Мы сегодня в рейд ходили, по округе медведей искали, Хадко здесь остался… — она тяжело вздохнула. — Ну, видимо с кем-то у этой дурынды конфликт произошел, а Хадко влез, — она снова вздохнула.
— А почему Хадко здесь лежит, у выхода? Драка-то явно не здесь произошла?
— Так помирать отнесли. Убивать нельзя, а когда человек вот так вот сам, после травм богу душу отдает, то Далайцы и не чешутся. Помер Максим, да и хрен с ним. У нас обычно к шлюзу и приносят в таких случаях. Нужно сразу за борт выбросить, чтобы не воняло.
Как быстро люди скатились до скотского поведения… Хотя, на самом деле дело тут не в скатывании куда-либо. Просто изменилась сама среда обитания и естественно, адаптивная система человека подстроилась под изменившиеся условия. Право сильного, если совсем уж по простому. Всё нацелено на удовлетворение своих базовых инстинктов. А они по своей сути просты: занять свое место в иерархии общества, что обеспечит кров и пищу, и чтобы не было угроз самому существованию индивидуума. Есть, правда, еще один базовый постулат, но он в данный момент проявляется в своей извращенной или же правильнее сказать суррогатной форме, а именно кого-нибудь поиметь.
Наше поведение определяется не тем, какие мы на самом деле, а теми обстоятельствами, в которые мы попали. Мы всегда поступаем ситуационно — так, как нам наиболее выгодно в данный момент. Это простой закон работы наших мозгов, кто бы и что ни говорил. Гуманизм, нормы морали — все это всего лишь красивые слова, не более. Мы — животные, на которых наложили определенные правила поведения и которым мы следуем, чтобы выживать в современном обществе. А теперь все это смыло Схождение, и мы имеем то, что имеем. Это не хорошо и не плохо, это просто есть. Я не отрицаю, что существуют и моральные уроды, они всегда были и будут, я сейчас всего лишь про то, что изменилась среда обитания и не следует ждать от ближнего своего доброго и понимающего отношения. Чревато такое, знаете ли, попаданием инородных предметов в организм. Таких как заточка в печень, например.
— Как думаешь, проблемы возникнут, когда Хадко выздоровеет?
— К гадалке не ходи. Был бы он один, я бы может и образумила его, но он же и дальше будет защищать эту безбашенную. А она точно вляпается в очередную историю.
Я задумался, но не над местными перипетиями, с ними как-нибудь разберусь. Другое меня волновало. Если меня призовут на бой и во главе нашего отряда встанет Далайец, сможет ли он прочесть истинную информацию обо мне? И если сможет, к чему это приведет? Устранят в превентивных мерах? Я бы так и поступил, но то я, а они это они. Другой мыслительный аппарат и вполне возможно, что и логика.
— Зима, а ты чего такой спокойный? — вывела меня из задумчивости Скрипка. — Новички, обычно пуганные все, по углам жмутся и не отсвечивают. Ты же жалкая двоечка, да еще и без Пути. Или ты как эта? — она снова кивнула на крест. — С головой с детства не дружишь?
— Просто пока не вижу поводов волноваться, — пожал плечами я. — Информацию я получил, сейчас ее освою и приму решение, как быть дальше. Пустые эмоции никогда в пользу не идут, только тратят психоэмоциональную энергию. А я в последнее время научился экономить этот почти невосполнимый ресурс, бережливее стал к нему относиться.
— Ну-ну, — покачала неодобрительно головой Скрипка. — Только ты давай уже начинай тратить этот свой ресурс, гости у нас, — она кивнула на появившуюся в помещении троицу мужчин.
Трое явно бывших зеков по-хозяйски оглядели все помещение, поржали над висящей на кресте девушкой и неспешно двинулись в нашу сторону. Я хмыкнул, глядя на четки в руках одного из них. Меняется среда обитания, а вот привычки остаются прежними.
— Даров, Зима, — ко мне, так и не вставшему с пола, на корточки присел золотозубый Миха, идущий по Пути Хомо.
— И тебе не кашлять, — отозвался я. — Что хотел?
— Встань отброс, когда с тобой люди разговаривают! — один из стоявших рядом зеков, с короткого разбега пробил мне ногой в голову.
Вернее, хотел пробить. Только вот в этом месте головы моей уже не было. Змеиным движением я перетек немного в сторону, и нога неудачника ударила в борт судна. Еще одно плавное движение и я сверху вниз ударяю по его коленной чашечке все еще поднятой ноги. Раздался отчетливый хруст, а я продолжаю движение. Подскок к оставшемуся на ногах верзиле, небольшое уклонение от летящего мне в живот ножа и быстрый удар теперь уже в локоть. Снова хруст и второй неудачник воет и баюкает сломанную конечность. Вертя в руках отобранный нож, присел к Михе, так и сидевшему на полу и, улыбнувшись, спросил:
— Тебе руку или ногу сломать? Выбирай.
— Да ладно, Зима, чё ты… Просто неправильно поняли друг друга, не осознал сразу, что ты ровный по жизни, не обессудь…
Дальше я не слушал, ножом пробил его плечевой сустав и с силой дернул за рукоять, почти отделив руку от туловища. От наступившей боли Миха сначала вскрикнул, а потом потерял сознание. Если ему не помогут в кратчайшие сроки, не жилец. Подхватил его за шкирку левой рукой, в правую взял зека со сломанной ногой и потащил их обоих к шлюзу. Бросив при этом оставшемуся короткое «Жди». Как я и предполагал покалеченный меня не послушался и метнулся кабанчиком на выход. Я же дотащил два тела к шлюзу и положил их рядышком, к этому времени и второй пострадавший потерял сознание. Хлипкие они какие-то тут.
— Накликал ты на наши головы много бед, — оповестила меня Скрипка, когда я подошел и присел с ней рядом.
— Пока мы ждем следующих желающих познакомиться со мной, будь добра нарисуй мне схему сухогруза, — попросил я, вертя в руках трофейный нож. Нож был Системный, с прописанным уроном и означать это могло лишь одно, его приобрели в терминале. И это хорошо, значит можно сделать вывод, что жесткого ограничения в покупках нет. — Что и где находится, места базирования группировок их состав, столовая местная, и прочее.
Скрипка подарила мне долгий и оценивающий взгляд, после чего кивнула и принялась рисовать план сухогруза.
