– Зачем мен это? У них высшая ценность – идеалы братства. Для меня мой городок Наждеждинск. И эти два оболтуса. Отец их неизвестно где. Гусляков, который им его замещал в его отсутствие, погиб. Никого кроме меня у них не осталось.
– Чай не маленькие. Сами справимся. – Недовольно проворчал Сквернослов.
– Да я ведь тебя не вербую, Варяг, – усмехнулся Людоед, – Чего ты, в самом деле. Лучше скажи, что думаешь о самолете. Осилишь?
Яхонтов вздохну и почесал бороду.
– Слушай, я ведь на таком не летал никогда. Ну, летал, конечно. И в кабине во время полета был не раз. Но не управлял. Как это делается, видел. Но сам… И я за штурвалом столько лет уже не был…
– Не понял, – Людоед нахмурился, – Как же так, Варяг? А как же велосипед? Ты что им тогда говорил?
– Тогда говорил, а сейчас подумал. – Яхонтов вздохнул, – Вообще я волнуюсь как мальчишка перед первым свиданием. Да как лететь без компоса?
– Слушай, ну гироскопы всякие там, горизонтомтеры или как там их… Да ты же летчик, Варяг, черт подери! – Крест развел руками.
– Ну, ладно. Это решаемо. Можно и по расположению солнца, сверяя его с текущим временем суток. Правда, я не знаю какая теперь разреженность атмосферы на высоте. Может быть помпаж если двигателям воздуха хватать не будет. А это хреновая штука. Последние годы ведь деревья, замерзшие и, кислород практически не производится в природе. Короче лететь надо низко, чтоб не рисковать. А это дополнительный расход топлива.
– Да все нормально с кислородом. Деревья не сразу замерзли. Хвойные многие еще стоят живые. Да и люди с того дня уже атмосферу не травят и кислород не съедают так как раньше, – махнул рукой Илья.
– Зато за один день изгадили, и сожгли его, так что на тысячу лет хватит, – буркнул Вячеслав.
– Вот как? И кто только что хотел атомными бомбами дорогу прокладывать? А? – Усмехнулся Людоед.
– Что у них с топливом, кстати? – Яхонтов взглянул на Илью.
– Говорят есть. С чего им нам пустой самолет давать?
– И докуда дотянем? – Варяг достал из стопки документации атлас и стал его листать.
Людоед присел рядом.
– Они говорили, что на четыре тысячи километров хватить должно. До Аляски не дотянем, но так сэкономим месяцы пути и всего остального. Вот смотри, – он ткнул пальцем в карту. – До Якутии долетим точно.
– И что потом? Прыгать что ли?
– А сесть не судьба? – съязвил Людоед
– Да куда тут садиться Илья? Это же не дельтаплан! Это Ил-76. Ты хоть представляешь что за бандура?
– Видал на картинке, – мрачно пробормотал Крест и задумчиво уставился в карту. – Лена, – буркнул он после минутной паузы.
– И кто такая Лена? – Яхонтов взглянул на Людоеда и прищурился.
– Да река Лена. Вот. Ее не заметить трудно. На нее сядем. Лед крепкий в наше время даже на Лимпомпо. А уж в Якутии… Ил-76 и в Арктику и в Антарктику летал. А там условия похожие. Лед, да снег. Это тебе тоже, не Шереметьево, не Пулково, не Чкаловск и не Елизово.
– А дальше как? – спросил Николай, внимательно слушавший этот разговор.
– Дальше как обычно. Луноходом. Или уже все забыли, что когда началась экспедиция, то о самолете никто и не помышлял?
– А что, Луноход в этот Ил-76 поместиться? – недовольно проворчал Сквернослов.
– В Ил-76 и вся Луна поместиться, если киркой немного поработать. – Засмеялся Людоед. – Ну что, Варяг Елисеевич, осилим? – Он обнял Яхонтова за плечо.
– Да не будь я, черт возьми, русский летчик, если не осилю. Наши люди на жестяном хренолете Челюскинцев спасали. Да я что, хуже? – Варяг засмеялся, и Крест поддержал его смех. И вдруг, не сговариваясь, они дуэтом запели, раскачиваясь как на хмельном банкете:
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам Сталин дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца пламенный мотор.
Всё выше, и выше, и выше
Стремим мы полёт наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ.
Васнецов, глядя на это мальчишеское веселье двух взрослых мужиков, почувствовал изумление и непривычное чувство оптимизма. И еще, его лик посетила такая редкая для него улыбка.
Сквернослов тоже смотрел на поющих Варяга и Людоеда, затем повернулся к Николаю и покрутил пальцем у виска.
* * *
Расставаться с комфортом было действительно грустно. После стольких лет житья в мрачных подвалах и сна на пропитанных старостью матрацах, под свербящими нос пыльными солдатскими одеялами и звериными шкурами. После долгих дней пути и сна в трясущемся по снежным барханам луноходе, когда и мрачные подвалы вспоминались как уютное гнездышко, покидать светлую теплую комнату с большими мягкими кроватями и чистым бельем, пахнущим свежестью было тоскливо. Может именно поэтому рейдеры стали такими инертными? Их растлил комфорт и уют? Поразительной ухоженностью отличалась не только комната, в которой они провели почти сутки, но и остальные места в Верхнем Аркаиме, в коих им удалось побывать. И та столовая, где была беседа с генералом. И этот коридор, по которому они теперь шли. Освещение хорошее. Стены не обшарпанные. То и дело различные двери в хорошем состоянии. Когда некоторые из них открывались, то они не издавали скрипа, что было непривычно. И люди им встречались достаточно опрятно одетые. Миновав коридор и большие железные двери, они оказались в большом ангаре, где кипела работа. Сверкали всполохи сварки в дальнем углу. Шумели инструменты. Тут было примерно пятнадцать человек занятых ремонтом какого-то огромного вездехода. Он был раза в три больше лунохода и очень на него был похож своими формами. Только гусеницы еще шире относительно корпуса и цвета он был оранжевого.
– Что это? – спросил Варяг у провожавшего их Пересвета.
– Вездеход арктический. Его кстати, те же люди и то же конструкторское бюро проектировали, что и луноход. Когда спор международный зашел о разделе арктического шельфа и претензии к нам на территории посыпались, стали срочно проектировать такую технику для освоения. Все никак с силовой установкой не справимся. Там вроде планировался миниреактор.
Они двигались дальше. За большим корпусом вездехода виднелись ряды полуразобранных снегоходов, над которыми тоже трудились ремонтники. В следующем ангаре тоже кипела работа. Двое мужчин и две женщины стояли у сваленных в гору книг и журналов и сортировали их. Одни складывали рядом с собой в аккуратные стопки, другие небрежно швыряли в кузов грузовой вагонетки, стоящей на уходящих в темный тоннель узких рельсах. В стороне стояли станки. Некоторые уже были смонтированы. Другие ремонтировались и собирались. В третьем ангаре стоял выкрашенный на манер зебры, в черно-белые полосы, вертолет Ка-50 с демонтированными лопастями винтов. Позади груда деталей от других вертолетов. Так же в ангаре стояли два танка. Рабочие в перемазанных известью робах, макали пакли на длинных палках в железную бочку и хлестали по танку, оставляя на нем большие белые разводы. Видимо таким образом они наводили на машинах зимний камуфляж. Все бы ничего в этой картине, но рабочие эти, как оказалось, были в сковывающих ноги железных кандалах, чьи цепи были прицеплены замками к гусеницам танка. И за ними присматривали четверо автоматчиков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
