— В общем — ищем всё. Иголки, нитки, винтовки и автомобильные колеса. Всё, что в лесу не растет. Понятно?
— Так точно, понятно! — вразнобой отвечают они.
— В таком разе — понеслись!
И ребята рванулись на поиски.
Приняв за центр место обнаружения тела, начинаю описывать концентрические круги, постепенно увеличивая их радиус. Трава… веточки… нет, всё не то… Как он сюда попал? Сверху навернулся? Похоже, ибо, как раз в этом месте ветки обломаны. Понятное дело, что никаких следов волочения тела я тут не найду. На дереве лежал… Дерево при этом не обгоревшее, а ведь это сухая сосна — полыхнула бы на раз-два…
Через пару часов делаю перерыв. Ребята подтягиваются ко мне. У них тоже голяк. Ничего вокруг не обнаружено.
Резюме?
Все это — подстава!
Комбинезон опалили заранее, закрепили на плечах рюкзак, чтобы случаем не посеялся и запулили сюда… кого? Живого человека? В обгорелом-то комбинезоне? За каким, простите, рожном? Да ещё и с погонами.
Хорошо, допустим, что кидали его в сорок пятый. А отчего такое пренебрежение к форме? Проще уж плакат на лоб присобачить — 'Я — шпион!'.
Стоп!
Плакат…
Американцы сделали всё, чтобы его заметили. Не просто заметили, а обратили самое пристальное внимание.
Не жалко им человека было?
Нет.
Не жалко…
А почему?
Не опасались, что он проколется?
Судя по всему — не опасались. Отчего же?
А оттого, что ничего он рассказать уже не мог…
Потому, что закинули его сюда уже мертвого.
Как приложение к вещмешку.
А что у вас, ребята, в рюкзаках?
Ящик там.
Вот кружок и замкнулся. Теперь цель этой акции стала понятнее. Все эти фокусы с оружием и снаряжением преследовали одну цель — чтобы покойника не закопали в первой же братской могиле. Его снаряжение должно было обязательно попасть в руки НКВД. И что там такого интересного?
Ящик с документами.
Оттого и выбрана эта модель, что её можно открыть в обход всех хитростей. Сейчас я даже сумел вспомнить давно, казалось бы, забытые моменты из своего прошлого…
***
— Итак, товарищи, смотрим все сюда… — капитан Носов повертел в руках кожаный портфель. — Чем отличается спецпортфель от обычного дипломата, вы уже поняли. А вот теперь посмотрим, чем же отличаются начинки различных моделей…
Несколько движений — и в его руках появляется стальной чемоданчик.
— Перед нами спецчемодан для транспортировки документации производства еще гитлеровской Германии. Сделана эта штучка в Магдебурге, аж в сорок четвертом году. Для того времени — изделие очень качественное! Одно время мы даже собирались его выпускать уже у нас. Данная штучка снабжена системой самоликвидации при нештатном или неправильном открывании. Там внутри имеется тротиловая шашка весом в семьдесят пять граммов. Для того, чтобы поотрывать руки-ноги излишне любопытным — более, чем достаточно.
По знаку преподавателя мы подходим ближе.
— Смотрите!
Быстрые пальцы капитана устанавливают код. Толчок — и верхняя часть чемоданчика сдвигается на несколько сантиметров.
— При этом из петель выходят четыре зацепа, которые в транспортировочном положении надёжно скрепляют половинки чемоданчика. Теперь его верхнюю часть можно приподнять.
Он откидывает крышку.
— Каждая половинка чемодана запирается своим ключом — вот таким, — капитан крутит в руках связку ключей. Отпирает замки и откидывает стальные пластины, закрывающие отделения чемоданчика. — Пластины эти весьма прочные — из закаленной стали. Взломостойкость такого чемодана по пятибалльной шкале мы оцениваем в четвёрку. На то, чтобы взломать его, даже и имея все необходимые инструменты, уйдет не менее часа. Да ещё и взрывчатка… не подарочная штука!
— А как работает самоликвидатор? — задает вопрос кто-то из задних рядов.
— Смотрите, — Носов приоткрывает вторую пластину. — Заряд можно ставить в любое отделение. Пружина устанавливается на боевой взвод заранее. Но! Тут есть и второй ударник, который взводится при сдвигании половинок чемодана относительно друг друга. Так что налицо независимое дублирование. Если код набран правильно, то колесики цифрового замка блокируют доступ к взрывателю. У обоих ударников есть боковые выступы, которые в этом случае упираются в боковые поверхности колесиков. Накола капсюля при этом не произойдёт.
— А если неправильно?
