Я отложил в сторону разобранную лампу, оставил её отмокать в спирте. Фитиль новый потом найду, да и сам сплету, веревок нету, что ли?
Когда мы вышли, здоровенные ворота уже открыли нараспашку и в склад въезжала здоровенная фура.
Беготни было на всю ночь. Пока впустили первую, пока осмотрели груз, пока грузчики сняли контейнеры с польским бельем и распихали по складу, уже час. А фуры все шли да шли.
Крепкие мальчики из девяносто девятой поздоровались с Валерий Алексеевичем уважительно. Их старший, плотный крепыш с перебитым носом, предложил закурить, получил прогнозируемый отказ ото всех… А попробуй в спортзале попрыгай, когда легкие в дыму! И начал дымить сам, глядя, как с фур снимают контейнеры и укладывают в штабеля.
Его ребята расселись на лавочке поодаль, водитель остался в машине. Серега как-то не очень заметно переместился поближе. Хотя что тут сделаешь? Куртка у бригадира не просто так топырится под мышкой, ствол там, скорее всего.
— Долго ехали? — Спросил Валерий Алексеевич.
— Да, еба… — Согласился бригадир. — Как на границе встали, так и пошли косяком. Да ещё и на границе области встали, у поляков что-то отлетело там… Жаль не голова. Хорошо что наладилось быстро.
До утра просидели. Я-то выспаться думал, да куда уж там… Не получится. К утру как сонные мухи. Контейнеры ровными рядами стоят на стеллажах, грузчики вообще еле шевелятся, а охрана ещё держится. У меня ноги подрагивают, я по контейнерам лазил, проверял, не вскрыты ли.
— Ну, с богом, еба… — Сказал бригадир, кому-то отзвонившись. — Претензий нет, еба…
— И тебе не хворать! — С преувеличенной улыбкой на лице отозвался Валерий Алексеевич.
Поспать, конечно, так и не получилось. Я просто опасался, что могу заснуть и проспать весь день тут, но глаза-то закрывались, не помогало и кофе с коньяком. Кое-как собрал керосинку обратно, сходил к грузчикам, попросил поролону.
Здоровенный квадратный бригадир, дядя Саша, как его тут все называли, остался один. Бригада его домой разошлась после трудовой ночи.
— Тут тебе не бумага нужна, а поролон. — Определил он. — На, держи! Это упаковочный, мягкий очень. Лампу оберни всю, в колбу тоже засунь… Она не горела, нет? Давно зажигали, вижу. И в коробку положи, а то в метро задавят…
— Спасибо, Дядь Саш! — Сказал я.
— Да не за что… Давай, студент! Что глаза-то такие красные? Снова не выспался перед сменой?
— Так все уж, началась учеба… — Вздохнул я. — Теперь только урывками сон.
— Эх, в мои-то времена студенты грузчиками были… — В усы усмехнулся дядя Саша. — Как сейчас помню, постоянно на вечер народу куча, и все из институтов, разговоры только про сессию да про преподов. Вот на той стене чертежи через стекло перерисовывали. А теперь вот в охрану идут, в менеджеры какие-то…
— Мне и преподы мои так говорят. — Согласился я, завертывая лампу в поролон.
— Во-во… Времена, нравы. А у меня в бригаде снова зарплату получат и в лежку до понедельника. Раньше хоть жены за них получали, сразу не пропивали. Эх, ежели устанешь у себя с дубинкой ходить, так приходи, возьмем!
— Спасиб, дядь Саш, я в виду иметь буду!
Эх, ещё и в метро ехать надо, только б не заснуть! А то у меня с транспортом общественным как-то плохо все происходит, то в метро пристанут, то в электричке… Даже и не знаю.
До дома добрался чуть за руки себя не щипая. В институт пойти не рискнул просто, ну его на фиг. Тем более что пятница на дворе, военная кафедра, гори она вороным огнем. Связистов из нас готовить будут.
Как добрался, сразу пошел в душ, кое-как включил воду. Это дало мне несколько минут бодрости.
Из кухни выглянула мама, что-то спросила, я что-то ответил. Усталость навалилась резко и внезапно. Подобрав с пола в ванной сумки и вещи, кое-как добрался до кровати, рухнул в неё. Кровать протестующее скрипнула.
Машинально проверил, прикрыт ли ещё тайник с деньгами и пистолетом, пообещал себе страшной клятвой, что куплю и поставлю сейф. Достал из сумки собранную и отмытую керосиновую лампу, раскрутил с неё поролон, немного полюбовался ей…
Нет, умели же делать в СССР вещи! И еще как умели, вот пролежала она с 1951 года где-то на чердаке, лет двадцать до того проработав практически без перерыва… Все равно, разобрать, собрать, отмыть, и как новенькая. Ещё и фитиль сплести… Кстати, где-то у меня веревка была…
Достать пистолет надо! Вдруг сегодня как раз такой день, в который-то у меня все получится? С собой, с собой, я сегодня все возьму с собой…
И заснул прямо на этой мысли.
Глава 48
Ничего на свете лучше нету
Чем стрелять в людей из арбалета
Народное творчество
Проснулся уже в том мире.
С керосинкой в руке.
Быстро сунул её под подушку, пока не увидели.
В колбу ещё набился поролон, пахла лампа чистым спиртом, которым я её мыл.
Вот что за беда такая? Где моя Чезетта, зачем мне эта лампа? Ну что же так получается-то, а?
От раздражения я резко выругался по-русски, причем такими словами, которые и сам от себя не ожидал. Да что же это такое-то? Да почему же так криво все получается, а?
Так, хватит, себя в руки бери, да? Сокрушаться так долго можно, так ещё и об стенку головой пойди, побейся… Может, и полегчает.
Вошли уже осточертевшие лакеи, пришел мастер Клоту, принесли завтрак. Я хмуро его сжевал, велел мастеру Клоту оставаться в замке, а сам с лампой наперевес ринулся к мастеру Виктору.
Мастер Виктор долго ходил вокруг да около. С ним вместе разобрали лампу… Я и не думал, что так сложно будет. Отверток-то тут нету и в помине, а вместо пассатижей — здоровенные клещи, которыми заготовки из печи вытаскивают.
Но кое-как справились.
— Да что же за демоны сделали эту вещь?! — В сердцах воскликнул мастер Виктор, когда все детали лампы лежали на столе перед ним. — Как это делать?
— Старайся. — Кратко сказал я. — И будет счастье.
— Да это что есть-то вообще? Простите, Ваше Высочество…
— Лампа это. Волшебная лампа Аладдина.
Вот последнее мне говорить не следовало. Совсем не следовало. Мастер Виктор шарахнулся от меня как от прокаженного. Едва не в угол забился и смотрел оттуда минимум с опаской.
— Ты что, мастер? — Удивился я.
— Ваше Высочество, колдовство…
— Да какое ещё колдовство? — Устало вздохнул я. — Ты что, не видишь, что это руками сделано? Людскими руками, а не щупальцами там какими. А то, что один человек сделал, другой всегда сломать может… То есть повторить. Верно ж?
— Ну… Верно. Но однако колдовство…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
