— Что-то я тебя не понимаю, — попытался найти вампир нить повествования. — Ты сейчас стараешься сказать, что все еще любишь меня, или отыскиваешь виноватого?
— Конечно, люблю, мой котик, — мурлыкнула ему на ухо девушка. — Всегда любила, и буду любить, но как брата. Ты самый близкий и дорогой мне человек. Хотя совсем недавно я позабыла об этой своей привязанности к тебе, разом вычеркивая из сердца любые проявления родственных чувств. Тебе удалось разбудить во мне много чего, скажем так, любопытного, а уже дальше…
— Значит, Стефик "полюбопытствовал"? — вкрадчиво поинтересовался Дамон, наглым образом вклиниваясь в плавное повествование подруги. — Мой Святой братец выписался из монастыря, скинул рясу и вперед? — короткий кивок девушки заменил собой самый развернутый ответ, а ее загоревшиеся румянцем щеки живо напомнили ему о природном инстинкте собственника. В чем-то итальянка действительно оказалась права: ревность старшего Сальваторе границ не имела в принципе.
Несколько минут он пытался осмыслить одну очень колючую мысль о том, что случилось во время их с Еленой отсутствия, а потом в который раз уверился в неискоренимой тяги брата к доставлению ему неприятностей.
— Как только все закончится, я убью вас обоих, — тоном грозного отца сообщил он подруге, чувствуя, как облегченно прижимается к плечу повинная голова. — И с днем рождения, Фрэнни. Подарок от нас с принцессой в машине.
— Спасибо, Дамон, — вполне искренне поблагодарила девушка, дождавшаяся наконец той части беседы, с которой по сути и должен был начаться этот на удивление трудный разговор. Вороватым жестом обхватив ладонями бледные щеки, она прижалась своими губами к его на долгие десять секунд, а потом пристыжено опустила медовые глаза в пол. — Пока девочка не видит, — последовал извиняющийся комментарий.
Вампир тяжело вздохнул, но обошелся без нудных нотаций на тему преданности и высокоморальных принципов. В конце концов, это был даже не поцелуй.
— У меня есть две новости, и обе плохие, — как бы в отместку стащил он именинницу с небес на землю, резко переходя на серьезный лад. — С какой начать?
— С первой, — логично посоветовала девушка, вся обращаясь в слух.
— Я больше не могу контролировать себя рядом с Еленой, — что называется, с порога огорошил заявлением мужчина. — Эта жажда, черт бы ее побрал, душит меня с каждым днем все сильнее. Я не могу думать о чем-то, кроме ее горла, не могу спокойно смотреть на нее спящую, чтобы раз или два не пробежаться взглядом по синеватым венкам. У меня уже не получается брать безопасное количество. В последний раз я оторвался от нее лишь тогда, когда она чуть не потеряла сознание.
— Понимаю, — успокоительно погладила его Фрэнки по плечу, невольно "вглядываясь" в красочные картинки воспоминаний. Даже ей, прекрасно контролирующей голод бессмертной, стало не по себе от живости беглых воспоминаний, которыми была перенасыщена голова приятеля. — И ты знаешь, что нужно делать в этом случае. Преврати ее, пока совсем не потерял голову от страха. Я просто уверена, что ты рановато начал паниковать, но… Все равно ведь придется обращать девочку, как бы ты не старался подольше насладиться ее человечностью.
— Не могу, — запальчиво вскрикнул мужчина, сжимая ладони в кулаки. — Я не могу сделать ее вампиром! — повторил он, точно сомневался в остроте слуха итальянки.
— Дамон, — подбадривающее улыбнулась она. — Это не так страшно, как кажется. Ну что ты потеряешь с уходом ее людской жизни? Любовь? Брось! Сам же знаешь, насколько прочнее чувства бессмертных. Нежность? Ласку? Способность к глупости? Все останется, только она станет чуточку другой.
— Я могу потерять ее, — практически не вслушивался юноша в уговоры, только сейчас правильно осознавая размеры собственной паники, которая железной рукой сдавила горло, мешая сделать хотя бы подобие вдоха.
— О чем ты? — нахмурилась Франческа, нутром чуя подвох в словах друга. — Или о ком?
— Ты слышала когда-нибудь о тех, кому дважды удалось побывать в шкуре вампира с промежуточными остановками на станциях вампир-дух-человек-вампир? — нарочно воспользовался Сальваторе не до конца ясной формулировкой, подыскивая в себе силы для озвучивания истинных догадок. — У меня нет ни одной гарантии того, что она превратится, а не умрет.
Эти слова прозвучали для девушки точно приговор, тяжестью отдаваясь сначала в ногах, затем забираясь за шиворот, и следом огненной иглой впились в сердце. Вот тебе и разобрались с проклятием. Осталось всего ничего: сточить Дамону клыки и разучить пить кровь. Ей богу, почти выполнимая задача…
Глава 32
Сейчас Дамон даже не пытался привычно скрывать свои эмоции, полностью поддавшись какому-то животному страху. От одного взгляда в его потухшие глаза девушке становилось не по себе, поэтому она старалась хоть немного приободрить приятеля нарочито лживыми высказываниями, но особого успеха не достигла.
— Я никогда не хотел сделать ей больно, — вроде как жаловался вампир, хотя на самом деле это было больше похоже на крайне искреннюю исповедь. Он просто устал бороться с этим в одиночку. — А сейчас мечтаю об этом, понимаешь? Не просто хочу ее крови…
— Это пройдет, Дамон, — не слишком уверенно заявила Фрэнки. — Все образуется. Я знаю, ты сможешь и дальше себя контролировать, потому что действительно любишь.
— Почему вообще так получается? — задал он главный вопрос, ради которого, собственно, и затеял этот иезуитский разговор. Одно дело ловить себя на подобного рода мыслях, в которых ты то и дело теряешь любое сходство с существом, хотя бы отдаленно похожим на человека, и совсем другое признаваться в неуправляемой кровожадности. — Все ведь было хорошо. Я прекрасно управлял не только жаждой, но и всеми желаниями.
— В первую очередь ты вампир, — охотно стала пояснять итальянка, надеясь тем самым снять какую-то часть вины с его плеч. — А уже потом влюбленный мужчина. Я не очень хорошо разбираюсь в этих вещах, потому что родители предпочитали не акцентировать мое внимание на контролировании жажды, просто слышала некоторые разговоры. У ламий много поучительных сказочек относительно любви мужчины-вампира и обычной женщины. Все они имеют одинаковую концовку — главгероиня щеголяет белыми тапочками, а спит в деревянном ящичке. Говорят, что чертову жажду невозможно перебороть ничем. Сначала тебе просто нравится чувствовать ее кровь в себе, восхищают ее эмоции, мысли, сны. Затем все заходит немного дальше, и ты уже начинаешь замечать некоторые более важные на данный момент детали: сеточка вен, испещряющая тело, манящий цвет губ, которые просто хочется поглотить без остатка. Ее запах усиливается во много раз, и ты не перестаешь думать о ней даже на охоте. Кровь других жертв становится пресной и безвкусной, уже не дает достаточное количество Силы. Ты злишься на себя, начинаешь ненавидеть ее, все чаще ловишь себя на мысли о том, что больше не можешь играть в эти детские игры. Хочется наконец услышать ее жалобный крик, когда будешь рвать горло…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
