– Легко… – отрешенно повторил он.
Дочери следователя ничто не угрожало. Мать должна была пристроить ее под опеку инструкторов из детского «лягушатника», где девочка накупалась бы до умопомрачения. К обеду обе вернулись бы домой.
Превращаешься в циркового слона. Сделал что-то недоступное другим представителям вида – получи награду, правильно?
– Я заработал целые сутки свободы.
Конечно, конечно, Тили. Заработал – пользуйся. Но если ты будешь двигаться этим путем и дальше, скоро тебе придется оплачивать каждый час.
Минус 16 часов
Какое-то время «Лексус» катился по инерции, но из-за встречного ветра ее хватило ненадолго. Элен прижалась к фальшборту и раздраженно дернула ручник.
Мотор заглох прямо на мосту, впрочем, случись это пятнадцатью минутами раньше или позже, ничего бы не изменилось. Эстакада, прямая как струна, пересекала полгорода с Востока на Запад.
Отойдя от машины, Элен вызвала сервисную службу, потом закурила и свесилась через стальную трубу ограждения. Пешеходная дорожка была пуста – на верхнем ярусе, ржаво повизгивая, скользили подвесные трамваи. Внизу теснились массивы жилых кварталов, чуть дальше, в изгибе узкой речки, торчали серые параллелепипеды даун-тауна. Над домами голубоватой дымкой витал пар – выхлоп миллионов двигателей, выдох миллионов глоток. Обычный городской воздух.
Элен бросила окурок и сощурилась на облако. Только что она ничего не видела. Впереди была лишь дорога, дорога и дорога, а по приезду – неприятный разговор с начальством. Заметив, что индикатор тахометра втягивается в отметку «ноль», Элен не поверила глазам. Она не знала, в чем причина поломки, ей было плевать, что там за железки потеют под капотом «Лексуса», – об этом всегда заботился форвертс, но сегодня почему-то вышла осечка. И уже не первая.
Элен представила, как по правой полосе подъезжает вчерашний блондин, и мгновенно замерзла. На мосту, как и в лифте, деваться было некуда.
Блондин не приедет. Но кое-кто появится. Скоро.
– О, нет…
Темно-зеленый «Хаммер» притормозил, и медленно объехав «Лексус», подал назад.
Альберт вылез из кабины и непринужденно подошел к перилам.
– Рад встрече, Леночка!
– Давай обойдемся… – Она посмотрела на часы.
– Механики твои запаздывают, у них у самих проблемы, – он улыбнулся, – с дорожной полицией.
– Надолго?
– Не-ет!
Из-под моста, стуча по воздуху лопастями, неожиданно выскочил патрульный вертолет – завис на уровне автострады, покрутил выпуклым носом, и, развернувшись, полетел вдоль набережной.
– Отлично сработано, Леночка… – заметил Альберт. – Результат оптимальный. Возможно, нам с тобой…
– Какой еще результат? – перебила его Элен.
– Ульрих Козас мертв, но портрета убийцы у твоей Компании по-прежнему нет. Именно это от тебя и требовалось.
Она потрясла головой.
– О чем ты, Альберт?..
Тот выплюнул под ноги жевательную резинку и тут же кинул в рот новую. Элен успела прочитать на упаковке: «Deepexedrin».
– Какая по счету? – спросила она.
– Я их не считаю.
– Глушишь себя?
– Расслабляюсь. Иногда это необходимо.
Элен опять закурила и прислушалась. Бригада ремонтников застряла всерьез.
– Я что-то не очень про Козаса… Кто он такой?
– Форвард. Был.
Она наконец поняла. Это он – Вовик, Славик, Женя… В действительности – Ульрих. Лысеющий прагматик, несостоявшийся супруг. Компании все было известно, потому они и послали ее вешать камеру в коридоре. Как до этого посылали к Полушину, которого застрелили из «стейджера». Она сменила «стейджер» на «ангус», и у блондина оказался… тот же «ангус». А кто мог знать, что за ствол лежит у нее в кармане?..
– Нет, – сказал Альберт. – Это делает форвард, а второго форварда у твоей Компании нет. И я далек от мысли, что Леночка Лаур прикончила троих мужиков, просматривающих будущее не хуже ее самой.
Элен вздохнула. Люди, произносящие больше пяти слов подряд, вызывали у нее раздражение.
– Далек хотя бы потому, – монотонно продолжал Альберт, – что знаю, кто их убил.
Элен вздернула брови.
– И знаю, кто следующий, – добавил он.
– И снова не будешь препятствовать?..
– Не угадала. На этот раз буду. Даже очень.
– Потому, что следующий – ты.
– Да, – спокойно ответил Альберт. – Но это вариант, не более того. Вариант. Один из многих.
Он достал очередную подушечку и положил ее на язык. Похоже, ничего кроме надежды у него не было. И пока не подошло время, он притуплял свой форвертс, чтобы не спятить от ужаса.
– На сколько ты видишь? – осведомилась Элен.
– Вопрос ниже пояса. – Он покатал во рту жвачку и отвернулся к реке. – На день.
– Я не про полный расклад, я про…
– Сутки. Дальше не вижу.
– Фью-у-у!.. Ты ведь, считай, и не форвард. Слушай, где же ты так пристроился-то? Со своими… не слишком выдающимися способностями… если у тебя вся московская полиция в прикупе. Кстати, они-то тебе помочь ничем?..
– Московская?! – Он оттолкнулся от перил и задрал голову, намереваясь, очевидно, расхохотаться, но смеха не получилось. – Полиция всей Восточной Европы. И не только полиция. Все Содружество.
Вначале она решила, что он перебрал транквилизаторов, но стоило ей сосредоточиться…
– Договорились, Леночка. Завтра по первому каналу. У Хрыча встреча с представителями общественных организаций. Присутствовать я не обязан, но… приду. Махну тебе рукой. Вот так. – Он показал, как махнет, и теперь засмеялся.
Действительно помашет. Завтра, по Первому. Из новостных выпусков этот жест вырежут, но в прямую трансляцию он попадет.
Элен увидела Альберта прилизанным, гладко выбритым, в старомодной «тройке» и в бордовом галстуке. Типичный молодой функционер. Крысенок.
Сидит за огромным овальным столом слева от Президента Славянского Содружества. В кадре еще четыре лица, на переднем плане – десяток жирных затылков. Президент что-то бубнит. Крысенок демонстрирует почтительное внимание. Камера чуть сдвигается, и он, оторвав ладонь от полированного дуба, делает ею бай-бай. «Привет, Леночка, это я, Альбертик».
– С ума сойти… – выдавила Элен. – Ты… правда, Советник?
– Правда-правда. Даю Хрычу советы, такая у меня работа.
– Что ты можешь насоветовать со своим форвертс? Один день!.. Какой от тебя прок?
– У нас хорошая аналитическая служба, всегда просчитывает альтернативные шаги. Моя задача – выбрать из них лучший. Плохих предложений аналитики не готовят, а идеальных не бывает в принципе.
– И ты… пальцем в небо?!
– Главное, Хрыч уверен, что делает все возможное для Содружества. А когда человек уверен, у него и сон крепче, и пищеварение в норме. Я, между прочем, этой стране зла не желаю. Я в ней живу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
