Во-первых, развертывание генетического единства во множественность есть его реальное раздробление в этом инобытии. Цикл от генетического единства ко множественности и от множественности к единству синтетическому есть реальное изживание единством мистерии раздробления целого, рассеяния его частей и постепенного эволютивного обратного их собирания. В истории религии эта идея раскрывается в мифах о «Растерзанном Боге». Личный ипостасный Бог, Мужское Начало, может ввести в космос принцип множественности индивидуального бытия лишь ценою жертвы своим нераздельным единством и реальным переживанием трагедии раздробленности.
Во-вторых, иерархическое возрастание от элемента множественности к синтетическому единству в монадной категории проходит через внутреннюю сущность первого. Это значит, что каждый элемент необходимо ощущает свою сопряженность с высшим единством как нечто первичное; сопряженность же со всеми другими элементами множества является только вторичной и сопутствующей данностью. Для такого элемента высшее единство является действительным первоисточником, безусловным и исчерпывающим в онтологическом смысле, множество же других подобных представляется только средой, соответствующей его данному феноменальному состоянию. Это множество, его природа и все, что в ней происходит, имеет лишь местное, частное значение, служит только ареной эмпирической деятельности и только дает материальные средства к осуществлению эво-лютивного процесса актуализации своей собственной самобытности. В силу этого каждый единичный элемент конкретного множества не только воспринимает высшую Реальность как трансцендентное ему генетиче-ско-синтетическое единство прежде всего, но и не может иначе воспринимать Ее по самой своей онтологической природе. Множественность Реальности и Ее инобытие в виде среды не может не представляться ему только вторичной и производной Ее модификацией. Итак, стремление к одностороннему утверждению монотеизма реальности непосредственно вытекает из природы конкретного множества и его элементов в категории монадности.
В-третьих, так как самость каждого единичного элемента непосредственно сопряжена с высшим единством по особому типу возрастания, то эволюция каждого элемента есть непрерывно возрастающее утверждение им своей самости. По «закону пирамиды» иерархическое повышение синтетического единства влечет за собой возрастание соответствующего ему множества дифференциальных элементов и обратно. Поэтому эволюция самости элемента в своей внутренней сущности взаимно обусловлена развитостью его периферических общений с иными элементами множества, т. е. эмпирической деятельностью в их феноменальной среде. Основной монад-ный окрас и приводит к тому, что все эти периферические общения и всякая эмпирическая деятельность здесь представляет собой не выход из граней самости в простор среды, но, наоборот, перенесение всех ее данностей вовнутрь, одностороннее центрирование всех их на той же самости. В онтологической действительности эволютивное творчество частного начала есть одновременно и преодоление субъективных граней, выход из них во Всеобщее, и, обратно, привнесение этого Всеобщего в себя, воссоздание Его в себе. Здесь же свершается только половина этой бинерной действительности. Элемент подходит ко всему внешнему не как к имеющему самобытное обоснование и потому долженствующему вызвать в нем развитие соответствующего инобытия, но только как к своим отражениям вовне, только как к гетерономному его сущности бытию. В результате — на всем пути своей эволюции элемент оценивает все только со своей субъективной точки зрения и все более и более утверждает резкость и единственность своей самости. Психологически эта общая доктрина приводит к тому, что в монадной категории развитие человека не только неразрывно связано с эгоизмом, но и последний составляет необходимое условие самой возможности развития и его метод. На этом пути утверждение эгоизма в его глубоком смысле, т. е. не конкретно-эмпирического, а спекулятивного, должно быть всячески поддерживаемо и даже искусственно культивируемо как самая сущность монад-ного самосознания и метод монадного развития.
