— Но ты собирался, по крайней мере, делать вид…
— Да, эта мысль соблазнительна, и изначально я планировал действовать именно так, но потом понял, что прикрываться Вероникой не лучший вариант. Это нечестно по отношению к ней. Я ее больше не люблю, но в то же время не хочу, чтобы она из-за меня пострадала.
— То есть ты решился противостоять Шеше в открытую?
— Пока не знаю, но в любом случае бессмысленно делать вид, будто мне небезразлична Вероника. Поэтому сегодня я просто завалюсь спать. Завтра повезу Алину и препода к месту назначения и прослежу, чтобы все прошло так, как нужно. Потом выясню, что именно разнюхивает Георгий Романович — эта проблема сейчас наиболее актуальна. А после буду решать, что делать с Вероникой, планами Шеши и собственной судьбой. Я был бы счастлив, если бы нашелся способ разрешить сложившуюся ситуацию миром.
— Кто знает, быть может, такой способ есть… — неопределенно намекнул Ян.
— Ты его знаешь? — Влад насторожился и даже приподнялся на локтях, но друг отрицательно помотал головой.
— Вот и я тоже. — Парень забросил руки за голову и прикрыл глаза.
Алина
Сегодня даже не было дождя, и из-за сизых уползающих туч выглянуло редкое осеннее солнышко. Я подпрыгивала от нетерпения на ступенях перед входом в главный корпус лицея. Я вышла на улицу самая первая и теперь поджидала Георгия Романовича и Влада, щурясь от нетипично яркого для этого времени года солнца. На улице было совсем не холодно, даже без шапки. Хотя в некоторые годы в конце октября уже выпадал первый снег, сейчас о нем даже не хотелось думать. Лишь голые ветви деревьев и совсем пожелтевшая трава напоминали о том, что скоро наступит зима.
Жаль, что Ксюха сегодня не смогла поехать с нами. Она сказала, что доверяет мне, просила передавать Маше привет и пошла в танцевальную студию. Ян, который часто проводил дополнительные репетиции вместо преподавателя, назначил занятия сегодня после обеда, и Ксюша долго сомневалась и выбирала, но все же решила не прогуливать. Я не настаивала. Если бы с нами поехала Ксюха, мне пришлось бы сидеть с ней на заднем сиденье машины. А так я могла расположиться впереди, рядом с Владом. А еще я могла всю сегодняшнюю поездку, не таясь, на него смотреть. После вчерашнего разговора я чувствовала: мы стали ближе. Парень еще не принадлежал мне, мы находились на некой переходной стадии. Еще не пара, но уже не чужие друг другу люди. Влад пока не поговорил с Вероникой, но теперь нас объединяла общая тайна, из-за наличия которой я чувствовала себя более значимой и важной, нежели Вероника, которая ничего не знала и считала себя его девушкой.
Правда, в душу периодически закрадывалось неприятное подозрение, что Влад играет с нами обеими и будет вешать лапшу на уши и мне, и ей, но я отгоняла от себя неприятные мысли. Не хотелось думать о подобном исходе наших толком не начавшихся отношений.
Из дверей лицея появился Влад и, легко сбежав по лестнице, направился к машине. Ко мне он даже не подошел, но заговорщицки улыбнулся, и на сердце сразу потеплело. Скоро спустился Георгий Романович, и мы наконец-то отправились в путь. Было немного страшно проезжать мимо охраны. В прошлый раз меня не выпустили, но сегодня со мной ехали Влад и Георгий Романович, поэтому проблем не возникло. «А что, если больше не возвращаться сюда?» — подумала я, но предпочла проигнорировать это недостойное желание. В конце концов, я теперь знала, какой дорогой можно выбраться из лицея, и могла уйти практически в любой момент. Так зачем же бежать тогда, когда у наших с Владом отношений появилась надежда? Конечно, в подземельях легко заплутать, но я думала, что если будет очень нужно, то смогу отыскать выход.
Дорога, ведущая от ворот лицея к автомагистрали, была узкая, проселочная, с глубокими неровными колеями. Ночной дождь сделал ее поверхность скользкой, и машину периодически заносило. Влад уверенно сжимал руль и лишь изредка ругался сквозь зубы, проклиная колдобины и ямы.
— Ехать далеко, — заметил он. — Так что можете вздремнуть. Тем более сегодня пятница, наверное, везде пробки, будем ползти, словно черепахи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не в нашем направлении, — возразил Георгий Романович. — Все в основном из города едут, мы наоборот.
— Мне кажется, в пятницу пробки во всех направлениях, — хмыкнул Влад и снова дернул рулем, выравнивая машину. — Не нравится мне это, — задумчиво отозвался молодой человек и скинул газ. — Что-то сильно нас мотает.
