Ельцин неслучайно собирал всю свою семью (и не раз), снова и снова заводил разговор о предстоящих выборах. Это было труднейшее, мучительное решение. И здесь от позиции его близких зависело очень многое. Пожалуй, впервые после 1987 года он принимал политическое решение, говорил о политике — в кругу своей семьи.
О том, что Ельцин тяжело болен и ему не под силу пройти через вторые выборы, писали тогда многие газеты. Это была как бы информационная аксиома 96-го года.
Борис Николаевич обстоятельно попытался оценить свое физическое состояние. Сам, без помощи врачей. Главной составляющей его здоровья по-прежнему была воля. Этот волевой импульс был по-прежнему настолько могучим, насколько было нужно. И еще: непрерывная работа, жесткий контроль над собой, никаких вредных привычек.
И, наконец, третий важнейший лейтмотив разбираемого нами отрывка из его мемуаров: одиночество. Ельцин, конечно, не считал себя одиноким по-человечески. Рядом с ним замечательная семья, его окружали верные, преданные люди. Откуда же тогда эти отчаянные нотки в его признании («ближайшие друзья» — уже нашли тебе замену, как стая, которая исподволь, постепенно намечает нового вожака; наконец, отвернулись от тебя и те, на кого ты всегда опирался, кто был твоим последним рубежом, резервом — духовные лидеры нации»)? Кого он имеет в виду?
В начале января Ельцин отправляет в отставку Анатолия Чубайса. Причем с довольно странной формулировкой: «Из-за низкой требовательности»… Это у Чубайса-то низкая требовательность?! Пожалуй, наоборот. Чубайс отвечал в правительстве за финансовый блок, нажил себе немало врагов, вышибая налоги из сырьевых монополистов, чтобы наполнить бюджет. Жестко контролировал финансовые органы, требуя вовремя выплачивать проценты по международным долгам — чтобы поднять уровень доверия к России у кредиторов. Чубайс, несмотря на сопротивление Верховного Совета, сумел закончить первый этап приватизации. Золотовалютные запасы, наконец, впервые в новой российской истории начали расти, хотя и составляли всего 12 миллиардов долларов.
Однако приватизация по-прежнему вызывала огонь критики со всех сторон. «Всеобщая ненависть», о которой сам Анатолий Борисович пишет в своей книге довольно спокойно, почти без эмоций, достигла предельного накала. Ельцин уверен в том, что к провалу партии Черномырдина на парламентских выборах в какой-то мере причастен и «главный приватизатор» — уж слишком непопулярной была эта фигура. Ельцин в сердцах бросил: Чубайс отнял у НДР, возможно, не менее десяти процентов голосов избирателей.
…Уход Чубайса окончательно переполнил чашу терпения тех, кого Б. Н. в своей книге называет «духовными лидерами нации», российских демократов. Называет — с большой долей натяжки, конечно. Идеи демократии, рыночной экономики и тогда не были популярны в российском обществе, вызывали подозрение и даже ненависть, как, впрочем, и сейчас. Но, в общем, люди эти в те годы были действительно весьма заметны и на духовное лидерство претендовали по праву.
Егор Гайдар от имени политсовета своей партии обратился к Ельцину с призывом не выдвигать свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. «Если нынешний президент решит баллотироваться на второй срок, это будет лучшим подарком, который можно сделать коммунистам», — сказал он. Причины: штурм Первомайского и кадровые перестановки, в частности, отстранение от своих должностей Анатолия Чубайса и Сергея Филатова. «Неизвестно, чего было больше — беспомощности, жестокости или лжи» — это по поводу событий в Первомайском. «Отставка Чубайса лишила правительство возможности вести какую бы то ни было осмысленную политику» — это уже по второму пункту обвинений.
В этот же день Гайдар направил Ельцину заявление о своем выходе из Президентского совета, мотивируя его несогласием с рядом последних шагов президентской власти.
«Не представляю ситуации, при которой я бы мог вернуться на позицию поддержки президента». И еще одна его характерная для того времени фраза: «Президент образца 1991 года и президент начала 1996 года — два очень разных человека, с разным кругом общения и с разной реакцией».
Помимо Гайдара из Президентского совета вышли Сергей Ковалев, экономический публицист Отто Лацис, известный юрист Сергей Алексеев.
Начался лихорадочный поиск «единого кандидата от демократических сил». Но, увы, такого кандидата просто не было. Гайдар срочно летит в Нижний Новгород — уговорить губернатора области Бориса Немцова баллотироваться в президенты. Час напряженной беседы за закрытыми дверями — и никакого результата. Гайдар выходит из кабинета Немцова и дает разочарованное интервью. «Я считаю, — говорит он, — у Немцова были бы большие шансы на победу, их можно “просчитать социологически”». И приводит такой аргумент: Немцов — единственный молодой российский руководитель, который придерживается демократических взглядов и при этом «ни в чем не виноват».
Гайдар пытается договориться с Явлинским (в очередной раз), что ДВР и «Яблоко», а также другие демократические партии будут выступать на выборах единым фронтом — поддерживать кандидатуру Явлинского. Но Явлинский, как и прежде, неприступен. Ему с другими демократами не по пути. «Товарищи по партии» предлагают Гайдару, раз уж так получилось, самому идти на выборы в качестве «единого кандидата». Егор Тимурович благоразумно отказывается.
Единственный человек в политсовете ДВР, кто выступает с особой позицией и продолжает упрямо утверждать, под возмущенные крики Сергея Адамовича Ковалева и других демократов, что кандидатуру Ельцина нельзя списывать со счетов, — это Анатолий Чубайс. Тот самый, которого Ельцин только что уволил из правительства.
…Демократические лидеры, должен заметить на полях, не просто однократно высказались против выдвижения кандидатуры Ельцина. Они говорили об этом, используя любой информационный повод. Искренне считали, что это выдвижение станет «наихудшим подарком демократии» и наилучшим — коммунистам, реваншистам да и просто фашистам. Только не Ельцин. Кто угодно, только не Ельцин!
Питерские демократы проводят, по своей собственной инициативе, собрание «группы избирателей» в поддержку выдвижения кандидатуры Виктора Черномырдина на пост президента. «Мы, — говорит Галина Старовойтова, — хотим ему помочь и вбить клин между ним и Ельциным, мы играем на победу умеренных реформированных коммунистов — Черномырдина, Лужкова, Сосковца, Бакатина, Вольского, Гончара…»
Да, кто угодно, только не Ельцин.
Такие же «группы поддержки», собирающие подписи для выдвижения кандидатуры Черномырдина, появляются и в других городах. Причем сам Черномырдин отчаянно отрицает свое участие в предвыборной борьбе. И даже уходит в отпуск на две недели, чтобы никто не заподозрил его в обратном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
