— В квартире бы не стали. Нужен лес, костер и куча баб.
— Откуда ты знаешь?! — Кира вскинула голову, и Егор ухмыльнулся.
— Да только что, у тебя через плечо прочитал…
— Егор, а ты верующий?
— Истинный христианин! — тут же заявил Михеев и соответствующе истово перекрестился слева направо. Кира взглянула на него удивленно.
— Ты что — католик?
— Тьфу! — он осенился справа налево. — Все время путаю.
— А я неверующая — совершенно. Может, это-то и плохо. Верующий бы, может быть, себя на моем месте чувствовал, как рыба в воде, а у меня крыша едет.
— Знаешь, Кира, — вкрадчиво произнес Егор, — я ничего не понимаю.
— А я — так тем более, — Кира подхватила свою бутылку и выпила остатки пива, уже успевшего нагреться, в несколько гигантских глотков. Включила принтер, вытащила сигареты, посмотрела на дверь в кабинет заместителя и спрятала их. — Во всяком случае, у тебя есть отличная возможность мне помочь.
— Всегда пожалуйста, — с готовностью отозвался Егор, наблюдая, как принтер принялся выплевывать распечатанные листы. — А чего делать?
— Ты мне поможешь понять, сошла я с ума или нет.
— Мне кажется, что ты совершенно нормальная, просто слишком перенервничала, — заметил он. — А на глубинные исследования я не способен… я имею в виду, психического характера, а не…
— Оставь свои пошлости при себе! — отрезала Кира, торопливо собирая листы. — Сейчас ты пойдешь ко мне в гости.
Михеев ошеломленно уставился на нее.
— Вот так вот прямо и… А… М-да. И чем это тебе поможет? Я, конечно, понимаю, что мое присутствие отлично скрасит лунный вечер, но…
— Не надо мне ничего скрашивать! Я тебе кое-что покажу, — сказала она, запихивая распечатки в пакет, — а ты скажешь — видишь ты это или нет?
— Ничего не понимаю — а этого и вовсе! — Михеев запустил пятерню в волосы, и его ярко-голубые глаза раскрылись до пределов, позволенных природой.
— Тебе не надо будет понимать! — Кира нетерпеливо дернула его за руку, и Егор поднялся со стула. — Тебе надо будет просто смотреть.
— На ритуал? — подозрительно спросил он.
— Нет, ничего ужасного… Кстати, Егор, ты тайны любишь?
Михеев поморщился, словно от зубной боли.
— Терпеть не могу, если честно!
Кира улыбнулась и кивнула.
— Это то, что мне нужно!
* * *
От остановки до дома они шли на такой скорости, что Егор довольно быстро начал возмущаться — не на пожар же в конце концов! Кира сильно пихнула его в бок, заставив замолчать, и поволокла дальше, вцепившись приятелю в руку.
— Забыл, что тут случилось?!
— Ой… честно говоря, да, — Егор моментально присмирел и перешел на рысь, подозрительно всматриваясь в окружающий полумрак. — Слушай, ну тут у вас и темень! Прямо как на клад… очень темно. А может, бегом?
— Давай.
Они промчались под шелестящими акациями, мимо пустых скамеек, обогнули раскидистый розовый куст и едва не налетели на Софью Семеновну, выходившую из подъезда в компании Лорда.
— Здрассьте, — выдохнула Кира, и старушка кивнула в полумраке.
— Здравствуй, здравствуй… Чего так несетесь — под ноги хоть смотрите, так и шею свернуть недолго.
Лорд, поскуливая и отчаянно виляя хвостом, полез было к Кире обниматься, но тут же был сердито окликнут хозяйкой, схвачен за ошейник и увлечен в темноту двора.
— А собаки тебя любят, — гулко заметил Егор в подъездном мраке.
— Это-то и плохо, — Кира достала фонарик и включила его, направив узкий луч Михееву в лицо. — На кого вы работаете?!
— Не скажу! — гордо отозвался тот и заслонился ладонью. — А почему это плохо?
— Не знаю, — Кира поднялась по лестнице и начала отпирать дверь. — Только ты учти, я здесь неделю не была, так что там… не очень чисто… к тому же у нас ремонт.
— Ты мою комнату не видела!
— Заходи, — Кира толкнула дверь, вошла в прихожую и включила свет. Егор шагнул следом и с любопытством огляделся, потом поежился.
— А у вас не жарко! Летом, конечно, это здорово, а вот зимой…
Кира захлопнула дверь и бросила сумочку на тумбочку, стараясь держаться спокойно и непринужденно, хотя после последнего открытия один взгляд на стены вызывал у нее приступ тошноты. Егор щелкнул пальцами по рваной ленте свисающих обоев и спросил:
— И куда мне смотреть?
— Да погоди ты! В комнату проходи, — сказала Кира, сбросила шлепанцы и включила свет в столовой. Егор проследовал за ней, крутя головой по сторонам. В столовой он сказал: „Ух ты!“ — в гостиной воскликнул: „Ого!“ — фальшиво изобразил на фортепиано собачий вальс, крутанулся в кресле, выглянул в окно, скривился, обозрел музыкальный центр и принялся рыться в дисках.
— Все эти штучки на столе ты сама сделала? — поинтересовался он. — Я и не знал, что ты скульптор. Талантливо, ей-ей! А чего у тебя канделябры на полу? О, „Дюран Дюран“! Можно поставлю — это глядению не помешает?
— Не помешает, — с усмешкой отозвалась Кира, задернула шторы и принялась зажигать свечи. Егор включил музыку и, похлопывая себя по бедру ладонью в такт „Careless memories“, с удивлением и даже с некоторой опаской наблюдал за ее действиями.
— А это зачем? — он вышел на середину комнаты. — Надеюсь, ты не собираешься принести меня в жертву?
— Так, самую малость. Михеев, не валяй дурака! Просто то, что я хочу тебе показать, видно только при свечах.
Он усмехнулся.
— Ну-ну… А может, ты и вправду практикуешь черную магию, а сама-то все скромничаешь, Дева Тьмы.
— Как смешно! Сам пошутил — сам посмеялся! — иронично отозвалась Кира и ушла с зажигалкой в столовую. Егор крикнул ей вслед:
— А где тут у вас курят?
— Везде.
Егор понимающе кивнул, вытащил сигарету и прикурил от ближайшей свечи, разглядывая содранные обои.
— Плохая примета так делать, — сказала Кира, появляясь в дверном проеме. — Ну что — готов смотреть?
— А это очень страшно?
— Это очень странно.
— Ну, давай, я готов, — Егор картинно вздохнул. Кира закрыла дверь, щелкнула выключателем, и по комнате растекся живой, прыгающий свете свечей. Михеев хмыкнул и взглянул на валяющиеся на полу тетради и черные профили.
— А это что…
— Не трогай! — жестко сказала Кира, и Егор, уже наклонившийся, резко выпрямился.
— Ладно, ладно. Так на что мне смотреть?
— Надо подождать несколько минут.
— Как скажешь, — Егор плюхнулся в кресло с сигаретой в зубах, вытащил из кармана сотовый, глянул на дисплей, положил телефон в нишу шкафа рядом с собой, и принялся вращаться в кресле, мрачно глядя в потолок. На шестом провороте Кира остановила кресло — так резко, что коллега едва не вытряхнулся из него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
