Ни звука. К счастью, из-за металлической двери на следующем ярусе не было слышно ни звука. Либо за ней никого не было, либо узники в этом блоке страдали молча. Возможно, они кричали, но у них уже пропал голос, или они просто тихо бормотали что-то в темноте…
А вдруг у меня ничего не выйдет? — думал Гарри, и теперь он не мог винить дементоров в этой упаднической мысли. Лучше всего спуститься вниз, там будет безопаснее. Реализация его плана требовала времени, а авроры, скорее всего, уже начали прочёсывать крепость. Вот только если Гарри придётся молча пройти мимо ещё хоть одной металлической двери, сохраняя ровное дыхание, он может просто сойти с ума. Если он будет оставлять по частичке себя перед каждой дверью, то вскоре от него ничего не останется…
Сияющая лунным светом кошка выпрыгнула из ниоткуда и приземлилась прямо перед патронусом. Гарри еле удержался от крика, чуть не испортив свой образ Тёмного Лорда.
– Гарри, – голос профессора МакГонагалл звучал как никогда встревоженно. – Где ты? С тобой всё в порядке? Это мой патронус, ответь мне!
Гарри судорожно выбросил из головы лишние мысли, подготовил горло к смене голоса, успокоился и, словно поднимая барьер окклюменции, переключился на другую субличность. Это заняло несколько секунд, и он изо всех сил надеялся, что профессор МакГонагалл не обратит внимание на заминку и спишет всё на задержку связи. А ещё Гарри изо всех сил надеялся, что патронусы не умеют докладывать о том, что они видели.
Невинным голосом он ответил:
– Я в ресторане «У Мэри», профессор, в Косом переулке. Иду в уборную, если точнее. Что-то не так?
Кошка прыгнула в никуда, а Беллатриса понимающе захихикала приглушённым хриплым смехом, но осеклась, как только Гарри на неё шикнул.
Через мгновение кошка вернулась и сказала голосом профессора МакГонагалл:
– Я прибуду за тобой прямо сейчас. Никуда не уходи. Если рядом нет Профессора Защиты – не возвращайся к нему. Ничего никому не говори. Я буду так быстро, как только смогу.
Силуэт кошки размылся в прыжке, и она исчезла.
Гарри бросил взгляд на часы, запоминая время, чтобы после того, как он всех вытащит отсюда, и профессор Квиррелл снова повернёт Маховик Времени, Гарри смог вернуться в туалет ресторана «У Мэри» в нужный момент.
Слушай, — сказала часть его мозга, отвечающая за решение задач, – а ты в курсе, что количество условий, которыми можно усложнить задачу, прежде чем она станет неразрешимой, ограничено?
Это не должно было иметь значения, нет, правда, это нельзя было сравнивать со страданиями даже одного-единственного заключённого в Азкабане, но всё равно Гарри не мог отделаться от мысли, что, если в итоге его не заберут из ресторана «У Мэри», будто он его никогда и не покидал, и профессор Защиты не выйдет сухим из воды, то профессор МакГонагалл его просто убьёт.
* * *
Команда Амелии готовилась занять следующий отрезок спирали В. Авроры устанавливали щиты впереди, обследовали всё вокруг и лишь потом убирали щиты сзади. Амелия барабанила пальцами по бедру и размышляла, не следует ли ей посоветоваться с признанным экспертом в таких вопросах. Если бы он не был настолько…
Амелия услышала знакомый треск пламени и уже знала, что увидит, когда обернётся.
Треть авроров в команде крутанулась и направила палочки на старого волшебника в очках-полумесяцах с длинной серебряной бородой, который появился прямо среди них с огненно-золотым фениксом на плече.
– Не стрелять!
С помощью Оборотного зелья можно получить новое лицо, однако перемещение с фениксом подделать гораздо труднее. Охранные системы Азкабана допускали его как один из способов быстро попасть внутрь, но способов быстро покинуть Азкабан не было.
Несколько долгих секунд старая ведьма и старый волшебник пристально смотрели друг на друга.
(Амелия ненадолго задумалась, кто из её авроров отправил сообщение. С ней в Азкабан прибыли несколько бывших членов Ордена Феникса. Она попыталась припомнить, не пропадал ли воробей Эммелины или кот Энди из стайки светящихся существ. Впрочем, Амелия осознавала, что эти размышления бессмысленны. Возможно, её люди здесь вовсе не при чём, старый пройдоха часто знал то, что было невозможно узнать никаким способом.)
Альбус Дамблдор учтиво склонил голову и спокойно поинтересовался:
– Надеюсь, я не помешал? Мы ведь на одной стороне?
