занятые иными проблемами и не ждущие подвоха, перемен пока что не замечали, но это не могло продолжаться вечно. Сейчас Элиот напоминал вулкан, готовый взорваться от малейшей искры. Его злило отсутствие результатов с Королём и Воином, злило молчание Чёрной армии, злило, что магам не удаётся пробиться сквозь барьер. С недавних пор он начал искать способ послать сигнал Эрике. Сразу после обнаружения выяснилось, что кристаллы работают исправно только в пределах цитадели. И если даже они не позволяли выйти на связь с внешним миром, что тут говорить об обычных заклинаниях.
В попытках найти наилучший способ решить проблему, Флориан даже спустился в храм. С начала осады там целыми днями звучали молитвы. Священники не могли помочь мечом, вместо этого они старались поддерживать боевой дух в жителях цитадели. Драконы, солдаты, слуги — все стремились в храм. В последние месяцы он никогда не оставался пустым. Флориана это вполне устраивало. Его присутствие делалось менее заметным. Он осторожно влился в поток страждущих, ищущих ответа и утешения душ.
Вот только в отличие от них Грин ни на секунду не задумался о снятии осады или об исчезновении Чёрной армии. Вместо этого дракон просил богов и Хранителей дать ему знак. Показать, что делать, куда идти. Стоит ли раскрыть Короля и Воина? Или лучше молчать? Вообще, нужна ли им его помощь? И самое главное, прав ли он, считая Мишель Браво и Сайлоса Элмаса Манороком и Роталлебом?
В глубине души Флориан подозревал, что высшим сущностям нет до него и его просьб никакого дела. Скорее всего, его молитвы не достигали Высшего света, обители всех богов и богинь, а если и достигали, то не вызывали ничего, кроме смеха. Несколько дней Грин исправно посещал храм и зажигал свечи, но затем бросил это дело. Озарение так и не пришло, он просто терял время.
Но решимость Флориана дрогнула на исходе месяца Ворона. В последний день дракон снова вошёл в храм, снова коснулся сердца, лба и поднял руку к небу, посылая приветствие богам и Хранителям. Затем он сел на скамейку ближе к центру, закрыл глаза и начал свои молитвы. Флориан снова просил о знаке, о любом, даже о самом ничтожном, буквально лёгком намёке. Впервые за долгое время Грин смел надеяться, что его просьба исполнится. Настал последний день Ворона, день, в который издревле расцветал драконов цветок.
* * *
Ротонда осталась точно такой, какой её запомнил Сайлос, когда была здесь в последний раз. Тёмные чаши с огнём, украшенные полустёртым рельефом, каменные арки, пылающая в полутьме стиальад, опаляющая одним своим видом. В ротонде стояло настоящее пекло. Из-за цветка огонь горел ещё жарче, чем обычно. Ещё на подходе сюда Сайлос стянул с себя куртку. Он с сожалением подумал, что ему стоило подумать о том, насколько здесь тепло. Мало того, что не пришлось бы сейчас ходить с курткой в руках, так ещё здесь можно было бы греться в Белые месяцы. Конечно, в комнатах топили, и всё такое… Но как было бы славно спускаться сюда раза два-три в декаду.
Когда они входили в ротонду, Мишель проскользнула к Сайлосу и, едва задев его руку, замерла. Она улыбнулась и шепнула: "Только ничего не трогай". А затем исчезла внутри ротонды. Элмас закатил глаза и невольно улыбнулся. Конечно, она ничего не забыла.
В ротонду Сайлос зашёл последним. Все уже столпились около стиальад. Таис властным шёпотом давала последние инструкции. Элмас замер на входе, поджав губы. Его в который раз обуяли сомнения. Манорок и Роталлеб… Сегодня всё откроется. Сайлос вздохнул, ему захотелось оказаться в комнате Никки. Сидеть там вместе с друзьями, читать, болтать и смеяться.
— Волнуешься? — Роб подошёл совершенно незаметно. — Ничего страшного. Звучит хуже, чем есть на самом деле.
— Я не волнуюсь, — упрямо ответил Элмас.
— Хорошо, хорошо, — Ломбар положил руку ему на плечо. — Хочешь, возьму куртку?
Сайлос кивнул. Ему очень хотелось вернуться в прошлое и оставить её в комнате. Но наверху взять ее с собой казалось логичным. Проклятые рубахи и штаны, которые им выдали для превращения, выглядели очень тонкими. Несмотря на пропитку огненной водой, они совершенно не грели. Да и выглядела эта одежда странной. Очень напоминала костюмы косарей. Те тоже носили светлые рубахи с широкими рукавами и просторные штаны.
— Иди к остальным, — велел Роб, мягко подталкивая Элмаса к декаде.
Белые волосы Мишель в ротонде стали рыжеватыми. Сайлос едва не перепутал её с Ким. Протиснувшись к подруге, Элмас молча кивнул. Мишель толкнула его локтем в бок и указала за спину Таис, на драконов цветок. Он поднимался из чёрных углей стиальад. Белоснежные лепестки сверкали от жара и огня, точно куски раскалённого железа. Сайлос невольно задержал дыхание. Как же они его выпьют?… Это же будет самый настоящий кипяток.
Мишель чувствовала, что её начинает потряхивать. Она плохо спала ночью, почти ничего не ела, но теперь ей хотелось только говорить. Вот только в ротонде любые слова звучали в несколько раз громче, чем обычно… А Мишель не хотела перебивать Таис. Она взглянула на Роба. Тот уже стоял за спиной сестры и разглядывал длинный гладкий нож. Заметив взгляд подопечной, мужчина посмотрел на неё и улыбнулся. Девочка кивнула, она помнила его совет: "Не бояться и глотать очень быстро." Утром Роб, заметив её волнение, несколько минут объяснял, как пройдёт ритуал. Он не понимал, что девочка не боялась, ей не хотелось отсрочки, хотелось, чтобы всё случилось немедленно. Но, тем не менее, от слов наставника стало легче.
Наконец Таис замолчала. Она посмотрела на брата и кивнула ему:
— Начинаем.
Медленно, боясь обжечься, Роб срезал бутон длинным ножом. Цветок упал на угли и, словно чувствуя свою гибель, вспыхнул ещё ярче. Убрав нож, дракон надел толстые перчатки и с величайшей осторожностью взял бутон. Он аккуратно отрывал лепестки и опускал их в огненную воду. Чаши с ней подносила Таис. Когда последний, десятый лепесток упал воду, Роб опустил голую сердцевину обратно в угли и присыпал её. Он отступил на несколько шагов и стал стягивать перчатки, морщась от жара. Таис тем временем полила сердцевину огненной водой.
Убедившись, что всё сделано правильно, Ломбар посмотрела на учеников. Дети, игнорируя опасность, подошли ближе и во все глаза следили за действиями наставников. Их не пугал даже жар. Таис невольно улыбнулась, они с Робом в своём время вели себя точно так же. Ничего удивительного, в конце концов, это самый важный день их жизни, сегодня эти дети станут драконами.
— Эрик, — сказала Таис. — Ты будешь
