И Сильнейшие, не сговариваясь, преклонили колени перед Герфегестом. Но на сей раз их жест повиновения был исполнен искренности.
18
С тех пор как Герфегест привел к повиновению Дом Гамелинов, прошло три дня.
За эти три дня многое успело измениться. «Новый Хозяин» – так теперь называли Герфегеста Гамелины. «Братья» – так называл теперь Первых из Гамелинов Герфегест. «Люди» – так звал, Герфегест стражу и воинов, присягнувших, вслед за Дюжиной Сильнейших, на верность своему Новому Хозяину.
Три дня Хармана не открывала глаз – она лежала в своем спальном покое. В том самом, куда еще недавно пробирался Герфегест, отправляя при помощи духового ружья с отравленными иглами в Святую Землю Грем стражников, карауливших террасы Наг-Нараона.
Хармана как будто спала. Веки ее слегка подрагивали. Но сон ее был неспокойным. Герфегест, почти неотлучно сидевший возле ее ложа, видел, как ее совершенным лицом овладевают попеременно то пе-чаяь, то радость. «Где, в каких неведомых землях, в каких мирах странствует ее душа, пока ее тело, ставшее лишь немного теплее, чем раньше, но все-таки еще нечеловечески прохладное, покоится здесь?» – вот какой вопрос задавал себе Герфегест. Но ответа на него он не знал.
Челядь исправно носила Герфегесту изысканные яства, к которым он не притрагивался. Не менее изысканные вина, которыми он брезговал. Военачальники пичкали его новостями, которыми он не слишком интересовался. Пока Харманы нет с ним, интересоваться чем-либо кроме нее кощунственно.
Но терпение Герфегеста было вознаграждено. Утром четвертого дня Хармана открыла глаза. Встретив своим затуманенным взором взор Герфегеста, исполненный любви и жалости, сказала:
– Все это время я думала только о тебе. Хозяин Дома Гамелинов. – И, заметив на своем указательном пальце перстень Конгетларов, добавила:
– Это будет первый равный союз за всю историю нашего Дома.
19
– Семя Ветра. В нем ключ к нашему торжеству. Или, по крайней мере, к спасению, – сказала Хармана, но в ее голосе было больше грусти, чем торжества.
Как бы откликаясь на ее слова, Герфегест нащупал под рубахой медальон с Семенем Ветра и задумчиво погладил его пальцами. Ключ-то, конечно, ключ. Но где та самая замочная скважина, к которой он подойдет? Да и что скрыто за дверью, несущей замочную скважину, он тоже не знал.
– Скажи мне, Герфегест, зачем тебе понадобилось Семя Ветра? Я знаю, ты принес его из Сармонтазары, и Ганфала, который точил на него зубы, обласкал тебя. Зачем оно Ганфале – мы не знаем. Но скажи хотя бы, зачем оно тебе? Почему ты носишь его на груди?
– Зачем? Это странный вопрос, Хармана. Можешь ли ты внятно и толково объяснить мне, зачем мы встретились с тобой? Зачем все произошло так, а не иначе? Зачем светит солнце и прибой лижет скалы близ Наг-Нараона? Зачем мне Семя Ветра… Я не знал, что с ним делать, когда отыскал его в подземельях Тай-Ароан, обжитых крысами и бестелесными призраками замученных пленников Октанга Урайна. Так семь лет назад звали первого по могуществу темного мага Сармонтазары, называвшего себя Устами и Дланью Хуммеровой. Один из отшельников Пояса Усопших – Нисоред, последний, кто видел меня в Синем Алустрале пятнадцать лет назад, научил меня,-как пройти сквозь Врата Хуммера. Нисоред говорил мне, что у меня есть все шансы отыскать Семя Ветра в тех землях, где мне предстоит скитаться не один год. Я слышал о Семени Ветра и раньше…
– От кого на этот раз? – оживилась Хармана.
– На этот раз от моего учителя, Зикры Конгетла-ра. К сожалению, многого узнать мне не удалось, хотя все, что говорил по этому поводу Зикра, я помню наизусть. «Когда для тебя наступит двадцать первая весна, когда она уступит место другим временам и возрастам твоей жизни и первопричинный ветер овладеет всем твоим существом, тогда, но не ранее чем тогда, я расскажу тебе о Семени Ветра». Как видишь, не очень густо, моя девочка…
Хармана нетерпеливо кивнула. Она явно знала что-то интересное:
– Зикре Конгетлару были открыты тайны жизни и смерти. Я видела его имя в Скрижалях Вечности. Он был одним из немногих людей Алустрала, кто служил не своему Дому, но Ветру, – задумчиво сказала Хармана. – Я слишком молода, чтобы утверждать что-либо точно, но, насколько я знаю, он мог тягаться с любым из нас в магических искусствах.
– Это правда, Хармана, – подтвердил Герфегест, для которого Зикра Конгетлар был более чем отцом. Даже если бы сказанное Харманой не было правдой, он все равно сказал бы то, что сказал. В роду Конгет-ларов нельзя было поступать иначе, когда речь шла о твоем учителе. – Только не пойму, о каких искусствах ты говоришь. Насколько я помню, Зикра не хотел, чтобы его считали магом.
– Однако это не мешало ему совершенствоваться в искусстве та-лан, – Хармана сомкнула на переносице свои тонкие брови. – Мой учитель говорил мне об одном из отцов вашего Дома, теперь я уверена, что именно о Зикре… он говорил мне, что ему нет равных в искусстве перерождения… Мой учитель сам был мастером…
Сказанное Харманой оказалось откровением для Герфегеста. Откровением, подобным удару молнии. Он знал, что такое та-лан. Это слово пришло из древнего языка Народов Моря и, насколько можно было верить книгам, означало буквально «за чертой». За чертой смерти, разумеется. Тот, кто постиг искусство та-лан в совершенстве, мог приходить в бренный мир после смерти, по своему желанию выбирая новое тело для своей бессмертной души. В отличие от непосвященных, которым Судьба сама указывала, когда и куда идти, в каком теле рождаться и чем заниматься после. Святая Земля Грем не была для мастеров та-лан ни раем, ни узилищем, из которого нет выхода.
Когда ученик приходил к мастеру, чтобы учиться та-лан, он хотел одного – знать, что там, у последней черты, он сможет совладать с силами судьбы и сможет вновь прийти в этот мир победителем. Во второй, в третий, в сотый раз, пока жизнь в мире бренного праха не наскучит ему. Но, достигнув совершенства, мастера та-лан не слишком часто пользовались своим правом родиться в облике человека – воина, тирана, мага. Многие из них достигали Великого Освобождения и принимали решение остаться в Святой Земле Грем навеки.
Искусство та-лан было сакральным. О нем не судачили. Его не передавали недостойным и непосвященным. Великое братство мастеров существовало искони в Синем Алустрале, но почти никто не знал мастеров, кроме них самих и;гех людей, которых сами мастера хотели взять себе в ученики. Поразмыслив об этом, Герфегест пришел к выводу о том, что в его неведении о мастерстве Зикры нет ничего удивительного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
