— Потом разберёмся, — резко перебил его Фемистокл. — А теперь исчезни, пока я ещё в силах тебя защитить!
Недоверчиво покосившись на него, Огонь вскочил и поковылял прочь что есть силы.
Фемистокл перевёл дух. Его слова не были лишены смысла. Ужасная магическая сила, которой обладал Пэр Андерматт, сильно напугала его. На самом деле волшебник не был уверен, сможет ли он справиться с юношей, если тот снова разойдётся.
Пэр Андерматт, однако, и не думал этого делать. Он опустился на пол и некоторое время сидел с поникшей головой и опустошённым взглядом. Папильотка порхала прямо над ним, а рядом с Андерматтом стоял, словно маленький кубик с морщинистой кожей, гном Кьюб.
Но был тут ещё кто-то.
Фемистокл медленно подошёл. Его сердце забилось, а во рту он ощутил неприятный привкус железа, когда увидел бездыханное тело, над которым склонился Пэр Андерматт.
— Кто… кто это? — пробормотал он растерянно.
Пэр Андерматт не ответил, и Фемистокл обошёл вокруг него и наклонился, чтобы разглядеть лицо девочки.
От увиденного его пронзил ледяной страх — он отказывался в это верить.
— Ребекка!
— Она мертва, Фемистокл, — прошептал Пэр Андерматт.
Его голос был пустым. Слёзы катились по лицу, но голос был абсолютно бесчувственным, будто что-то в нём умерло.
— Я её погубил.
— Но это… это же абсолютно невозможно, — потрясённо выдохнул Фемистокл. — Она ведь не может… я имею в виду… она… не может здесь…
— Это моя вина, — сказал Пэр Андерматт всё тем же ужасным бесцветным голосом, в котором погасло любое человеческое чувство, и от этого становилось ещё страшнее. — Я её погубил.
— Что случилось? — спросил Фемистокл. — Неужели это Огонь?..
— Нет, — перебил его Андерматт. — Это я. Я один.
Он всхлипнул, но даже всхлип будто вышел из стального горла.
— Я её сюда привёл, когда был на той стороне. Я хотел, чтобы она всё узнала. Но они… они её столкнули в шахту.
Фемистокл посмотрел наверх. Там, где должен был находиться потолок, он увидел мрачный туннель, ведущий в бесконечность, стены которого будто бы состояли из медленно вращающегося дыма.
— Это на самом деле она, — потрясённо пробормотал он. — Я не думал, что она разыщет дорогу.
— Но она её нашла и заплатила за это жизнью, — пробормотал Пэр Андерматт.
— И в-в-вы н-н-ничего не сможете сделать? — тихо спросила Папильотка. — Может быть, с помощью исцеляющего волшебства?
И хотя Фемистокл знал, что это не поможет, он протянул руку, дотронулся до лба Ребекки и прислушался. Убрав руку, чародей печально покачал головой.
— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я могу лечить многие болезни, но и моим возможностям есть предел. Её спасти невозможно: душа уже на пути в мир по ту сторону Тени.
Пэр Андерматт поднял голову. Слёзы его иссякли, и некоторое время он смотрел на Фемистокла ледяным взглядом.
— Нет, — сказал он, — я мог бы кое-что сделать.
Из складок одежды он достал чёрный зеркальный осколок, — размером с детский пальчик и по краям уже немного стёртый, — так часто он держал его в руках.
Фемистокл оторопел.
— Андерматт! Подумай, что ты делаешь!
Пэр Андерматт молчал. Выражение невыносимой боли вдруг исчезло из его взгляда и сменилось решимостью.
— Если ты пожертвуешь этим осколком, то навечно останешься в Мире теней, — восликнула Папильотка и даже ни разу не заикнулась. — Подумай, что ты делаешь! Ты не сможешь появляться в этом мире даже в виде призрака. И никогда больше не увидишь Ребекку.
Пэр Андерматт помолчал. С нежной печальной улыбкой он наклонился и поцеловал Ребекку в разбитые губы, потом выпрямился и положил осколок на её лоб.
Сон и клятва
Ребекка очнулась с довольно сильной головной болью, воспоминанием об ужасном сне и отвратительным привкусом во рту.
Осторожно открыв глаза, она повернула голову и обнаружила, что лежит в постели в своей комнате. А где же она должна ещё быть? Она ощупала больную голову и испуганно охнула, почувствовав колющую боль в указательном пальце.
Она резко поднялась и села. Что-то острое и сверкающее только что лежало на её лбу, а теперь упало и затерялось в складках одеяла. Ребекка оторопело смотрела на тёмно-красные капельки крови, скатывающиеся с пальца, пораненного осколком. Затем подержала палец во рту, чтобы не измазать постель, спустила ноги на пол и пошарила другой рукой в складках одеяла.