– Это зависит от того, зачем вы здесь, – резко ответила Амелия. – Чтобы помочь нам поймать преступников или чтобы защитить их от последствий их действий?
Хочешь попытаться спасти убийцу моего брата от давно заслуженного Поцелуя, старый пройдоха?
Насколько знала Амелия, к концу войны Дамблдор поумнел – во многом благодаря безостановочному ворчанию Шизоглаза, – но, как только были найдены останки Волдеморта, скатился обратно к своему глупому милосердию.
Отражения патронусов дюжиной белых и серебряных точек сияли на очках-полумесяцах старого волшебника.
– Я хочу видеть Беллатрису Блэк на свободе даже меньше, чем вы. Она не должна покинуть эту тюрьму живой, Амелия.
Не успела Амелия вновь обрести дар речи, не говоря уже о том, чтобы выразить своё удивление и благодарность, старый волшебник взмахнул своей длинной чёрной палочкой и вызвал ослепительно-серебряного феникса, который засиял, возможно, ярче, чем все остальные присутствовавшие патронусы вместе взятые. Амелия впервые в жизни увидела невербальный вызов патронуса.
– Прикажите всем своим аврорам отозвать патронусы на десять секунд, – сказал старый волшебник. – Что не нашла тьма, может найти свет.
Амелия бросила приказ офицеру связи, и тот при помощи зеркал оповестил всех авроров, чтобы они выполнили распоряжение Дамблдора.
Это заняло несколько секунд, после чего наступила ужасающая тишина – никто из авроров не осмеливался её нарушить, а Амелия меж тем пыталась разобраться со своими мыслями. «Она не должна покинуть эту тюрьму живой»… Альбус Дамблдор не превратился бы в Бартемиуса Крауча без веской причины. Если бы он хотел объяснить ей эту причину, он бы уже это сделал, и его молчание точно было плохим знаком.
Но всё же было хорошо знать, что сейчас они могут работать вместе.
– Начали, – раздался хор зеркал, и все патронусы, за исключением одного, самого яркого, исчезли.
– Есть ли здесь другой патронус? – спросил у сияющего создания старый волшебник.
Сияющее создание кивнуло.
– Ты сможешь его найти?
Серебряная голова кивнула вновь.
– Сможешь ли ты его опознать, если он исчезнет и появится вновь?
Заключительный кивок сияющего феникса.
– Я закончил, – сказал Дамблдор.
– Закончили, – произнесли секунду спустя все зеркала. Амелия вскинула палочку и начала снова вызывать патронуса. (На её лице всё ещё была волчья ухмылка, и ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы думать о том, как Сьюзен впервые поцеловала её в щёку, а не о грядущей участи Беллатрисы Блэк. Этот Поцелуй тоже был счастливой мыслью, но не слишком подходил для создания патронуса.)
* * *
Они не добрались даже до конца коридора, когда патронус Гарри поднял руку, вежливо, как будто на уроке.
Гарри быстро перебрал варианты. Вопрос был в том, как… хотя нет, это тоже очевидно.
– Кажется, – его голос был полон холодного веселья, – кто-то велел этому патронусу передать сообщение лично мне.
Гарри усмехнулся.
– Ну что ж. Прости, дорогая Белла. Квиетус.
И сразу же серебристый человек произнёс его голосом:
– Другой патронус ищет этого патронуса.
– Что? – воскликнул Гарри. И затем, не раздумывая над тем, что случилось: – Ты можешь блокировать его? Не дать ему найти тебя?
Серебристый человек отрицательно мотнул головой.
* * *
Едва Амелия и другие авроры закончили создавать патронусов, как…
Оба феникса, сияющий серебряный и настоящий, золотисто-красный, полетели вперёд, и старый волшебник спокойно зашагал вслед за ними, держа палочку наготове.
Магические щиты на пути старого волшебника разошлись как вода и с лёгкой рябью сомкнулись за его спиной.
– Альбус! – крикнула Амелия. – Что, чёрт возьми, вы задумали?
Но она и так уже знала.
– Не ходите за мной, – серьёзно сказал старый волшебник. – Я могу защитить себя, но я не могу защитить других.
От проклятья, которое Амелия послала ему вслед, вздрогнули даже её собственные авроры.
* * *
Это нечестно, нечестно, нечестно! Существует предел для условий, которые можно добавить к задаче, прежде чем она действительно станет невыполнимой!
Гарри отбросил эти бесполезные мысли, отодвинул усталость и направил свой разум на борьбу с новыми ограничениями. Нужно было думать быстро, без промедления использовать адреналин на обработку логических цепочек, не тратя времени на отчаяние.
