Утром она встала с тяжелой головой и еще не успела до конца одеться, когда в ее комнату без стука ворвалась Сьюзен.
— Они собираются отрезать ему руку! — закричала она. — Патрик и Айен… они говорят, что должны… — Сьюзен закрыла лицо руками. — Я не могу этого вынести.
Торопливо натянув платье, Изабо кинулась в спальню Алистера. Шторы на окнах были задернуты, поэтому ей понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к темноте. Но когда она подошла к кровати, то увидела, что Алистер не спит. Хотя свет горящей свечи падал на такое же, как и прошлой ночью, красное от жара лицо, но глаза у него были совершенно ясные, и он переводил гневный взгляд с Патрика, который был у кровати, на братьев, стоящих в изножье.
Старик повернулся к ней.
— Тебе здесь не место. Уходи.
— Это ты, Изабо? — слабым голосом спросил Алистер. — Подойди ко мне.
Выполнив его просьбу, Изабо с ужасом обнаружила, что рука у него вздулась от плеча до кисти.
— Они хотят ее отнять, но я не позволю. Слышите?
— Но тогда, парень, ты умрешь, — мрачно ответил Патрик.
— Если ты отрежешь мне руку и я выживу, старый негодяй, я отрежу руку тебе и посмотрю, как тебе это понравится.
Речь явно утомила его, и Алистер закрыл глаза. Но через секунду он снова взглянул на Изабо.
— Сядь ко мне. — Он похлопал по кровати рядом с собой, и она робко присела. — Теперь слушай меня, Изабо. Как ты поняла, я не желаю быть расчлененным и очень рассчитываю на тебя… не позволяй им это сделать.
Она молча смотрела на раненого. Ее глаза наполнились слезами, одна скатилась по щеке до подбородка, и Алистер, подняв здоровую руку, смахнул ее пальцами.
— Ты плачешь? — тихо спросил он. — А я думал, ты обрадуешься, видя меня в таком жалком состоянии.
Она покачала головой.
— Ты выполнишь мою просьбу?
— Да, — с трудом выговорила Изабо.
— Спасибо. — Он улыбнулся и закрыл глаза.
Она тут же обратилась к стоявшим мужчинам:
— Вы слышали, что он сказал? Да? Не будет никакой резни, уходите отсюда со своими орудиями пыток.
— Изабо, — умоляюще произнес старик. — Он умрет, разве ты не понимаешь?
Она посмотрела на ужасающего вида руку.
— Возможно, но будет так, как он хочет.
Айен двинулся к ней, его глаза казались еще темнее на фоне бледного лица.
— Я не уйду, не оставлю брата умирать, что бы ни говорила мне эта маленькая нахальная мятежница.
Изабо вскочила с кровати.
— Но ведь он может поправиться, об этом ты не подумал? И если вы сделаете по-своему, — яростно добавила она, — клянусь, я помогу ему отрезать руки вам, как он сказал, вам обоим.
— Именно этого она и хочет, — сурово изрек Айен. — Видеть его мертвым.
— Ты что, глухой? — шагнула к нему Изабо. — Это сказал он, твой брат, твой глава, и ты не подчинишься ему?
— Он бредит, не знает, что говорит.
Она подняла брови.
— Ты слышишь, Дональд? Твой брат считает, что Алистер не в своем уме. Я так не думаю, а ты?
После недолгого молчания тот медленно произнес:
— Нет, я не думаю. — Побледнев, он в отчаянии переводил взгляд с Патрика на Айена. — Она права, мы не должны этого делать.
— Тогда убирайтесь и оставьте его в покое, — быстро сказала Изабо.
К ее удивлению, они подчинились. Айен с большой неохотой, Патрик и Дональд спокойнее, но с отчаянием в глазах. Потом она села на кровать возле своего пациента. Алистер спал, но метался в жару, белье и подушки были влажными от пота. Изабо принесла таз с водой, протерла ему губкой лицо, затем всю руку и края раны, куда попала инфекция, убрала влажную простыню, накрыла его сухой.
В комнате было душно, и, раздвинув портьеры, она распахнула окно, чтобы впустить свежий воздух. Большего она пока сделать не могла, поэтому села и просто смотрела на него. Позже, когда вернувшийся Патрик настоятельно советовал ей отдохнуть, Изабо отказалась покинуть спальню из опасения, что без нее они сделают то, чего так усиленно добивались.
На ночь она придвинула кресло к постели и свернулась в нем, как маленькая белочка, положив голову на руки.
Три дня и три ночи, казалось, было очень мало надежды, три дня и три ночи Изабо оставалась с Алистером, бдительно охраняя его. Приходил и уходил Патрик, заглядывал Дональд, но Айен, возмущенный ее полновластием, держался в отдалении, как и Сьюзен, которая из-за своей чувствительности не могла переносить вида страданий.
Вечером третьего дня, сидя на своем посту, Изабо гадала, почему выздоровление Алистера стало для нее таким важным. Еще недавно она бы только радовалась его смерти. Но сейчас он выглядел настолько молодым, безобидным, почти невинным, что в нем трудно было узнать того опасного человека, который поймал ее тогда в ночном лесу. Она вздохнула и протерла его лицо губкой.
За последние дни она столько раз прикасалась к нему, что стала делать это уже без всяких колебаний. Все, конечно, вернется на круги своя, когда Алистер поправится, а он поправится, должен поправиться.
Возможно, это была вера, которую он вселил в нее.
«Я очень рассчитываю на тебя», — сказал он, но в глубине души она знала, что в его словах было нечто большее.
Когда на четвертое утро Алистер открыл глаза и увидел спящую в кресле Изабо, он нежно прикоснулся к завитку светлых волос, упавших ей на руку. Они такие мягкие, он улыбнулся. Потом взглянул на свою левую руку.
Она была на месте, и он снова улыбнулся.
Почувствовав его прикосновение, Изабо подняла голову и увидела, что Алистер внимательно смотрит на нее, а в его глазах нет даже следа лихорадки.
— Тебе лучше, — просто сказала она. — Я знала, что ты справишься. — И немного застенчиво добавила:
— Схожу за Патриком.
Он не успел задержать ее, и через несколько минут Патрик уже стоял рядом с кроватью.
У Алистера остались смутные воспоминания о последних днях: легкие руки прикасались к нему, нежный голос уговаривал его лежать спокойно, попить или перевернуться, и он знал, что Изабо ни на минуту его не оставляла.
Алистер все время просил старика привести ее и всегда получал один и тот же ответ..
— Пусть девушка отдохнет, — говорил Патрик. — Она выбилась из сил.
И он подчинялся.
Но когда к нему вернулись силы, возросла и его решимость увидеть Изабо. На следующий день, свежевыбритый, с туго привязанной к груди рукой он сам пошел искать ее.
Пару секунд она с изумлением взирала на призрак, стоявший в дверях ее комнаты, затем вскочила и сердито поинтересовалась:
— Ты что это вытворяешь? Тебе нельзя вставать.
Прислонившись к дверному косяку, Алистер с улыбкой смотрел, как она идет к нему.
— Почему ты не навестила меня?
