— Пролетим над ними? — спросил Уолтерс.
— Нет, зачем выводить их из себя?
— Похоже, что они куда-то спешат, — заметил офицер радиолокационного перехвата, глядя в бинокль. — Скорость не меньше двадцати пяти узлов.
— Может быть, они просто хотят побыстрее миновать пролив.
— Сомневаюсь, шкипер. Как вы думаете, что они делают здесь?
— Судя по развод данным, то же самое, что и мы. Тренировка, демонстрация флага, ищут друзей и влияют на людей.
— Разве вам не приходилось однажды сталкиваться с ними…
— Было дело, несколько лет назад, «Форджер» запустил мне ракету с инфракрасной системой наведения прямо в зад. Впрочем, мне удалось благополучно посадить своего «Тома». — Робби сделал паузу. — Потом нам передали, что это была случайность, и пилота наказали.
— И вы поверили этому?
Джексон последний раз посмотрел на ударную группу русских кораблей.
— Представь себе, поверил.
— Первый раз, когда я увидел фотографию этого корабля, то сказал себе: «Вот военно-морской крест, которым еще никого не наградили».
— Успокойся, Шреддер. О'кей, мы увидели их. Теперь летим обратно. — Робби передвинул ручку управления, чтобы повернуть самолет обратно на восток. Он сделал это плавным движением в отличие от всякого молодого пилота, который поставил бы самолет на крыло резким разворотом. Стоило ли подвергать фюзеляж истребителя напрасным перегрузкам? — Шреддер, лейтенант Генри Уолтерс, сидевший позади Джексона, заключил из этого, что командир авиакрыла не по годам стареет.
Но он ошибался. Не очень-то Джексон старел. Капитан первого ранга был, как всегда, внимателен и видел все. Его кресло было сдвинуто до предела вперед, потому что Робби не вышел ростом. В результате у него было широкое поле обзора. Его взгляд непрерывно обегал окружающее воздушное пространство — слева — направо, сверху вниз и почти каждую минуту останавливался на приборах. Больше всего он беспокоился о гражданских самолетах, но не забывал и о частных, так как сегодня был уик-энд и много любителей крутилось вокруг Гибралтарской «скалы», фотографируя ее. Летчик-любитель в «Лиэрджете», подумал Робби, может оказаться опаснее приближающегося «Сайдуайндера»…
— Господи! Приближается на девять часов!
Голова капитана первого ранга Джексона повернулась налево, словно на пружине. В пятидесяти футах от них» летел МИГ-29, «Фалкрэм-Н», новый морской вариант русского истребителя, созданный с целью обеспечить превосходство в воздухе. Из-за прозрачной маски шлема на него смотрело лицо русского пилота. Робби увидел, что под крыльями русского истребителя висят четыре ракетных снаряда «воздух — воздух», тогда как у «Томкэта» их было сейчас только два.
— Приблизился к нам снизу, — доложил Шреддер.
— Умный маневр. — Робби воспринял эту новость спокойно. Русский пилот помахал рукой. Робби ответил тем же.
— Проклятье, если бы ему захотелось…
— Шреддер, ты когда-нибудь успокоишься? Я занимаюсь играми с Иваном уже почти двадцать лет, перехватил больше «медведей», чем ты завалил баб. У нас нет никакого тактического противостояния. Я всего лишь решил пролететь сюда и посмотреть на их соединение. А этот Иван захотел подняться и взглянуть на нас. Он ведет себя вполне дружелюбно. — Робби передвинул штурвал вперед и опустил свой истребитель на несколько футов. Ему хотелось посмотреть на нижнюю часть русского истребителя. Никаких запасных баков, только ракетные снаряды — в НАТО им дали наименование АА-11 «Лучники». Хвостовое оперение выглядело не таким прочным, как на американских самолетах, и он вспомнил сообщения о трудностях, которые возникают у русских при посадке. Ну что ж, авианосная авиация — для них новое дело, верно? Американцы потратили не один год, овладевая этим искусством. Если не считать хвостового оперения, русский истребитель выглядел впечатляюще. Заново окрашенный в приятный серый цвет, применяемый русскими в отличие от серой краски, используемой американцами для подавления систем теплового наведения, которая разработана на основе достижений высокой технологии и принята военно-морской авиацией США несколько лет назад. Русская окраска выглядела красивее, зато американская была эффективнее при маскировке самолета, хотя и казалась шершавой и чешуйчатой с виду. Робби запомнил номер на хвосте русского истребителя, чтобы сообщить в разведотдел авиакрыла. Рассмотреть пилота ему не удалось. Шлем и маска закрывали его лицо, а на руках были перчатки. Пятьдесят футов между самолетами — излишне близко, но волноваться из-за этого не стоит. Скорее всего русский просто пытается показать, что он хороший пилот, но не сумасшедший. Справедливо. Робби поднялся на прежнюю высоту и махнул рукой русскому пилоту в знак благодарности, что тот не сменил курс. И снова последовал ответный жест.