— Вы не сможете сдвинуть половинки, они так и останутся заблокированными. Если же высверлить запорный механизм — невозможно будет заблокировать ударники.
— А отчего же его не использовали и мы?
— Использовали. Пару месяцев. Пока, совершенно случайно, не выявили один дефект…
В руках капитана появляется тонкая стальная спица.
— Если вставить её вот под это колёсико…
Мы все затаили дыхание.
— Смотрите куда она вышла…
Заглядываю через плечо преподавателя.
Кончик спицы торчит прямо перед капсюлем.
— Вот и всё! Может сработать любой из ударников — до капсюля он не достанет. Садитесь — и крутите колесики, подбирая код. Можете сверлить, пилить — что хотите. Только кувалдой не бейте.
Беру в руки чемоданчик и разглядываю его.
— Ещё в конце сорок пятого был отдан приказ — сдать все эти изделия и впредь не использовать, — продолжает капитан. — Но идея всё равно не пропала, на этой основе мы придумали уже свои спецпапки, с которыми сейчас и познакомимся…
Я тогда больше думал о свидании с будущей женой, нежели о всяких там спецпапках, оттого и забыл про эту лекцию, как только закончились занятия. И вспомнил только сейчас…
Вот, значит, какие фокусы задумали американцы. Так сказать — выстрел в прошлое. Знать бы теперь только в кого? И каким образом?
Сядем и поразмыслим.
Потсдам.
Наша зона оккупации, американцев там не должно быть. Так?
Допустим…
Нет. Не пляшет. Могли они там быть. В первое время союзники туда-сюда шастали вполне себе свободно. Но, если бы они хотели чтобы информация попала к ним, то и обрядили бы покойника в американскую форму. Дали бы ксивы соответствующие, американское же оружие — его бы и переправили к союзникам. Вот только чемоданчик… наверное, тоже вернули бы, но содержимое просмотрели бы внимательно…
Что выходит?
Те же яйца — вид сбоку.
Проще уж в нашу форму одеть, вот как сейчас…
Берём за аксиому — чемодан должен попасть в НКВД.
Что в нём?
'Золото и брильянты!'
Щас… Ищите дураков в зеркале.
Ноутбук?
Не влезет он туда.
Жесткий диск с информацией!
Ага. Из чугуна.
Включать его куда прикажете?
Отрава?
Это, какая же?
Какой-нибудь супер-пупер яд?
Ну, похоронят пару десятков особистов. Дальше — что?
А ничего. Сожгут бензином эту штуку со всеми потрохами и окружающей обстановкой, только и делов. Дома, чай не свои — немецкие, чего их жалеть-то?
Опять мимо.
А что народная мудрость в этом случае говорит?
'Рана от сабли зарастает, а от языка — никогда!'
Век живи — век учись!
Люди еще когда доперли — какое оружие самое разрушительное!
Язык.
Понятное дело, что не в свежезаконсервированном виде.
Бумаги там. И, скорее всего — подлинные. В том смысле, что информация в них правдивая. Достаточно важная для того, чтобы наши в эту инфу поверили. А вот среди этих несомненных и безусловных 'подлинников', как пить дать, затесалась парочка чрезвычайно вредных бумажонок. С помощью которых можно уже нашими руками натворить таких делов… Что черти в аду подпрыгнут!
Это-то мы могём… дров наломать. Вот тут уж никого специально учить не надобно, сами хоть кого обучим…
Резюме.
Тротил не рванет. В этом случае и огород городить не стоило. Вспомнит кто про фокус со спицей или нет, черт его маму знает. Нет, так рисковать не будут. Скорее всего, для большей правдоподобности хлопнет капсюль воспламенитель… а заряд-то и не рванет… А то, мало ли? Будет там такой же будущий дед-орденоносец, как тот, что в меня стрельнул в сорок первом… с него станется этот ящик и пинком ноги зафутболить куда-нибудь в сторонку. Так сказать — от греха подальше.
Ладно, с ящиком и 'провалёнышем' можно сказать, разобрались. И что теперь делать? Прихожу я к особисту и выкладываю ему свои соображения. Поверит? С какого бодуна? Он мужик неглупый и именно поэтому в руки мне ничего не даст. Предпочтет дотащить эти штучки до вышестоящего начальства — пусть оно и решает. И никакие мои соображения и убеждения ни к чему не приведут. Так что 'рванет' этот заокеанский подарочек со всей, авторами этой штуки заложенной, силой. И полетят клочки по закоулочкам…
Раздумья мои были прерваны возвратившимися ребятами. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — поиски успехом не увенчались. Ну, собственно говоря, чего-то похожего я и ожидал.
