? – профессор уселся на дрожащих ногах на диван прямо на украшения, что Азиз внимательно упаковывал обратно в шкатулку. Азиз злобно зашипел, и Збигнев сразу вскочил с дивана. Бета, не переставая бурчать, торопливо сложил оставшиеся драгоценности в шкатулку и поставил ее обратно в сейф.
– Давайте, я вам налью чая, и вы успокоитесь? – Ясмин похлопал по дивану возле себя. Он старался говорить тихо и нежно, как с больным ребенком. – Все в порядке. С Лабидом все хорошо. Он в безопасности.
– Я могу на него посмотреть? – Збигнев посмотрел на Ясмина доверчиво, как ребенок, выпрашивающий конфетку. – Пожалуйста, я просто хочу убедиться, что он на самом деле существует!
Ясмин взглянул на мужа, тот в ответ только пожал плечами, мол, поступай, как считаешь нужным.
– Я сам покажу профессору книгу, – Салах выразительно взглянул на детектива. – Только вначале надо выяснить, как в наш номер мог попасть посторонний человек? Ведь в проспекте нахваливали именно безопасность корабля. Как я смогу оставить без охраны самое дорогое, что у меня есть ‒ мою семью?
– У нас весь корабль просматривается камерами, и все записывается. Очевидно, здесь работала очень хорошо организованная банда мошенников. По всей видимости, все это было просчитано, заранее тщательно подготовлено и выверено до минуты.
– Как такое возможно? Наше решение лететь на защиту докторской диссертации было абсолютно спонтанно, – Салах