Как тебя зовут, парень? — подумал Робби. Он также подумал о том, какое впечатление на русского произвел победный флаг, нарисованный на фюзеляже «Томкэта» под самым кокпитом, рядом с небольшими буквами: МИГ-29, 17.1.91. Давай не будем слишком самонадеянными в воздухе.
* * *
«Боинг-747» совершил посадку после длительного перелета через Тихий океан — к огромному облегчению экипажа, подумал Кларк. Полеты продолжительностью в двенадцать часов являются тяжелым испытанием, решил агент ЦРУ, особенно если такой полет завершается посадкой во впадине, наполненной смогом. Самолет подкатил к зданию аэропорта, развернулся и наконец замер у места, где выстроился военный оркестр, несколько рядов солдат и группы гражданских лиц. К самолету протянулся церемониальный красный ковер.
— Знаешь, если бы я провел столько времени в самолете, то не смог бы уже сделать ничего разумного, — негромко заметил Чавез.
— Так что не пытайся стать президентом, — ответил Кларк.
— Совершенно верно, мистер К.
К «Боингу» тут же подкатили трап, и дверца в борту самолета наконец открылась. Оркестр что-то заиграл — агенты ЦРУ были слишком далеко, чтобы разобрать что. Вокруг работали телевизионные камеры. Прибывшего японского премьер-министра встречал министр иностранных дел Мексики. Японский премьер выслушал краткую приветственную речь, произнес в ответ свою, прошел мимо солдат, застывших на месте уже в течение девяноста минут, а затем сделал первую разумную вещь после прибытия: сел в лимузин и поехал в свое посольство, чтобы принять душ или, что более вероятно, подумал Кларк, принять горячую ванну. Японский метод являлся, по-видимому, идеальным средством отдыха после длительного перелета — посидеть в воде, нагретой до температуры больше ста градусов по Фаренгейту. В результате кожа разглаживается, а мускулы расслабляются, решил Джон. Жаль, что американцы не пользуются этим средством. Через десять минут после отъезда высокопоставленных лиц все встречающие уехали, войска ушли, красный ковер свернули, и к самолету приблизились бригады обслуживания.
Первый пилот поговорил со старшим механиком. Один из огромных двигателей «Пратт энд Уитни» немного перегревается. Если не считать этого, у пилота не было никаких замечаний. Затем экипаж уехал передохнуть. Агенты службы безопасности заняли посты вокруг самолета — трое стояли вокруг лайнера, еще двое расхаживали внутри. Кларк и Чавез поднялись в самолет, показали свои пропуска мексиканским и японским представителям и взялись за работу. Динг принялся за туалеты: его предупредили о требовательности японцев к безукоризненно чистым уборным, а на это требовалось время. Едва войдя в авиалайнер, он убедился, что японским гражданам разрешается курить в полете. Пришлось проверить каждую пепельницу и больше половины понадобилось очистить и протереть. Собрали журналы и газеты. Бригада мексиканцев возилась с пылесосами.
Кларк, который прошел в носовую часть самолета, открыл шкафчик со спиртным. Он тут же заключил, что половина пассажиров на борту должна страдать от похмелья. Среди них оказались люди, умеющие пить весьма серьезно. Кроме того, Кларк с удовлетворением заметил, что технические эксперты в Лэнгли не ошиблись в сорте виски, какой подает пассажирам авиакомпания «Джал». Наконец он вошел в помещение для отдыха позади кабины пилотов. Она точно соответствовала компьютерному макету, который Кларк часами изучал перед вылетом в Мехико-Сити. К тому моменту, когда он закончил работу по очистке отведенной ему части лайнера, у него не возникло ни малейших сомнений в том, что операция пройдет гладко. Он помог Дингу вынести мешки с мусором, и они вышли из самолета как раз вовремя, чтобы перекусить. По пути к машине Кларк передал записку агенту резидентуры ЦРУ в Мексике.
* * *
— Черт бы их побрал! — выругался Райан. — Это поступило по каналам госдепа?
— Совершенно точно, сэр. Директор Кабот распорядился направить документ по телефаксной связи. Ему хотелось сберечь время.
