выполненную профессиональным летуном.
– А то! Можешь поклясться жабрами, что так оно и было! – прокаркал Скаттл. – Эге, видели бы вы, что с ними творилось! Они бежали от нас как от чумы! Как если бы мы были вооружёнными до зубов великанами! Как если бы мы были...
– Чайками, пачкающими всё вокруг, – закончил за него Флаундер.
– Ну и чушь ты сейчас сказал, – фыркнул Скаттл.
– Если вы закончили, – жестами произнесла Ариэль, – думаю, мне пора отправиться во дворец.
– Царица считает, пришло время продолжить путь, – перевёл Флаундер.
– Ясненько, переходим ко второму этапу, – ответил Скаттл, подмигивая.
– Вы... вы присмотрите за ней, верно? – аккуратно поинтересовался Флаундер.
– О, можем поклясться, так оно и будет, – пообещал пернатый друг. – Она нам как родная. Мы будем приглядывать за ней, как ястребы. То есть нет, не как ястребы. Эти птицы чересчур чванливы. Как альбатросы. Ой, нет, у них такой непростой характер. Как... львы!
– Мы позаботимся о том, чтобы как минимум один из нас находился рядом с царицей всё время, – пояснила его слова Джона.
– Но прямо сейчас, – старая птица немного покряхтела, – я, пожалуй, могу взять передышку, понимаете? Мои кости ноют сильнее, чем в былые времена. Эта девчушка может некоторое время позаботиться обо всём самостоятельно. Я бы, не задумываясь, доверил ей свою жизнь.
В качестве ответа Ариэль ласково почесала у него под подбородком и чмокнула птицу в клюв.
Затем она поочерёдно повернулась к обеим чайкам и поклонилась им, сложив ладони вместе:
– Спасибо вам за всё.
Скаттл, как мог, повторил за ней движение. У него это получилось не так выразительно, но от этого жест выглядел ещё более трогательно. Вытянув шею, Джона с интересом посмотрела на него своим правым глазом-бусинкой. Если бы Ариэль спросили, как этот взгляд можно было интерпретировать, она бы сказала, что, по всей видимости, чайка с нежностью улыбалась своему прадедушке.
– Удачи! Мы будем наверху, – сказала Джона.
Затем она дождалась порыва ветра, идеально подходящего для того, чтобы поднять её в воздух, словно воздушного змея, медленно и постепенно. Изо всех сил захлопав крыльями, Скаттл оторвался от земли и взмыл в небо пушечным ядром.
– Будь осторожна. Очень тебя прошу, Ариэль, – взмолился Флаундер, совсем как в старые добрые времена.
Улыбкой девушка заверила его в том, что с ней всё будет хорошо.
И зашагала в сторону замка.
Ариэль
Она рассудила, что ей не следует подниматься по каменным ступеням, которые вели с пляжа напрямую во дворец. Они были предназначены исключительно для удобства принца и его домочадцев. Девушка вспомнила, как радостно сбегала по ним вниз, к пляжу, над которым пылал закат. Как она спустя некоторое время заметила, служанки и лакеи осторожно обходили лестницу, делая крюк, чтобы вернуться обратно в здание.
Девушка плыла по волнам памяти, обходя тем временем северное крыло замка. Прямо за сырым, плотным песком, переходившим в покрытый бурной растительностью эстуарий [(от лат. aestuarium – затопляемое устье реки) – однорукавное, воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря], была видна дорожка, протоптанная незнатными людьми, трудившимися во дворце. Вдали от великолепных видов и красочного пейзажа залива служанки-посудомойки драили кастрюли с помощью тряпок и щетинистых стеблей местных растений. Горничные выбивали ковры, развешенные на низкорослых крепких кустарниках и сосенках, которые росли слишком близко к солёной воде, являющейся источником жизни для морских созданий и ядом – для существ, населяющих сушу. Поломойки и мальчики-лакеи опустошали помойные вёдра над растущей горой мусора.
Прямо там.
Посреди чистой, свежей воды, которая наполняла ясли деток моллюсков и бежала из них дальше, туда, где птицы побережья вили свои гнёзда, где жили мурены, маленькие угри и гольяны.
«Фу».
Для негодования, которое переполняло Ариэль, не было соответствующего жеста.
Она отвернулась, поморщив нос.
Продолжая идти вперёд, она встречала на своём пути всё больше слуг, гонцов, коробейников и посыльных, это заставило её задуматься о том, не может ли кто-то из них узнать в ней ту самую немую девушку, которая была гостьей этого места годы назад. Она старела не так быстро, как люди, а потому следы взросления на её лице и теле были менее заметны. Да, её лицо выглядело теперь иначе, чем прежде, но так ли уж сильно оно изменилось? Волосы были заплетены в тугие косы и забраны на голове. На ней не было нарядного голубого платья с облегающим лифом, и уж тем более её причёску не украшал огромный пышный, словно взятый с картинки, бант, который служанка по имени Карлотта завязывала у неё на волосах.
Ей мерещилось, или прохожие искоса поглядывали на неё? Пытались ли они исподволь рассмотреть её с ног до головы, чтобы она не заметила их взгляды? Кто-то из людей её узнал? Или она просто впадала в панику?
У Ариэль не было плана на случай, если её кто-нибудь остановит. Весь расчёт девушки был на то, что ей удастся тайком проникнуть в замок и отыскать там отца. Получалось, что либо она, будучи царицей, обладала достаточной уверенностью, благодаря которой ощущала, что сможет справиться с любыми неожиданностями, либо она, без преувеличений, не имела абсолютно никакой возможности разработать алгоритм действий на случай непредвиденных обстоятельств, а потому даже и не пыталась этого сделать. «Скорее – последнее», – заключила русалка, тяжко вздыхая. Как это типично для неё: смело плыть туда, куда акулы в страхе и носа не кажут.
«С другой стороны, я всегда могу прибегнуть к плану «Б»: призвать волны, чтобы вызволить отца с применением силы...»
Дойдя до главных ворот, она от волнения затаила дыхание, но ни один стражник не проявил к ней повышенного внимания.
Ни один стражник.
Оглядевшись по сторонам, девушка внезапно осознала то, что заметила бы куда раньше, не будь она так взволнована: стражников было множество, гораздо больше, чем в последний раз, когда она тут была. Здесь, во дворце, а не на пляже, как прежде. Да и не только стражников: коридоры патрулировали самые настоящие солдаты – мужчины и юноши, одетые в строгую военную форму, застёгнутую на все блестящие пуговицы, обутые в начищенные до блеска ботинки, с поясами, к которым были подвязаны мечи в ножнах, и с фуражками, горделиво красующимися на головах.
Были там и другие люди: облачённые в пышные одежды мужчины и женщины неспешно расхаживали по замку по двое и по трое, ведя беседы
