Колокола звенели так близко, как будто колокольню установили внутри моей головы. «Бом! Бим-бом! Бом-бом!» Я схватился за черепушку обеими руками и попытался отпрянуть от гула, но он становился лишь громче, ближе, окружая меня, доводя до безумия.
— Хватит! — завопил я, мечтая, чтобы шум прекратился.
— Хватит! — загремел мощный голос.
Я разлепил веки, борясь с тяжестью звона, и увидел Свфта, гладкого, красивого, воплощение достоинства и благородства, к которому я имел честь обратиться.— Шум! Он доводит меня до...
Больше я не успел произнести ни слова, длинный шип вонзился мне в грудь. Я увидел, что мы стоим на пустынной улице, окруженные фонарями, кирпичными фасадами и омерзительной вонью гниющей плоти. Повсюду валялись мертвые крысюки.
— Спокойнее, полковник,— приказал генерал.
Я послушался, и боль, вместе с шумом, начала ослабевать.
— Вы слышите стук собственного сердца,— объяснял он мне.— Обычно слуховая кора подавляет осведомленность о нем. Просто расслабьтесь и позвольте ему утихнуть.
Я увидел сползшего по фонарному столбу Хельма. Беднягу тошнило.
— Все будет нормально, Эмиль,— попытался выговорить я.
В моем поле зрения появился, шатаясь, доктор Смовиа с зеленым лицом. Он все еще обнимал ребенка, который продолжал мирно спать. Шум исчез без следа. Грудь тоже была в порядке. Я помог Смовиа успокоиться, забрал девочку и передал ее генералу. Эмиль, моргая, смотрел на меня.
— Полковник,— задохнулся он.— Где... где... это?..
— У нас в головах, лейтенант,— успокоил я его.— «Ошибка герметизации», как сказал его превосходительство.
Смовиа вроде пришел себя. Он казался немного бледным в свете натриевой лампы, но в этом свете кто угодно похож на мертвеца. Не он один: вся улица имела изнуренный, грязно-желтый вид, столь сходный с моим самочувствием. Пейзаж был не менее ужасен, чем вонь.
— Вы упомянули склад, ваше превосходительство,— произнес я, не слишком понимания значение своих слов.
— Конечно.— Он указал на открытую дверь в гофрированной металлической стене рядом с нами.— Мы только что оттуда. Вы не вполне понимали, что происходит, но последовали за мной, когда я вышел. Горизонт оказался чист. Кстати, значение идиомы «горизонт чист» мне известно, но сама она представляется мне довольно невразумительной. Каково ее происхождение?
— Это необходимо выяснить прямо сейчас, сэр? — вслух удивился я, борясь с навязанными мне мыслями.
Вообще-то генерал выглядел довольно неряшливо. Он был уродлив, если рассматривать его как человека, каковым он не являлся, поэтому я попытался вновь взглянуть на него с точки зрения крысы и столь преуспел, что невольно метнулся к стене, испытав приступ агорафобии. Эмиль и Смовиа уже жались друг к другу у двери из листового металла. Мне отчаянно хотелось порадовать генерала.
Ощущение поблекло, и он превратился всего лишь в крыса-переростка в старомодном одеянии, который стоял посреди пустынной улицы, принюхивался к спертому воздуху и подергивал усами.
— Сюда,— пропищал он.— Скорее!
И рванул со всех ног, не заботясь, следуем ли мы за ним. Мы пробежали десять футов, прежде чем взвился свист и кто-то закричал. Свфт резко повернул налево, в узкое пространство между почерневшими от времени кирпичными стенами, мы метнулись туда же. Под ногами хрустел мусор. Через несколько ярдов узкий переулок закончился вентиляционной шахтой площадью восемь квадратных футов.
— Дальше что? — дословно выразил Эмиль мою мысль.
Смовиа держался поближе к стене и осторожно продвигался на дальнюю сторону, оглядываясь назад, на переулок.
— Там... есть... люди...— умудрился выдавить Смовиа.— Мы в ловушке! — обвинил он Свфта, который наклонился и поднял квадратную крышку люка.
