Надо было изыскать средство уйти оттуда каким бы то ни было образом. Дожидаться ответа на рапорт, пока он придет в Россию, пока оттуда вышлют другое судно, чего в военное время и нельзя было сделать, – значит нести 40 все тягости какого-то плена. Не затем прошли сквозь все гибели, чтобы киснуть на полудиком прибрежье, сложив
737
руки, когда «наши там… дерутся!» – думали плаватели.
Решились искать помощи в самих себе – и для этого, ни больше ни меньше, положил адмирал построить судно собственными руками с помощью, конечно, японских услуг, особенно по снабжению всем необходимым материалом: деревом, железом и проч. Плотники, столяры, кузнецы были свои: в команду всегда выбираются люди, знающие все необходимые в корабельном деле 10 мастерства. Так и сделали. Через четыре месяца уже готова была шкуна, названная в память бухты, приютившей разбившихся плавателей, «Хеда».
Из донесений известно, что наши плаватели разделились на три отряда: один отправился на нанятом американском судне к устьям Амура, другой на бременском судне был встречен английским военным судном. Но англичане приняли наших не за военнопленных, а за претерпевших кораблекрушение и, разделив по своим судам, доставили их, кругом мыса Доброй Надежды, в 20 Европу.
Наконец, сам адмирал на самодельной шкуне «Хеда», с остальною партиею около сорока человек, прибыл тоже, едва избежав погони английского военного судна, в устья Амура и по этой реке поднялся вверх до русского поста Усть-Стрелки, на слиянии Шилки и Аргуни, и достиг Петербурга.
Чего стоило одно странствование по этой пустынной, тогда еще не исследованной нашей Миссисипи!
Сам адмирал, капитан (теперь адмирал) Посьет, капитан 30 Лосев, лейтенант Пещуров и другие, да человек осьмнадцать матросов, составляли эту экспедицию, решившуюся в первый раз, со времени присоединения Амура к нашим владениям, подняться вверх по этой реке на маленьком пароходе, на котором в первый же раз спустился по ней генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев.
Последний воротился тогда в Иркутск сухим путем (и я примкнул к его свите), а пароход и при нем баржу, открытую большую лодку, где находились не умещавшиеся 40 на пароходе люди и провизия, предоставил адмиралу.
Предполагалось употребить на это путешествие до Шилки и Аргуни, к месту слияния их, в местечко Усть-Стрелку, месяца полтора, и провизии взято было на два месяца, а плавание продолжалось около трех месяцев.
738
И чего не случалось с нашими странниками! То вдруг воды в реке нет и плыть нельзя, то сильно несет течением.
То дров в изобилии, то один мелкий хворост по берегам, негодный и на лучину, нечем пищу варить и топить пароход! В иных местах у туземцев: мангу, орочан, гольдов, гиляков и других, о которых европейские этнографы, может быть, еще и не подозревают, можно было выменивать сушеное оленье мясо, просо на бисер, гвозди и т. п. А в других местах было или совсем пусто по берегам, или 10 жители, завидев, особенно ночью, извергаемый пароходом дым и мириады искр, в страхе бежали дальше и прятались, так что приходилось голодным плавателям самим входить в их жилища и хозяйничать, брать провизию и оставлять бусы, зеркальца и тому подобные предметы взамен.
Сами ловили рыбу и иногда роскошничали за стерляжьей ухой, особенно в первой половине плавания.
Когда не было леса по берегам, плаватели углублялись в стороны для добывания дров. Матросы рубили дрова, офицеры таскали их на пароход. Адмирал порывался разделять 20 их заботы, но этому все энергически воспротивились, предоставив ему более легкую и почетную работу, как-то: накрывать на стол, мыть тарелки и чашки.
В последние недели плавания все средства истощились: по три раза в день пили чай и ели по горсти пшена – и только. Достали было однажды кусок сушеного оленьего мяса, но несвежего, с червями. Сначала поусумнились есть, но потом подумали хорошенько, вычистили его, вымыли и… «стали кушать», «для примера, между прочим, матросам», – прибавил К. Н. Посьет, 30 рассказывавший мне об этом странствии. «Полно, так ли, – думал я, слушая, – для примера ли; не по пословице ли: голод не тетка?»
За два дня до прибытия на Усть-Стрелку, где был наш пост, начальник последнего, узнав от посланного вперед орочанина о крайней нужде плавателей, выслал им навстречу всё необходимое в изобилии и, между прочим, теленка.
