Вообще попытка приподнять завесу над замыслами противника, понять, как он собирается действовать, и в соответствии с этим принять решение о распределении и использовании своих сил – это всегда лишь одна, хотя и значительная часть того, что в военном деле принято считать задачей командования. Другая часть состоит в том, чтобы разработать определенную операцию и провести ее в жизнь. Если эта часть задачи командования в предшествующем изложении нашла лишь небольшое отражение, то это объясняется тем, что мы уже не имели возможности осуществлять настоящие операции (как, например, описанный выше замысел ответного удара).
Для того чтобы подробно описывать, как командование группы армий только во время этой кампании пыталось парировать удары превосходящих сил противника, когда ему уже не могла принадлежать пальма победы, потребовалось бы написать еще одну такую книгу. Я вынужден ограничиться лишь указанием на то, что мы стремились, поскольку это было возможно с теми силами, которыми мы располагали, не полностью предоставлять инициативу противнику. Там, где мы имели сколько-нибудь достаточные силы, мы предоставляли противнику фронтально атаковать нас и наносили ему большие потери. В других случаях мы пытались путем своевременного отхода на отдельных участках помешать ему наступлением превосходящими силами выбить нас с занимаемых позиций. Неоднократно нам удавалось, сосредоточивая танковые соединения, останавливать прорвавшегося противника, а когда это было возможно – использовать допущенные им ошибки, – например, когда он осмеливался после прорыва уходить слишком далеко вперед, – для нанесения контрударов. Этими боевыми действиями руководило командование армий. Описание их вышло бы за рамки этой книги.
Следует, однако, отметить, что взаимоотношения между командованием группы армий и подчиненными армиями носили характер взаимного доверия.
Командующие армиями с помощью своих искусных начальников штабов в тяжелой обстановке всегда находили выход. Они не теряли головы, когда обстановка приобретала кризисный характер. Они всегда проявляли понимание, когда командование группы армий в интересах общей обстановки было вынуждено вмешиваться в их действия или брать у одной из армий силы для передачи их другой армии, несмотря на напряженную обстановку. Это все были люди, хорошо знавшие свое дело.
Генерал-полковник Голлидт, командующий 6 армией, был при мне в Крыму командиром дивизии, и с тех пор мы его хорошо знали. Это был серьезный человек с цельным характером, с большой силой воли. Он, может быть, и был без больших претензий, но зато отличался ясным, трезвым умом и объективностью суждения. На него вполне можно было положиться. Будучи пехотинцем, он особенно остро переживал исход боевых действий войск, который при сложившейся обстановке не мог не отражаться на его настроении. Его начальник штаба, генерал Борк, несмотря на то, что он, бесспорно, весь отдавался делу, отнюдь не был удачным дополнением своего командующего, во всяком случае, такое впечатление сложилось у командования группы армий. Как известно, недостаточно соединить вместе двух способных командиров, назначив одного из них командующим, другого – начальником штаба. Важно, чтобы эти командиры дополняли друг друга по своим способностям и чтобы именно начальник штаба, на которого обычно возлагается главная ответственность в деле налаживания контакта с вышестоящими и подчиненными инстанциями, обладал необходимыми для этого данными.
Командующий 1 танковой армией генерал-полковник фон Макензен унаследовал от своего отца, фельдмаршала времен первой мировой войны и генерал-адъютанта кайзера, корректность, благородство и обходительность в отношениях с людьми. Он был кавалеристом, служил раньше, как и его отец, в лейб-гусарском полку, однако в нем не было ничего гусарского, он был в своей деятельности рассудителен и педантично точен. В мирное время он хорошо справлялся с обязанностями начальника Железнодорожного управления Генерального Штаба. С деятельностью командующего армией он познакомился, находясь на посту начальника штаба армии в Польше и на Западном фронте. Позже, когда мы вместе находились в заключении в тюрьме Верль, он был мне хорошим другом, всегда готовым оказать помощь.
Его начальник штаба генерал Венк являлся очень удачным дополнением своего командующего. Как я уже упоминал при описании зимней кампании 1942/43г., Венк в начале ее был начальником штаба и душой 3 румынской армии на Дону. Затем он стал начальником штаба у Макензена. Какой бы критической ни была обстановка на фронте 1 танковой армии, мы были уверены, что Венк при поддержке своего командующего, который ему безгранично доверял, всегда найдет выход. Хотя ему иногда и приходилось рисовать обстановку моему начальнику штаба Буссе в очень черном свете, он неизменно заканчивал свои слова фразой: «Ну, ладно. Как-нибудь мы и с этим справимся». Своему оптимизму, бодрости и неутомимости, как и обаянию, которым он отличался в общении с людьми, он был обязан тем, что мы прозвали его «птичкой божьей». Иронии судьбы было угодно, чтобы такой человек, как Венк, не выдержал экзамена на чин лейтенанта в военном округе, который должен был открыть ему дорогу для службы в Генеральном Штабе; только благодаря хорошей рекомендации ему удалось уже во второй раз успешно сдать.
О командующем 8 армией генерале Велере я уже раньше говорил. Стойкость этого честного и прямого человека, настоящего жителя Нижней Саксонии, выдержала все испытания и в дальнейшем. Дружба, которая нас связывала еще со времен совместной службы в Крыму, где он был моим начальником штаба, во многом способствовала нашей совместной работе. Несмотря на то, что он был очень молодым командующим армией, он умел благодаря силе воздействия своей личности везде быстро завоевывать себе авторитет. Он не стеснялся говорить начистоту и с высшим офицером войск СС, ставленником Гиммлера.
Прекрасным помощником Велера был его начальник штаба генерал Шпейдель, который уже отличился при предшественнике Велера генерале Кемпфе, в особенности, когда тот командовал армейской группой. Шпейдель – всегда спокойный и деловитый – обладал наряду с прекрасным знанием штабной работы и обширными знаниями общих вопросов.
Командующий 4 танковой армией генерал-полковник Гот был моим предшественником на посту командира дивизии в Лигнице (Легница), следовательно, намного старше меня. Он командовал танковой группой (примерно соответствует армии. – Прим. ред.), когда я был только командиром корпуса, и обладал большим опытом в области оперативного использования танковых соединений. Тем важнее отметить, что он сохранял в нашей группе армий полную лояльность по отношению к своему младшему по годам командующему. Небольшого роста, худощавый, он был всегда бодр, очень подвижен, приветлив и охотно веселился в кругу младших товарищей. Он очень любовно относился к подчиненным. Свою точку зрения он излагал всегда очень ясно и определенно. Он проявлял большую гибкость в управлении войсками, особенно в тяжелой обстановке. Своей солдатской прямотой он импонировал позже даже американским судьям в Нюрнберге.