Это действительно был осколок зеркального стекла, заметно стёртый по краям, длиной около двух сантиметров, — точно такой же, какой она видела во сне. Стало немного страшно: а вдруг этот сон…
Да нет же, что за ерунда! Снова её фантазия разыгралась, — только и всего. От Саманты, конечно, можно ждать каких угодно гадостей, но ведь она не убийца! Ребекке было ужасно неловко за то, что в её сне совершил Том. А что уж говорить о прочем — драконе, волшебнике Фемистокле, заикающейся феечке и маленьком гноме-кубике… Это был сон — и точка!
Даже если всё было как наяву.
Головная боль между тем прошла, но и без того на теле не было ни одного живого места. Ребекка чувствовала себя так, будто прыгнула из самолёта без парашюта и вдобавок прокатилась по длиннющему склону, посыпанному галькой. И на шее ощущалось жжение.
Девочка подняла руку, потрогала шею да так и застыла. Она нащупала тонкую, длиной около двух сантиметров, царапину, притом довольно свежую — именно там, где во сне её поранила Саманта…
По спине пробежал холодок. Это было… ужасно.
Инстинктивно она посмотрела в ту сторону, где стояла кровать соседки по комнате. Постель была не разобрана; Саманта, видимо, не появлялась здесь со вчерашнего вечера. Могло ли быть так, что…
С бьющимся сердцем Ребекка снова взяла осколок в руку, с минуту внимательно разглядывала его и сжала в кулаке.
В то же самое мгновение она осознала, что всё было наяву.
Это был не сон. Предательство Тома, трусливое покушение Саманты на её жизнь и огромная жертва, которую принёс Пэр Андерматт, — всё это произошло на самом деле. А она осталась в живых и находилась здесь, потому что один парень, которого она едва знала, пожертвовал ради неё своей жизнью.
Её глаза наполнились слезами. Это были слёзы гнева на Саманту и Тома и в то же время слёзы сочувствия Пэру Андерматту. Неважно, кем была та девочка, за которую он принял Ребекку; но он, вероятно, её безмерно любил, так как участь, на которую он себя обрёк, была во сто крат хуже смерти.
За дверью в коридоре послышались шаги и приглушённые голоса — они вернули Ребекку к действительности.
— Я в этом не участвую, — это был голос Тома. — Можешь требовать от меня что угодно, но… это уже слишком! Ты… ты её убила!
— Бред! — отвечала Саманта. — Это был несчастный случай, и ты это прекрасно знаешь.
— Ах вот как? А я видел другое.
— Ты же не думаешь всерьёз, что я эту дурочку нарочно туда столкнула? — возмущалась Саманта. — Она вырвалась и потеряла равновесие. По правде говоря, она сама виновата.
— Ты прекрасно знаешь, что всё было не так! — злился Том.
Дверь распахнулась, и оба вошли в комнату. Но так как они были слишком заняты спором, то не сразу заметили Ребекку.
— Даже если это так, что ты собираешься делать? — спросила Саманта. — Наябедничать на меня Осе? Но ведь ты тоже там был и, если уж на то пошло, даже…
— Добрый вечер! — сказала Ребекка.
Саманта так и подскочила, вытаращила глаза, взвизгнула и упала в обморок, предусмотрительно повернувшись так, чтобы её смог удержать Том.
Он мог бы подставить руки. Если бы он стоял сзади.
Но Том только мгновение оторопело глядел на Ребекку. Затем, вскрикнув, выскочил за дверь, будто его ветром сдуло, поэтому Саманта с грохотом рухнула прямо на ковёр, разбив себе при этом нос о ножку стула.
В другой раз Ребекка улыбнулась бы при виде этой сцены, но сейчас она не могла. Она не испытывала никакого злорадства, разве что мрачное удовлетворение. Внезапно Саманта стала ей совершенно безразлична. Так же как две как её подружки и даже Том.
Она сжала в руке осколок зеркала и снова вспомнила то, что Саманта ей рассказала у края колодца. Пэр Андерматт пожертвовал единственным осколком магического Зеркала, который у него был, и спас ей жизнь. Теперь она у него в долгу. Она обязана найти остальные осколки и сложить их вместе, чтобы он смог вернуться в реальность.
Она не знала, где эти осколки и как их найти, но знала, что сделает это, даже если ей придётся отправиться в преисподнюю.
Она будет искать — и найдёт их, и вернёт долг, и спасёт Андерматта. В этом она себе поклялась.
