затем перевел взгляд обратно на Кейла, словно оценивая серьезность заявления. Кейл искренне надеялся, что адмирал поступит мудро.
– Как скажете, мой король. Я выполню мой долг. – Адмирал не выказал ни капли удовольствия, но Кейл верил: он человек чести и сделает, как пообещал. Засим он развернулся и пригнулся, чтобы покинуть каюту, и по кивку Кейла наемник отступил в сторону.
– Никого больше не впускай. Мне нужно отдохнуть.
Асна ухмыльнулся и закрыл дверь, а Кейл откинулся на спину и сморгнул слезы, чувствуя, что с каждой секундой, даже в своих мыслях, становится все больше и больше похож на Фарахи. Еще один король-чародей, подумал он, пришедший к власти после смерти всей своей родни.
Та часть его, что оставалась мальчиком, а не принцем или королем, завопила от досады. Он не хотел этого, ничего из этого. И все же завтра он попросит тысячи людей рискнуть своими жизнями ради его амбиций. И, так или иначе, приведет их на кровавую бойню.
* * *
Проснувшись утром, Кейл переоделся во флотский мундир, чувствуя, что стал сильнее и мыслит яснее, чем за все время после Нандзу, и вспоминая, что сказал ему странный гигант из сна насчет цели.
«Твоя жизнь принадлежит не только тебе. Ты в долгу перед мертвыми, принц рая. Ты принял их дары, и поэтому ты несешь бремя их деяний».
Это заставило его осознать: на кону гораздо большее, чем просто страдание или жизни подчиненных. Он должен чтить все, что они уже создали, как должны делать и все островитяне. Тем самым он чувствовал себя менее ответственным за грядущее кровопролитие, словно в некотором смысле оно было неизбежным и необходимым. Как и у адмирала, это был его долг.
Он вышел из каюты флагманского корабля на почти затопленный берег. Небо все еще оставалось таким темным, что трудно было сказать, наступило ли утро. Дождь лил по-прежнему, хотя и немного утих.
Моряки вовсю работали, борясь с ненастьем и набирающим силу приливом. Они накрыли брезентом и закрепили все припасы, обмотали канатами мачты и паруса, обездвиживая всё, кроме корпусов кораблей на воде. Кейл толкнул ногой Асну, который дрых за дверью под навесом. Кондотиец рывком проснулся и выхватил обеими руками по кинжалу, затем ухмыльнулся и встал, потянувшись, рядом с Кейлом.
– Хорошо смотришь, островняк. Здоров, да?
Кейл улыбнулся и вышел под дождь, используя лишь крошечную ниточку, чтобы защититься от промокания насквозь. Он вздохнул и, уже возбужденный, послал свой дух в полет; ему не терпелось испытать энергию, которую он ощущал повсюду вокруг себя.
Он прошел среди людей и вскоре обнаружил Оско и всех его мезанитов, которые разбили лагерь и ждали под ближайшими деревьями. Грозные воины промокли и выглядели довольно-таки жалко.
– В холмах такого авось не увидишь? – крикнул он. Брови его друга дернулись, как мокрые кошачьи усы.
– Мы сможем плыть на этом? – Оско указал пальцем, и Кейл усмехнулся, потому что его народ мог плавать на чем угодно. Он махнул рукой, приглашая следовать за ним, и генерал собрал своих людей.
Вместе они пересекли берег, привлекая пристальные взгляды тех, кто просыпался или уже ждал. На секунду он подумал, не велеть ли адмиралу и еще кое-кому для начала расшевелить флотских и, возможно, собрать всех, чтобы он мог выступить с речью, но осознал: ему не нужно представление. Он может перемолвиться с каждым, когда ему будет угодно.
Кейл шел у всех на виду, прямо и целеустремленно – как подобает военному моряку и, возможно, принцу, которым он и был. Оско и Асна держались рядом с ним, а вокруг вышагивали почти пятьсот мезанских солдат в полной отсыревшей экипировке. Матросы его корабля уже проснулись и двигались, но при его приближении молча застыли.
– Где ваш капитан? – крикнул он.
Матросы переглянулись.
– Мертв, господин. Нету его у нас. Формально.
Кейл сдержал улыбку, потому что знал всё о неформальных капитанах. С нижней палубы поднялся Хаку, и матросы освободили ему место.
– Все еще делаешь то, что должен, а, морпех? – произнес Кейл нейтральным тоном. Некоторые моряки выглядели смущенными и довольно впечатленными, и все взгляды обратились к Хаку.
– Стараюсь, господин.
Кейл широко улыбнулся. С лестницы высунулось несколько голов, которые покачивались и мешали друг другу, пока их владельцы с ворчанием поднимались на палубу. Вскоре рядом с Хаку встали Фаутаве и Тхетма и расплылись в ухмылках до ушей.
– Да ты, проклятие, прям отрада для глаз, – изрек Тхетма, чья смуглая крестьянская кожа еще больше потемнела за время учений.
– Он всегда был симпатягой, – прибавил «Здоровяк» Фаутаве, который стал еще крупнее.
Остальные моряки сконфузились, и даже Фаутаве явно встревожился тем, что, возможно, перегнул палку. Кейл захохотал, и напряжение рассеялось.
– Твой рот всегда был крупней твоего мозга, сын ты шлюхи грошевой.
Его дружбан оскалился и посмотрел на товарищей так, словно был выбран для некоей особой чести. Кейл снова повернулся к Хаку.
– Окажете ли ты и твои жалкие людишки честь доставить меня с моими союзниками на Шри-Кон, капитан?
Хаку поклонился во флотской формальной манере.
– С превеликим удовольствием, господин.
Кейл поморщился, оглянувшись на мезанитов.
– Нам понадобится еще один или два корабля, разрешаю тебе выбрать самому, какие именно. И… хотя мои союзники бравые и грозные воины, они… – Кейл не смог подобрать нужных слов, чтобы закончить, и нахмурился. – Они никогда не плавали на корабле.
Хаку и многие матросы медленно расплылись в ухмылках и оглядели молчаливые ряды тяжелых пехотинцев, естественно, понятия не имеющих, о чем толкуют эти парни.
– Мы разместим их внизу, сударь, – сказал Хаку, – ажно по-царски, пока не достигнем берега.
Кейл засмеялся, представив, как воины с холмов барахтаются в трюме, страдая от морской болезни, словно юнги.
– Очень хорошо, капитан. – Он заметил нетерпеливое выражение бровей Оско и понял, что мезанит, вполне возможно, говорит на его языке и никогда этого не раскрывал. Кейл кивнул, и генеральский сын выкрикнул приказ. Почти в унисон холмовики с топотом разбились на шеренги, чтобы взойти на борт, низко опустив копья и выставив перед собой щиты.
Островитяне глазели с какой-то смесью благоговения, страха и насмешки, но затем Хаку начал орать, и все перешли к паническим действиям. Одни лихорадочно стали расчищать пространство на палубах, затем принялись за паруса, в то время как другие побежали реквизировать еще несколько судов. Кейл решил им в этом помочь.
Своим духом он зашептал в уши каждому человеку на взморье.
«Я Ратама Кейл Алаку, называемый некоторыми Принцем-Чародеем. Ныне я ваш король. По священному праву я принимаю командование этим флотом от имени моих прародителей.
