У меня до сих пор есть металлический конструктор Trix, сначала появившийся на рынке не как игрушка, а как учебное пособие и называвшийся народными кубиками.
Основа конструктора – металлические планки с отверстиями, расположенными в три ряда. Такая система позволяла с легкостью закреплять гайки на разных позициях. Благодаря этому конструктору многие представители моего поколения, как и я, посвятили себя техническим и естественным наукам. К сожалению, компания Trix прекратила производство конструкторов в конце девяностых годов, потому что они больше не пользовались спросом.
Еще у меня имелся конструктор, с помощью которого можно было собрать паровую машину и понять принцип ее устройства. Педагоги и техники-разработчики исходили из того, что ребенок должен познать принцип работы парового двигателя, иначе позже ему будет тяжело даваться физика, а затем и машиностроение.
Знание техники – условие достижения так называемой компетенции в решении проблем. А приобрести нужные знания легче за счет простых приборов или моделей, а не сложных, во всяком случае, начинающему. Дети, выросшие без конструктора, реже выбирают профессию ремесленника, столяра, монтажника систем отопления или инженера. В этом отношении строительные кубики и конструкторы – не сентиментальное дело, а занятие, определяющее будущее. Кроме того, приобретенные в процессе игры навыки применимы и к новой технике. Мы больше не используем паровые двигатели, однако стоящий за ними физический принцип – преобразование энергии тепла в работу – служит основой современной техники. Не надо думать, что технологии прошедших столетий больше не приносят пользы. И сегодня я получаю большое удовольствие, играя с детьми в современные конструкторы, будь то сборка машинок на солнечных батареях или электродвигателя для модели автомобиля.
Разумно рассматривать всю техническую палитру, включая старые образцы. Конечно, степень эффективности современного мотора выше, чем старого, но, чтобы усовершенствовать последнюю модель, принимая во внимание требования экологии, знание принципа работы самого простого мотора оказывается решающим. Какой современный человек способен объяснить, как функционирует первый автомобиль в мире – «Бенц» 1886 года? И вообще рассказать, почему машины едут?
Иногда я спрашиваю об этом посетителей, рассматривающих этот ценный экспонат у нас в центре транспорта Немецкого музея. Естественно, попадаются специалисты, знающие, как выглядит одна или другая историческая деталь, но пугающее количество людей вообще не имеют представления об этой технологии. Ясно, что дизель или бензин заправляют на бензоколонке, что затем как-то включается мотор, и машина трогается с места. Однако таких ограниченных знаний – скорее, незнаний – недостаточно, чтобы вынести на широкое общественное обсуждение хотя бы вопросы транспорта будущего, не говоря уже о том, чтобы конструировать более эффективные моторы.
Конструктор помог мне существенно лучше понять принцип функционирования вещей. Так как дома имелось достаточно места и мой отец сам с удовольствием мастерил, я был настоящим «мальчиком из мастерской». Я находил самые разные испорченные устройства на улице, таскал их домой, чтобы починить или по меньшей мере разобрать, ведь части могли пригодиться для другого ремонта. Позже, когда наша маленькая дочь на прогулке подбирала старый гвоздь, жена смотрела на нее вопросительно, и Марлена отвечала: «Вдруг он понадобится папе для ремонта». Наверное, здесь срабатывали гены, но меня радовало отношение дочки. Мой прадедушка, между прочим, работал гвоздильщиком. В семейном альбоме хранится фотография, на которой он стоит перед кузницей вместе со всей семьей. У меня есть несколько выкованных им гвоздей, в какой-то мере они – маленькие произведения искусства. Тот, кто во времена прадеда обладал таким гвоздем, точно обдумывал, как его эффективно применить, достаточно ли одного или понадобится второй, например, для соединения двух деревянных брусков. Естественно, таким образом небоскребы не построить, но раньше экономное обращение с ресурсами было абсолютной необходимостью, которую чувствовал каждый.
С кубиками Lego и другими конструкторами дети учатся строительству. Например, они хотят соорудить ворота и возятся так долго, снова и снова переставляя кубики, пока не достигнут цели. За этими играми стоит идея само-деятельности, и только так приобретается опыт. Само-деятельность и учение тесно связаны друг с другом. Тот, кто ничего больше не берет в свои руки, не научится новому.
Возвращение концентрации
Ремонт – это циркуляция анализа, стратегии, реализации и успешного переживания. Что-то вроде цепи создания проекта. Здесь нужно развивать аналитическое мышление. Если дети больше не учатся ремонту, они не смогут проводить анамнез – систематический сбор совокупности сведений.