— Надо спускаться, да поскорее,— велел тот и подал пример.
Спустя десять секунд я помогал Смовиа, вновь обремененному младенцем, одолеть последние несколько перекладин. Теперь мы были погребены в пространстве, не многим больше вентиляционной шахты наверху. Свфт вернул крышку на место, и на нас опустилась полная темнота. По крайней мере, здесь не воняло.
— Мы явились сюда,— напомнил я йлокку,— чтобы маленько поспасать мир. Как, по-твоему, это делать, сидя в угольном подвале?
— Это не подвал, а бытовое помещение,— небрежно поправил меня он.— Смотрите, пожалуйста, внимательно.
Он подошел к ближайшей стене грубой кладки, потянулся вверх изо всех сил и принялся длинными пальцами шарить по камню. Соседний блок скользнул в сторону и одновременно вспыхнул тусклый свет, открыв узкий лаз. Он нетерпеливо поманил меня внутрь.
Я остался на месте.
— Что еще за фокусы-покусы? Почему ты не переместил нас сразу в нужное место, черт его знает какое именно!
— Мы зовем его Залом карт,— добавил он.— Увы, наш метод переноса еще не до конца совершенен. Ему не хватает идеальной точности по отношению к первым трем измерениям. Зато по части пустоты он весьма хорош и во временном аспекте довольно аккуратен.
Он оборвал свою речь и головой вперед полез в нору, не дожидаясь моего ответа. Я посмотрел на Хельма и Смовиа. Доктор едва заметно пожал плечами и последовал за йлокком. Я оттащил его, и в тот же миг Хельм взорвался:
— Почему мы должны доверять этой крысе?
— Потому что ребенок у доктора Смовиа,— пояснил я, после чего он склонил голову и полез в нору. Немного нагло с его стороны, но возражать я не стал.
Смовиа протянул мне малышку и, не дожидаясь разрешения, отправился вслед за Хельмом. На этот раз, с ребенком на руках, я ринулся к отверстию, как только ступни доктора исчезли внутри. Я пошарил там, но док исчез — и лаз тоже. Мы остались одни в клетке — я и мирно спящая юная крыска.
Малышка снова забеспокоилась. Я погладил ее и попытался разразиться блестящей идеей. Но лучшее, что пришло мне в голову, это что Свфт вряд ли покинул бы свою драгоценную принцессу навсегда. Данное соображение породило еще одну мысль. Я взял малышку и осторожно положил ее в нишу, поглотившую Эмиля и дока. Мои плечи все равно туда не пролезли бы. Смовиа и Эмиль были худосочны, поэтому легко забрались внутрь. Я знал, что для меня выхода нет. Но Свфт вернется еще до того, как я отращу бороду.
Я, насколько сумел, растянулся на одной из изогнутых в форме буквы «S» скамеек и уснул прежде, чем придумал, куда бы пристроить ноги.
15Проснулся я окоченевший и с ломотой во всем теле. Сел, но лучше не стало. Кружилась голова, и болел живот.
Я оглядел голую комнату. Ничего не изменилось. Подошел к стене, попробовал вспомнить, что именно проделал Свфт, чтобы открыть тайный ход в никуда. Помнится, он не без труда дотянулся до волшебной точки своими руками-обрубками. Я изучил швы в кладке под самым потолком и вроде бы заметил немного выцветшее место. Я ощупал его, и свет, источник которого мне не удавалось различить, померк. Пришлось перестать баловаться со стеной. Все и так не сахар, не хватало еще остаться в темноте. Я несколько разочаровался в себе. Отлично поработал, ничуть не напортачил. Вот только дал отрезать себя от помощников и запереть в клетке, где свет может погаснуть когда угодно. Это напомнило мне о шахте, через которую мы вошли. Кажется, она была примерно посреди камеры — я посмотрел наверх. Видимо, память меня подвела, поскольку никакой панели не было ни там, ни где-либо еще. Вдвойне замечательно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