Машина замедлилась и лениво поползла по неровным колеям. Я даже не успела понять, в чем проблема. Повторяя движения Влада, посмотрела сначала влево, потом вправо и только краем глаза заметила, как из-под капота машины с моей стороны вылетает на дорогу металлический смятый кругляш — автомобильный диск с колеса.
— Что за …? — только успела выдохнуть я, прежде чем машину подкинуло. Влад выругался и резко крутанул руль влево, но было поздно, автомобиль занесло в сторону обочины и поросшего травой кювета. Я заорала, инстинктивно прижимая колени к груди и прикрывая голову руками, пытаясь защититься от удара. Дальнейшие события происходили словно в замедленной съемке. Неуправляемая машина перевернулась на крышу, повинуясь инерции, крутанулась еще раз. Раздался хлопок, треск ломающейся приборной панели. По салону полетели осколки стекла и пластмассы, а в лицо ударила подушка безопасности, заставив меня на миг задохнуться от боли. А потом все замерло.
Я осторожно отстранилась от сдувшейся подушки безопасности, еще не в силах понять, что произошло. Все было словно в тумане. Происходящее казалось очередным кошмаром: ноющий локоть, развороченный салон автомобиля, разбившееся вдребезги лобовое стекло и собственные руки в мелких порезах.
— Все живы? — через секунду хрипло спросил Влад.
— Я в порядке, — отозвался с заднего сиденья Георгий Романович.
— Вроде бы да, — дрожащим голосом произнесла я, с трудом возвращаясь в действительность и понимая, что серьезно не пострадала.
— Нужно открыть дверь, — сказал Влад, и я послушно попыталась дернуть ручку.
— Никак.
Молодой человек ударил плечом в свою дверь, поднажал и ударил еще раз сильнее. Жалобно заскрежетал металл, скрипнули петли, и дверь все же поддалась. Парень выбрался сам и помог вылезти мне и Георгию Романовичу.
Я стояла и с ужасом смотрела на искореженный, замерший в канаве автомобиль. И не могла поверить, что так сильно напугавшая авария произошла в реальности. Руки дрожали, а саму меня бил озноб. То ли от холода, то ли от осознания, что все мы находились на волосок от смерти. Новенькая и блестящая машинка Влада превратилась в груду мятого металлолома.
— Что вообще случилось? — уточнил Георгий Романович, прижимая к разбитой губе белоснежный платок.
— Похоже, у нас улетело колесо, — озадаченно выдал Влад после того, как обошел машину кругом. Молодой человек заметно прихрамывал. Если не считать нервной дрожи, я себя чувствовала более или менее нормально, ныл только локоть, которым я ударилась об обшивку, когда машину крутило. Руки дрожали, а колени тряслись.
— Да, поездка какая-то вышла неудачная, — мрачно заметил Георгий Романович. — Машина-то хоть застрахована?
— А как же, КАСКО, — отмахнулся Влад и запикал кнопками на мобильнике. — Я сейчас попрошу кого-нибудь из лицея вас забрать, а сам буду ждать ДПС. Нужно оформить документы, иначе страховки мне не видать.
— Я останусь с тобой, — категорично заявил Георгий Романович. — Нечего ждать полицию и оформлять документы одному. К тому же я чувствую себя в некотором роде виноватым в случившемся.
— Я тоже подожду, — кивнула я, тоже чувствуя себя виноватой. Это из-за меня Влад сегодня выехал на машине, и, следовательно, моя прихоть послужила причиной аварии. Но вслух я свое желание остаться мотивировала иначе. — Смысл присылать машину за мной одной? Возвратимся уж все вместе.
— Как скажете, но я все же позвоню Яну. Пусть подъезжает, ждать на улице холодно.
Глава 18
Горечь предательства
Мы стояли рядом с искореженным автомобилем в каком-то овраге с пожухлой травой и редкой, чахлой порослью орешника. Солнце скрылось за тучами, ощутимо похолодало, и я поежилась, когда налетел неприятный осенний ветер, принеся с собой дорожную пыль и мелкие листочки. За то время, пока мы ждали полицию и помощь из лицея, по пустынной дороге не проехала ни одна машина. Было тихо, и лишь из чудом уцелевшей магнитолы подозрительно бодрый голос напевал песню о весне и любви. «Как кстати!» — раздраженно подумала я и украдкой посмотрела в сторону Влада. Молодой человек, приподняв воротник тонкой кожаной куртки и постоянно поеживаясь под пронизывающим ветром, с тоской во взгляде уже в третий раз обходил вокруг своей некогда блестящей и новой машины, превратившейся в искореженную консервную банку. Я сомневалась, что автомобиль можно восстановить.
