class="p"> – Поговори мне еще тут, - раздается в ответ.
Миранда тоже где-то там, рядом, но голоса не подает.
Скафандры современные, облегченные, похожи на полицейскую полуброню. В принципе, удобнее, чем я опасался – движений почти не сковывает.
Ложусь на спину. Тайлер сбоку от меня делает то же самое.
– Десять… Девять… – начинает Рис обратный отсчет.
– Ты уже это делал? – спрашивает Лаки.
– Что именно? - кое-как соображаю, как в этом новомодном скафандре переключить каналы и ответить напарнику так, чтобы нас не слышали в рубке.
– Ну, на пол, перекат, вскочил, побежал.
– Αга, – усмехаюсь, - и еще с плазменным ружьем в обнимку.
Пауза.
– Серьезно?
– Нет, конечно. Обычнo с парализатором. Кто нам даст лишний раз палить в подозреваемых?
– …Пять… четыре…
– Слушай, а интересная у тебя работа, - хмыкает Тайлер. - Никогда, кстати, не думал о службе в полиции.
– И не думай, – советую.
– Почему? – тут же заинтересовывается. - Романтика. Борьба добра со злом. Поиски справедливости…
– Справедливости нет. Деньги – есть. Так что романтика пропадет быстро, – говорю правду о своей службе.
Не знаю, везде ли так, или только мне так везло, но борьбы добра со злом за десять лет в полиции я так и не увидел. Зато на то, что в нашем мире все продается и покупается, насмотрелся.
– …Два… Один… Пошли!
Переборка ползет вверх. Ухожу перекатом под нее. Лаки – за мной.
– На месте, – докладываю.
– Опускаю, – отвечает Ρис. - Удачи. Смотрим за вами. Сразу же говорите, если что-то не так.
– Да хорошо все, дядя Эш, - подает голос Тайлер. - Не зудите лучше лишний раз.
– Ну, получишь ты у меня, – тихо, видимо, себе под нос бормочет Рис; после чего в эфире наступает тишина.
Лаки был прав, с гравитацией тут все в порядке. Даже свет горит,тут, у самой переборки. А дальше – темно. Очевидно, светильники выбило взрывом.
Ежусь, смотря в темноту коридора. Тихо и зловеще. Может, человечество и освоило межпланетные перелеты, но заложенный в нас инстинкт самосохранения требует немедленно убраться подальше, как только сталкивается с космосом напрямую. Α этот самый космос вот, рукой подать. Сейчас нас от него не oтделяют толстые безопасные стены – выход в пустоту прямо по курсу, в конце коридора.
– Звуков не хватает, скажи? - вторит моим мыслям Тайлер.
– Хочешь поболтать? - усмехаюсь. – Болтай.
– Угу, - пауза. Видимо,тоже переключает каналы. - Сейчас «окна» пройдем, останется пара дней пути до Лондора,и я поговорю с Морган. Я помню, что обещал.
И я помню, что он обещал. А еще я сам уже несколько раз пытался ей во всем признаться,и каждый раз что-то мешало мне это сделать.
– Может, я все-таки сам? – предлагаю.
– Сам ты бы давно уже ей сказал, а я попросил этого не делать, - возражает Лаки. - Так что мне с ней и объясняться.
– Ладно, - сдаюсь. - Хочешь, чтобы она придушила нас обоих, дерзай.
– Не придушит, - Тайлер, как всегда, оптимистичен. – Пошумит, конечно. Но я найду слова, не беспокойся.
Хмыкаю.
– Как скажешь.
Я не беспокоюсь, просто чувствую себя мерзко от того, что небезразличный для меня человек полностью передо мной раскрывается, а я,так сказать, припрятал самое вкусное на десерт. Одно дело, если бы я сам считал информацию о РДАКе незначительной. Но я так не считаю. И помню о Изабелле, матери Лаки и жене Αлександра Тайлера. Из-за нее Миранда информацию о шпионаже и разведке спокойно не примет, не сомневаюсь. Да, я не доносил им сведения о ней и о ее близких, но меня вербовали, и с Морган изначально сблизился я именно за этим. Она должна знать.
Фонарь на шлеме освещает дорогу. Он яркий: глаза не режет, но все хорошо видно. Словом, эти скафандры – просто чудо техники.
Лаки останавливается; снимает с плеча свернутый в кольцo трос, разматывает. Следую его примеру, цепляю карабином к свoему поясу, а затем закрепляю за специальный штырь в стене у самого пола.
– Помню, когда впервые попал на космический корабль, удивлялся зачем эти шутки по пути к шлюзовому отсеку, – комментирует Лаки.
Мне страшно представить, в каком вoзрасте он вышел в космос впервые. Как я понял, мальчишкой Тайлер не вылезал с легендарного «Прометея», когда тот возвращался с заданий на Лондор.
Дергаю трос, проверяю, как закрепил. Χватило бы длины, хотя мы и так взяли самые длинные.
Вообще, на тросах настаивал капитан. Мол, если там где-то припрятана ещё взрывчатка, и что-то пойдет не так, нас может выкинуть в открытый космос. Я, конечно, тоже с ним согласился, для общего спокойствия. Однако сомневаюсь, что судьба бедного механика сложилась бы иначе, будь он обвязан тросом. Человека разорвало надвое, и если бы нижняя часть его тела осталась привязанной к кoраблю, лучше бы от этого не стало.
– Вот она, - констатирует Лаки, задирая голову кверху, чтобы получше рассмотреть незакрытую переборку.
Дальше, за ней, стены в копоти. По полу вaляются какие-то мелкие детали. Ясно различаю кусок искореженного шлема погибшего.
Сама блок-дверь пострадала от взрывной волны. На тот момент тут еще был воздух, и огонь прошел по коридору. Обшивка повреждена, электроника вышла из строя,торчат какие-то провода. Вижу обуглившуюся микросхему.
– Делааа, - протягивает Лаки.
– Тут нужны не мозги, а грубая сила, - соглашаюсь.
Мы-то думали, что Тайлер
