— Все только началось, солдат. И, видит Бог, когда русские, наконец, раскачаются, я хотел бы оказаться отсюда как можно дальше!
Офицер развернулся и, не оглядываясь, не замечая ни сгоревшего самолета, вокруг которого еще суетились пожарники, ни закутанных в пластик трупов, двинулся к казарме. Вокруг копошились десантники, продолжавшие оборудовать позиции, только теперь смутно угадывая, что для них настоящая война лишь началась.
Глава 9. Будни героев
Аравийское море — Архангельская область, Россия 17 октябряЛуч прожектора, установленного на рубке эсминца «Джамаран», скользнул по водной глади, покрытой кое-где легкими морщинами спокойных волн, описав широкий полукруг. Сразу несколько внимательных пар глаз наблюдали с мостика боевого корабля, новейшего и самого совершенного во всем флоте Исламской республики, за мечущимся по воде пятном света. Пока они видели лишь комки водорослей, захваченных отливом с береговой черты, да сгустки нефти — здесь, на одной из самых оживленных судоходных трасс, по которой сновали ежечасно десятки танкеров, малых, больших и просто огромных, хватало грязи. Но почему-то активисты «Гринпис» не очень старались запретить судоходство, наверное, чтобы не иссяк бензин для их экологически чистых авто, на которых так удобно ездить на митинги и демонстрации, чтобы там призывать выбрасывать бутылки из-под «кока-колы» только в специальные урны. И не важно, что где-то в другом полушарии иракская пустыня до сих пор усеяна сердечниками из обедненного урана американских бронебойных снарядов. Пусть ими, зарабатывая неизлечимые болезни себе и поколениям своих потомков, играют арабские дети, ведь все это происходит так далеко, что похоже на вымысел.
В прочем, вопросы защиты окружающей среды меньше всего сейчас беспокоили Парваза Бадри, командира эсминца «Джамаран», дрейфовавшего на волнах чуть восточнее горловины Ормузского пролива. Капитан, как и все остальные сто сорок человек команды, боялся не грязи на поверхности воды, а тех, кто мог под этой грязью скрываться, бесшумно и неумолимо приближаясь к его кораблю, машины которого пока работали вхолостую, так что стоявшие на мостике люди совсем не ощущали вибрации корпуса. Но стоит только прозвучать приказу — и эсминец сорвется с места, разгоняясь до тридцати узлов, чтобы настигнуть и уничтожить врага… или скрыться в гостеприимной гавани, если противник окажется слишком силен — на войне бывает всякое.
— Они должны уже быть здесь, — заметил полковник Нагиз Хашеми, оценивающе взглянув на капитана Бадри. — Пусть ваши люди повысят бдительность!
— Нет нужды. Внимание моей команды и так на пределе, и к нам никто не подберется незамеченным. Мой корабль отлично вооружен для боя с любым противником, зримым или незримым!
Парваз Бадри был горд тем, что командует лучшим, самым современным, самым новым кораблем, и это мог видеть каждый. И пусть девяносточетырехметровое судно водоизмещением всего тысячу четыреста тонн, гордо названное эсминцем, на самом деле едва дотягивало до корвета, причины для гордости все-таки имелись. Даже не считая того, что это был, по сути, первый корабль чисто иранской постройки, «Джамаран» представлял собой достаточно мощную в своей «весовой категории» боевую единицу. Не говоря о том, что это стремительное судно с хищными обводами, настоящим клиперским форштевнем, длинным полубаком, невысокой дымовой трубой и изящной ажурной мачтой, увенчанной антенными решетками локаторов, было попросту красиво.
— Мы способны очень больно укусить любого, кто сунется непрошенным, — сообщил полковнику Хашеми капитан эсминца. — Залп четырех крылатых ракет «Нур» может пробить даже противовоздушную оборону американского эсминца, поразив его за сто семьдесят километров, за горизонтом. На ближних подступах для врага приготовлена автоматическая трехдюймовка «ОТО-Мелара» и зенитные автоматы. А тех, кто предпочитает скрываться под водой, мы накроем залпами противолодочного бомбомета — если прежде, разумеется, его не обнаружат пилоты нашего вертолета и не пустят ко дну еще на подходе.
Нагиз Хашеми понимающе кивнул. Да, для такого маленького корабля вооружение вполне приличное, это даже он, сухопутчик, хорошо понимал. И пусть крылатые ракеты — это лишь копия китайских С-802, пусть направившая тонкий ствол на горизонт пушка сделана в Италии, а палубный вертолет, сейчас описывавший круги над «Джамараном» английского производства, причем откровенно старой модели, это не делало эсминец менее внушительным. И это лишь первый шаг к становлению морской мощи Ирана. На похоже уже «Велайят», второй корабль серии, и уже готовы проекты более мощных, сильнее вооруженных судов, которые заставят считаться с собой даже свято верящих в могущество своего флота американцев. Но сейчас, как ни парадоксально, полковник Хашеми был на стороне вовсе не окружавших его моряков.
Лейтенант Джамшад Ранди, извиваясь и шипя сквозь зубы и только чудом сдерживая рвущуюся наружу брань, полз по казавшейся бесконечной трубе. Этот узкий лаз диаметром всего чуть более полуметра являлся торпедным аппаратом сверхмалой подлодки «Гадир», зависшей посередине водной толщи, между поверхностью Оманского залива и его песчаным дном. Выход был все ближе, но чтобы добраться до него, выбраться на простор, боевому пловцу требовалось приложить еще немало усилий. Перемещаться ползком в такой узости, будучи облаченным в гидрокостюм, с «горбом» дыхательного аппарата на груди, свинцовыми грузами на поясе, оказалось не просто, но опытный ныряльщик, отрабатывавший выход с подводной лодки десятки, если не сотни раз, справился.
Тело буквально вывалилось из трубы торпедного аппарата, и Ранди оказался рядом со своими бойцами. Пятеро ныряльщиков, лениво шевеля ластами, невесомо парили в воде, дожидаясь своего командира. А тот, едва присоединившись к группе, взглянул на компас на запястье и, взмахнув рукой, двинулся в направлении цели — корабля, крейсировавшего в заранее известном квадрате. Командир субмарины уже мог видеть силуэт лежавшего в дрейфе эсминца в перископ, но пловцам, полагавшимся не на мощный электродвигатель подлодки, а только на самих себя, требовалось немало сил и толика времени, чтобы добраться до своей мишени.
Боевые пловцы «Аль-Кодс», диверсионного подразделения Корпуса стражей исламской революции, скользили в полутора десятках метров под поверхностью воды бесшумными призраками. Обмениваясь между собой условными жестами, они уверенно приближались к цели. И пусть все, что происходило сейчас, было только учениями, каждый относился к выполнению задачи на полном серьезе. Неважно, что сегодня противник — такие же иранцы, завтра все может измениться, и результатом операции может стать не похвала или укор командования, а само существование их родины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
