— Да, Генерал-Бригадир Ишмаэль Хаворн?
— Я заинтригован: что на Танакреге могло так вас заинтересовать? Редко можно увидеть такое собрание войск Марса.
— Адептус Механикус поддерживают армии Имератора во всех начинаниях, Генерал-Бригадир Ишмаэль Хаворн. Адептус Механикус хочет помочь вам в битве против врага на планете c6.7.32.
— Вы привели с собой армию, подобную которой я никогда ранее не видел на полях сражений: почему из всех планет галактики эта представляет для Адептус Механикус такой интерес?
— Адептус Механикус поддерживают армии Императора во всех начинаниях, Генерал-Бригадир Ишмаэль Хаворн. Адептус Механикус хочет помочь вам в битве против врага на планете c6.7.32.
— Это не объяснение, и вам, черт побери, это прекрасно известно, — повысив голос, произнес Хаворн. — Я спрашиваю вас почему?
— Адептус Механикус поддерживает… — начал техномагос, но Генерал-Бригадир прервал его на полуслове.
— Довольно! Покиньте мою командную рубку и мой корабль, и увидимся после вашей чертовой высадки.
— Благодарю вас, Генерал-Бригадир Ишмаэль Хаворн, — сказал техномаг.
С суровым лицом генерал-бригадир наблюдал, как жрец Адептус Механикус вышел. Потом он громко и цветасто выругался.
Зараженная Хаосом, загрязненная атмосфера убивала его. Адские машины извергали в небеса омерзительный дым, и дыхание Варна было мокрым от слизи и тяжелым. Много раз ему казалось, что существа царапают его легкие, и он отхаркивался и кашлял, пока кровь не шла из его измученной глотки. А потом проклятые надзиратели в черных одеяниях вонзали в него свои когти-иглы, и он корчился в агонии.
Его глаза постоянно слезились, а мучительная, жгучая сыпь высыпала на его коже и запястьях. Восьмиконечная звезда под кожей лба жгла его, словно ненавистная вещь вплавлялась в его череп, становясь его частью. Мысль об этом пугала.
Впрочем, сломанные кости его рук и ног хорошо заживали, и, несмотря на оставшуюся боль, он почти мог нормально двигаться.
Он вытер свои глаза вымазанной в строительной жидкости рукой, когда на место опустили ещё один уровень огромных каменных блоков. Грохот пронесся по всему дождливому Шинару. Башню возводили с ужасающей скоростью, опуская за раз целые уровни гигантских кирпичей. Огромные похожие на насекомых краны закачались, опуская на землю тросу, чтобы схватить своими шипастыми когтями очередную порцию блоков, извергая дым и капая маслом.
Варн смотрел на кабину ближайшего крана невыспавшимися и усталыми глазами. Возможно, его водитель когда-то был человеком, но сейчас это было совсем не так. Он висел в своей тюрьме-кабине на десятках туго натянутых кабелей и проводов, чьи шипастые окончания вонзались в его кожу. Ребристые трубки торчали из глазниц и глотки. Его ноги атрофировались до такой степени, что остались лишь иссушенные обрубки, тянувшиеся из туловища, а тонкие как кости пальцы вцепились в удерживающие их провода. Варн отвернулся от жуткого зрелища.
Резкий звук пронесся по стройке, и надсмотрщики погнали тысячи рабов вперед с подмостков на вершину каменных блоков. Варн и Пиерло ступили на окружающую башню стену, ожидая подносимого к ним чана со строительной жидкостью.
Другие команды рабов трудились глубоко внизу, в шахте башни хаоса. Хотя башня поднималась над уровнем земли всего лишь на тридцать метров, внутри она погрузилась в кору земли на все шестьдесят, и Варн ощутил нахлынувшее головокружение. Каждый раз, когда Варн смотрел через край, возникала мысль прыгнуть туда, но он боролся с такими желаниями. Он будет жить столько, сколько сможет, ведь он слишком хочет увидеть полное уничтожение вторгшихся. Бывший силовик пылко верил в то, что помощь придет, и Танакрег освободят от Хаоса.
Многие другие рабы не были способны остановиться, прыгая вниз, но это мало что им давало. Обматывающие их шеи цепи были прибиты к подмосткам, и оступившиеся или бросавшиеся через край рабы, ища спасения от адских мучений, зависали, раскачиваясь у внутренней стены башни. Обычно, они увлекали за собой множество других рабов. Этого не всегда было достаточно для смерти. Единственным шагом было броситься с обрыва со всей возможной скоростью, молясь о том, чтобы сломалась их шея. Но, если он выживал, жуткие оканчивающиеся иглами руки надсмотрщиков терзали не только зачинщика, но и всех кто упал вместе с ним. Страх перед наказаниями был таков, что любого раба, который глядел туда или пытался броситься и покончить со всем, оттаскивали остальные и вынуждали работать дальше.