В-четвертых, высшее единство в монадном организме синтетически объемлет многообразные элементы соответствующего ему множества исключительно в стихии ипостасности и через нее, Это значит, что каждый единичный элемент сопереживается синтетическим целым не непосредственно в его внутренней пластической стихии бытия, лишь становящейся в системе форм, но только в стихии оформляющегося бытия, для которого система форм есть необходимое условие актуальности и единственный способ раскрытия. Целое входит в единичное и воссоздает его в себе как бы по периферии распространенности его в метафизическом пространстве, по совокупности его внешних очертаний. Объективируя и утверждая определенную форму, оно только уже вторично и опосредованно объективирует и утверждает соответствующее ей содержание. При этом такое содержание не является особой и имеющей самобытное обоснование данностью, но определяется лишь как то, что наполняет данную форму и проявляется в ней. Такое содержание вне идеи формы утрачивает всякое положительное значение, превращается или в апофатически постулируемую реальность, или в интеллектуальную абстракцию в зависимости от точки зрения и метода познавательного подхода. Таким образом, содержание единичного элемента здесь определяется через форму не только как через средство или прием актуального обнаружения, но и как через самую сущность актуального бытия реальности. Категория формы здесь становится единственной основоположной и всеобъемлющей, категория же содержания делается вполне подчиненной и только сопутствующей, вторично возникающей по методу редукции. Если отдельный элемент множества сам представляет собой некоторую иерархию качествований, нисходящих от его частного единичного центра к частной периферической множественности, то и в этом случае природа его включения в общее высшее синтетическое единство остается неизменной. Каждое единичное качество-вание и соответствующий ему дифференциальный аспект элемента утверждаются через их форму и через эту же форму соподчиняются в синтетическом единстве. Очертание такого сложного элемента в метафизическом пространстве представляет собой некоторую иерархию дифференциальных форм, но все их целое по отношению к внутреннему, также иерархическому содержанию одинаково остается только периферией. Сложное содержание единичного элемента утверждается по совершенно тождественному принципу как и простейшее, т. е. только в форме и через ее посредство. Синтетическое единство монадного организма, в гармоническом соподчинении себе множественности, раскрывается только как имеющий синтетическое строение ипостасный лик. Бытие высшего порядка и достоинства раскрывается во множественности низших видов бытия и, обратно, воссоединяет их в себе только в стихии ипостасности.
Все описанные только что качествования монадного организма, как сопряжение единства со множественностью, и определяют собой природу и основные категории монадной множественности. Для достижения полной ясности и отчетливости их осознания повторим вкратце полученные выводы. Основной категорией монадной множественности, а потому и конкретных множеств, являются статичность и прерывность. Отсюда непосредственно вытекает, что каждый элемент множества онтологически связан с высшим единством через свою внутреннюю сущность и что только через возрастание по этому иерархическому направлению он может сопрягаться с другими подобными. Иначе говоря, для каждого элемента единство, как модификация Реальности, первичнее Ее множественной модификации, или тип возрастания по единству, проходящий через внутреннюю самость элемента, первичнее типа возрастания по множественности, раскрывающегося в феноменологических общениях с ему подобными. Эта вторая категория именуется в эзотеризме категорией обособленной уединенности бытия и возрастания элементов монадной множественности. Далее, из онтологической природы такого элемента непосредственно вытекает, что феноменология его актуального развития необходимо должна заключаться в одностороннем утверждении эмпирической самости, центрировании на ней всех процессов и видов деятельности и восприятии всех объектов и явлений окружающей среды через призму эгоистической самости. Такова третья категория феноменологического гипертрофирования эгоистической самости всякого элемента монадного множества. Наконец, четвертая категория, определяющая природу включения конкретного множества в синтетическое единство, может быть выражена в следующей формулировке: во всяком монадном организме высшее единство синтетически объемлет элементы соответствующего ему множества исключительно в стихии и через ипостасности. Эти четыре категории: статичности и прерывности, обособленной уединенности бытия и возрастания феноменологического гипертрофирования самости и ипостасной природы синтетического объединения элементов множества в высшем единстве и определяют в своем целом самобытную особенность монадной множественности, монадных конкретных множеств, монадных единств и монадных конкретных организмов. Зная их, мы и раскрываем себе возможность должного осознания природы и качеств пластической модификации Реальности.