Вот только где, пройдя тысячи три верст, эти не блудные, а блуждающие сыны добрались до упитанного тельца! 40 Так кончилась эта экспедиция, в которую укладываются вся «Одиссея» и «Энеида» – и ни Эней, с отцом на плечах, ни Одиссей не претерпели и десятой доли тех злоключений, какие претерпели наши аргонавты, из которых «иных уж нет, а те далече!»
739
Одних унесла могила: между прочим, архимандрита Аввакума. Этот скромный ученый, почтенный человек ездил потом с графом Путятиным в Китай, для заключения Тсянзинского трактата, и по возвращении продолжал оказывать пользу по сношениям с китайцами, по знакомству с ними и с их языком, так как он прежде прожил в Пекине лет пятнадцать при нашей миссии. Он жил в Александро-Невской лавре и скончался там лет восемь или десять тому назад. 10 Нет более в живых также капитана (потом генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова, бывшего долго директором Морского корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского офицера Попова.1 Из остающихся в живых – старшие занимают высокие посты в морской и в других службах, осыпаны отличиями, – младшие на пути к отличиям.
С самыми лучшими чувствами симпатии и добрых воспоминаний обращаюсь я постоянно к этой эпохе 20 плавания по морям, к кругу этих отличных людей и встречаюсь с ними всегда, как будто не расставался никогда.
Мне поздно желать и надеяться плыть опять в дальние страны: я не надеюсь и не желаю более. Лета охлаждают всякие желания и надежды. Но я хотел бы перенести эти желания и надежды в сердца моих читателей – и – если представится им случай идти (помните: «идти», а не «ехать») на корабле в отдаленные страны – предложить совет: ловить этот случай, не слушая никаких 30 преждевременных страхов и сомнений. Читатель, может быть, возразит на этот совет, что довольно и того, что написано в этой главе, чтобы навсегда отбить охоту к морским путешествиям. Напротив, именно этот рассказ и подтверждает мой совет. Как же: в то время, когда от землетрясения падали города и селения, валились скалы, гибли дома и люди на берегу, фрегат всё держался и из пятисот человек погиб один! И после, потеряв корабль, плаватели отделались благополучно, и все добрались домой, и бо?льшая часть живут и здравствуют доныне.
740
Русский священник в Лондоне посетил нас перед отходом из Портсмута и после обедни сказал речь, в которой остерегал от этих страхов. Он исчислил опасности, какие можем мы встретить на море, – и, напугав сначала порядком, заключил тем, что «и жизнь на берегу кишит страхами, опасностями, огорчениями и бедами, – следовательно, мы меняем только одни беды и страхи на другие».
И это правда. Обыкновенно ссылаются на то, как 10 много погибает судов. А если счесть, сколько поездов сталкивается на железных дорогах, сваливается с высот, сколько гибнет людей в огне пожаров и т. д., то на которой стороне окажется перевес? И сколько вообще расходуется бедного человечества по мелочам, в одиночку, не всегда в глуши каких-нибудь пустынь, лесов, а в многолюдных городах!
«А всё же “страшновато” как-то на море: сомнения, неуверенность, одни ожидания опасностей чего стоят!..» – скажут на это. 20 Да, тут есть правда; но человеку врожденна и мужественность: надо будить ее в себе и вызывать на помощь, чтобы побеждать робкие движения души и закалять нервы привычкою. Самые робкие характеры кончают тем, что свыкаются. Даже женщины служат хорошим примером тому: сколько англичанок и американок пускаются в дальние плавания и выносят, даже любят, большие морские переезды!
Зато какие награды! Дальнее плавание населит память, воображение прекрасными картинами, занимательными 30 эпизодами, обогатит ум наглядным знанием всего того, что знаешь по слуху, – и, кроме того, введет плавателя в тесное, почти семейное сближение с целым кругом моряков, отличных, своеобразных людей и товарищей.
И этого всего потом из памяти и сердца нельзя выжить во всю жизнь; и не надо – как редких и дорогих гостей.
Сноски
Сноски к стр. 9 1 А. Н. Майков (примеч. Гончарова).
Сноски к стр. 11 1 по должности (лат.)
Сноски к стр. 15 1 В. Г. Бенедиктов и А. Н. Майков (примеч. Гончарова).
Сноски к стр. 16 1 «Правь, Британия, морями» (англ.) 2 гигантские шаги (фр.).
Сноски к стр. 31 1 по желанию (лат.)