Шипящий и выбрасывающий пар чан завис над ними. Варн и Пиерло потянулись, сдвигая его так, чтобы он оказался прямо над центром блока. Густые потоки жирной и жидковатой строительной жидкости полились с его края, сначала медленно, а потом все быстрее заливая центр блока. Огромная лужа отвратительной субстанции разлилась, затем чан, лязгая и испуская пар, полетел к другой группе рабов. Варнус и Пиерло упали на колени, чтобы своими руками растереть строительную жидкость по всему блоку.
Скрепляющий камни раствор мерзко пах и был тошнотворно розового цвета. Варн старался не смотреть на мерзкую субстанцию после того, как некоторое время назад нашел там человеческий зуб.
Это были мертвые Шинара, понял он тогда с ужасом. Их кости и плоть раздавили до состояния жидкой пасты, превратив в кровавый цемент.
Обмакнув кисть почти до ручки, Варн почувствовал мерзкий, металлический привкус на языке, а его ноздри ощутили противный запах.
Диссонанс парил рядом с трудившимися рабами, его щупальца слабо тряслись, когда он издавал адский шум своим голосовым аппаратом. Злобный хор голосов, говорящий нечто на языке, который Варн надеялся никогда не понять, вместе с рычанием демонов, воплями и свистящим шепотом доносился от жуткого существа. Варну показалось, что он услышал голос среди шума, своё тихо сказанное имя сквозь бормотание, рев и вопли. На мгновение в барабанные перепонки раба ударил безумный звук. «Убей его», — услышал он казавшийся разумным голос среди беспорядочных воплей, пугающих стонов, бессмысленного бормотания и треска статики извергаемого Диссонансом.
Когда прозвучала ещё одна резкая нота, Варн и Пиерло как раз закончили размазывать кровавый цемент по вершине строительного блока, и они быстро запрыгнули назад на подмостки. Вопли агонии доносились от оказавшихся слишком медленными рабов, когда их пытали надсмотрщики.
Рабы схватились за металлические балки затрясшихся подмостков. Внешняя стена башни была не совершенно гладкой, но скорее немного ступенчатой, каждый блок перекрывал другой на полшага. После установки каждых двадцати уровней блоков, механические подмостки начинали подниматься наверх, их поршни шипели, когда паукообразные ноги рамы маленькими шагами карабкались все выше по растущему строению. Варн был вынужден согласиться с тем, что это было искусное творение, хотя он и ненавидел его до глубины души.
Еле стоящий на ногах Варн опустился на корточки. Ему ухмыльнулся Пиерло, его глаза лихорадочно блестели. Варну казалось, что его знакомый начал сходить с ума, ведь он словно наслаждался этой адской работой. Почти десять минут уходило у рамы подмостков на то, чтобы перегруппироваться, и это была единственная возможность рабов передохнуть между изматывающей работой. Диссонанс вновь издал ненавистный звук.
— Так кем ты был раньше? — прошептал Варн. Он знал имя своего знакомого раба, знал, что тот прожил всю жизнь в Шинаре и у него не было детей. Но Варн не знал, чем тот занимался непосредственно перед вторжением. Казалось, что он избегает темы, и бывший силовик ждал возможности прямо его спросить.
Вымазанный кровавым цементом мужчина отвернулся. Варн повторил более настойчиво. — Так кем ты был?
— Предателем.
Варну показалось, что он различил это среди доносящихся от Диссонанса жутких звуков.
— Я был слугой и телохранителем, — сказал Пиерло, чьи глаза безумно метались, и внезапно Варн понял, где он его раньше видел.
— А я тебя раньше видел, — сказал он. Пиерло резко обернулся, неестественное возбуждение горело в его глазах. Он энергично потряс головой.
— Нет, я видел, — сказал Варн, — во дворце, прямо перед взрывом.
Убей его. Предателя.
Варн потряс головой и застонал, прижимая руки к ушам, пытаясь изгнать голоса. Его сводило с ума это место и проклятый Диссонанс. Не только Пиерло терял разум.
— Ты в порядке? — Он плохо расслышал голос Пиерло и кивнул.
— Кто-то придет, — сказал Май себе. — Кто-то обязательно придет, чтобы освободить Танакрег.
Пиерло истерично захихикал, тряся головой.
— Никто не придет. Мы здесь умрет, и хаос поглотит наши души.
Внезапно Варна наполнил жаркий гнев.