В плохой компьютерной игре я вообще ничего не оцениваю, потому что максимум, что от меня требуется, – это увернуться, когда в меня стреляют. А идея шутера от первого лица в том, чтобы в кратчайшее время сбить наибольшее количество противников. Тем самым я, вероятно, тренирую скорость реакции, но не продумываю процесс целиком, в отличие даже от такой простой операции, как ремонт лампы. Это большой недостаток, так как вследствие этого я не стараюсь понять окружающий мир во всей его полноте.
С этим должны бороться преподаватели. А вот как мы решаем данную задачу в Немецком музее: детям сложно сконцентрироваться, слушая длинные речи о том, как протекает химическая реакция, почему покрытые наночастицами лыжи лучше скользят, как функционирует двигатель Стирлинга[21] или компьютерная томография. Подобные вещи нельзя объяснить в двух словах. Слушателям нужна способность сконцентрироваться, идущая от страстной увлеченности предметом. Соответственно, посетителям выставки в Немецком музее больше нравятся эксперименты с быстрым результатом. Без экшена, без гарантированного мгновенного эффекта дети не задержатся в зале. Им просто не хватит терпения наблюдать за течением эксперимента.
Чтобы научиться ремонтировать, успешно доводя дело до конца, я должен с самоотдачей посвятить себя делу. Здесь проявляется педагогический аспект ремонта. Противников в плохой компьютерной игре нужно просто обстрелять, что не учит стратегии преодоления жизненных трудностей. Стратегии в этом смысле несколько лучше, но все же полное перенесение навыков из виртуального в реальный мир невозможно. В культуре ремонта все наоборот. Чтобы отреставрировать ценную мебель, мне не нужно знать, к примеру, физико-химический состав смолы шеллак, но я по меньшей мере должен разбираться в способах ее использования. То, что выделения определенного насекомого – червеца – образуют основу этого лака, делает процесс интереснее. Чтение о разнообразном, в том числе историческом применении сургуча – от клея для шляп до шеллачной граммофонной пластинки – весьма увлекательно. Итак, ремонт – ручной процесс – помогает узнать историю, технику, биологию, материаловедение и даже элементарную физику и химию. Дополнительные навыки я могу получить с помощью литературы. Справочники, если уметь с ними работать, окажутся чрезвычайно интересными. Между прочим, я также научился глубоко уважать людей, которые помогали человечеству на пути технического развития. Я полностью согласен со словами Исаака Ньютона о том, что мы стоим на плечах гигантов.
На плечах гигантов
Этот английский натуралист, относящийся к самым великим ученым, о себе говорил в типичной манере преуменьшения собственных талантов. С сегодняшней точки зрения он был гигантом, но сам утверждал, что не получил бы своих знаний без предварительных работ его великолепных коллег. Он считал себя только маленьким колесиком в большом шестереночном механизме природы.
Часто такое скромное мышление свойственно людям, размышляющим глубже других и желающим добраться до сути вещей. Все новые знания они строят на более ранних. Квантовая механика как наука о мельчайших материальных частицах не отменяет классическую механику, а является ее более развитой формой. Теория относительности Эйнштейна расширяет физику. Например, теорема о сложении скоростей: по ней Эйнштейн раскладывает большие скорости, вроде скорости света, на малые. Когда в движущемся вагоне поезда катится шарик, то для наблюдателя скорость шарика высчитывается сложением скоростей движения поезда и шарика. Но если я включу в вагоне лампу, то не смогу узнать ее скорость сложением скорости света и поезда. Так учил нас Эйнштейн. Если сложить скорость света и поезда, то наблюдатель снаружи должен был бы увидеть движение со скоростью, превышающую скорость света и не существующую в природе. Настоящему знанию более ста лет, но ясно ли мы это поняли? Нам следует привыкнуть не высокомерно игнорировать «старые» открытия, а учиться ими пользоваться, «ремонтировать» и адаптировать их. Так, латинское слово reparare означает не только «восстанавливать», но и «обновлять». Вопреки невероятному значению открытий и технических изобретений мне удивительно видеть, как мало людей ими интересуется. Допустим, их непросто понять – мир многогранен. Но тем более для развития интеллекта полезно принять этот вызов и заняться изучением законов природы. И, как выразился Альберт Эйнштейн: «Господь Бог изощрен, но не злонамерен». Можно сказать, что в определенной степени человек обладает основным арсеналом для познания природы.
