— Никаких превращений. Бой в плотской форме, которую принимаем до начала сражения.
— Ха, щенок! Рассчитываешь на свою силу и скорость? Может, на регенерацию? Да я пятитысячелетних кровососов голыми руками рвал… — тут, видимо сообразив, что Зерт может осознать его похвальбу и отступить, демон торопливо рявкнул: — Принимаю условия!
Прозрачная стена, в виде которой представлялась дуэлянтам линия между лучом и центром пентаграммы, замерцала загадочными знаками древнего языка, фиксируя, что соглашение принято. Но не исчезла — ожидала, пока бойцы выполнят стартовые условия. Зерт, в принципе, был уже готов, а вот покровителю ещё предстояло воплотиться.
— На самом деле, есть одна опасность, — предупреждал вампира Серафим на инструктаже перед вызовом монстра, — с которой ни я, ни ты, ничего поделать не можем. За соблюдением условий в пентаграмме следит сама Тьма, как первозданная сила и все тёмные покровители, как реализаторы её воли. Но Носфер отрезан от межмировых потоков. Верховным покровителем Тьмы, если не считать Судии, здесь является сам Эйменос. Поэтому он в принципе может… сжульничать. Переписать законы в свою пользу. Разумеется, в полной мере за несколько минут этого не сделаешь, тут нужны годы. Но подправить несколько второстепенных формул, чтобы пентаграмма в некоторых вопросах ему подыграла — это он может успеть. Я вмешаться не смогу, не моя стихия. Но как показывает мой недолгий опыт общения с ним, Эйменос слишком туп, чтобы до такого додуматься.
Тогда Зерт подумал, что ангел просто недооценивает рогатого. Сейчас он почти готов был согласиться с наблюдением инсекта. Почти. Но не настолько, чтобы потерять бдительность.
Воплощался Эйменос довольно долго. Первые две попытки оказались неудачными — слишком сильно покалечил его структуру Свет во время заточения в башне. Наконец он догадался воззвать к силе пентаграммы, и та «одолжила» недостающую энергию. А может, просто создала на время боя иллюзорное тело, неотличимое от реального. Короче, пошла навстречу. В рамках правил, конечно, чтобы один из дуэлянтов мог выполнить условия другого. Но всё равно, такая готовность древней магии к сотрудничеству настораживала.
— Если заметишь, что он дерётся вполсилы, словно бы медитирует, сосредоточившись на чём-то другом, — советовал Серафим, — сделай всё, чтобы опередить его и не дать закончить.
Легко ему говорить! Как определить, дерётся ли эта тварь вполсилы, если полной Зерт ни разу не видел? Того, что Воскреситель сейчас почувствовал на себе, хватило бы на троих вампиров его возраста. Первый же удар демона швырнул противника через всю арену. Преимущества в скорости, на которое Зерт так рассчитывал, не оказалось вообще — массивная туша порхала в воздухе с такой быстротой и грацией, словно вообще ничего не весила. Хорошо хоть, демон избегал задействовать огненное дыхание или окутываться пламенем — это относилось к природным способностям, и под запрет на магию не попадало, но Эйменос берёг энергию. Справедливо полагая, что с наглым юнцом справится и так.
Редкие удары, которые Зерту всё же удавалось нанести кулаками или ногами, могли пробить кирпичную стену, но не оставляли даже синяков на теле чудовища: мускулы демона были твёрже стали, да и чешуя, хоть не чета драконьей, кое-чего стоила. Один раз он решился рвануть когтями, но сразу отказался от этой затеи — вместо крови из раны выплеснулось тёмно-багровое пламя. Загипнотизировать покровителя? И думать смешно.
Дважды ему удалось разорвать перепонки крыльев монстра, вызвав яростный рёв. Но это был весьма относительный успех — лохмотья тут же срослись, а раздражённый Упокоитель ударил в ответ с удвоенной силой, так что захрустели даже сверхпрочные кости вампира.
Самое обидное, что всё шло по плану. Именно так они с Серафимом и задумали — демон должен увериться в собственном превосходстве, расслабиться и потерять бдительность. Но одно дело — строить схемы, сидя в уютном кресле, и совсем другое — получать по морде, даже зная, что это является частью стратегии. Да что там по морде… выпущенные внутренности — не хотите? А как насчёт наполовину снятого скальпа? Вбитого глубоко в мозг носа? Если для мертвеца эти раны не опасны, это ещё не значит, что они безболезненны!
Наконец демон решил, что достаточно наигрался с еретиком, и ухватив мощной лапой за шею, притянул к себе. Подпустил немного огоньку — чтобы кожа запузырилась, но не обуглилась, сохранила чувствительность. Приподняв на высоту своего роста, запустил когти под грудную клетку, вскрывая её снизу до самого горла. Последний раз посмотрел в глаза проигравшему, чтобы насладиться его ужасом, перед тем как вырвать сердце. Раскаяния не искал — это он сможет выбить потом, из трепещущей души. Или просто отдаст свой трофей Судие, пусть ОН решает судьбу грешника. Не стоит всё же задерживаться тут слишком долго — как-никак, вражеская территория, мало ли кто за краем пентаграммы ещё прячется…
«Правильно мыслишь, только слишком поздно», — мысленно хмыкнул Зерт, вонзая невероятно удлинившиеся клыки в чешуйчатую шкуру на запястье чудовища.
Со стихийной точки зрения, рядовой демон вполне себе простой зверь: Огонь плюс Тьма. Вампир и то сложнее: Кровь плюс Тьма плюс Смерть. Огонь, как известно, злейший враг вампира, поэтому все нормальные кровососы держатся от демонов как можно дальше. Или, если первое невозможно, стараются их хотя бы не злить. Демоны, в свою очередь, редко видят в вампирах что-то большее, чем возомнившие о себе сгустки слизи. Всё-таки способность кого-то съесть заметно меняет отношения с этим кем-то. Человеческое отношение к вампирам двояко: с одной стороны, грозные и красивые хищники, с другой — жалкие паразиты. Демоны же расценивают кровососов как сельскохозяйственных вредителей — портят качественную пищу, а сами несъедобны, у них ведь даже души настоящей нет!
Но если присмотреться как следует, выясняется, что родственного у этих двух видов больше, чем вампиры могли бы, а демоны желали бы допустить. Отложим пока в сторону Смерть — в конце концов, встречаются и живые разновидности. Тьма — едина. А Кровь и Огонь близки настолько, что в некоторых магических системах их обозначают единым символом. Базовый приём магии крови, доступный даже начинающему адепту — превратить содержимое собственных или чужих жил в чистое, невероятно горячее пламя. Предварительно выпустив, разумеется, взрывать её прямо внутри тела гораздо сложнее. Ещё сложнее провести обратное превращение, создать кровь из огня. Большинство волшебников считает, что это вообще невозможно. Оно и понятно — несоизмерима сложность субстанций, воплощающих эти стихии на материальном уровне. Но если вдруг допустить, что такое бывает…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
