- Правда, коготь не медвежий, но замена вполне убедительная, торжествующе объявил доктор. - В конце концов она же вечно о них твердит! Ну, о медведях.
- Медведь тут ни при чем, - отозвался профессор, констатируя очевидное.
- Пф! А кто об этом узнает?
- Ну, например я.
- Право же, Тайтус, вам недостает воображения, - улыбнулся доктор. Вот мы, эскулапы, воображением наделены с лихвой. Это - один из наших главных талантов, по чести говоря. В нашей практике мы всякий Божий день пускаем в ход воображение. А что делать, приходится - пациенты этого ждут.
- Почему бы мне просто не сказать Фионе, что это - коготь мегатерия, или наземного ленивца, а вовсе никакого не медведя?
- И снова пф! Да ладно, ладно... давайте, испортите мне сюрприз, если так приспичило!
- Благодарю вас, Даниэль, - отозвался профессор, пряча сувенир в карман пальто. - Полагаю, у меня еще будет время подумать.
- А знаете, - заметил доктор спустя некоторое время, заполняя паузу в разговоре, - сдается мне, что лошадям давно пора бы успокоиться. Прислушайтесь повнимательнее: они храпят, а судя по стуку копыт, еще и толкают друг друга. Да и кучер подает голос чаще обычного. Экипаж то и дело кренится на сторону, словно передняя лошадь в испуге шарахается или перестала слушаться поводьев. По мне, так они разнервничались не на шутку. Интересно, почему бы?
- Я это тоже заметил, - подал голос мистер Киббл. Профессор был по меньшей мере третьим, кто заметил все вышеупомянутые признаки, однако не отозвался ни словом, поскольку убедительным объяснением не располагал.
Невзирая на проблемы с лошадьми, карета с грохотом катила к следующей остановке. Минул час. Нагромождения скал, на время раздавшиеся перед протяженными лесистыми склонами, вновь подступили к самой дороге. По мнению профессора, было нечто зловещее в том, как густые еловые чащи и головокружительно-высокие скалы словно смыкались вокруг них.
- А до постоялого двора еще далеко? - осведомилась мисс Мона, по-видимому, разделяющая тревоги профессора.
- Полагаю, теперь уже нет, дорогая моя леди, - отозвался он. Между его бровями пролегла складка озабоченности. - По моим прикидкам, постоялый двор должен оказаться сразу за следующим...
Над горами проплыла темная тень.
- Вы видели? - воскликнул доктор, бросаясь к двери. С этого места ему удалось рассмотреть черное оперение крыльев и кармазинно-красный проблеск. В следующее мгновение тень сгинула, точно ее и не было.
- Тераторн! - охнул он.
И профессору сразу же вспомнилась птица, замеченная им в небесах над Солтхедом.
- Сдается мне, я видела рыжую лисичку: она шмыгнула в кусты, сообщила мисс Нина, прижав к стеклу изящный пальчик.
- Тераторн, надо думать, тоже ее углядел. Хотя жалкая это добыча, скажу я вам, для такого хищника. Потрясающе! - Доктор снова поискал глазами птицу и, так ее и не обнаружив, вернулся на место.
- Вот и слава Богу, доктор Дэмп, - проговорила мисс Мона. - Что за кошмарные твари! Говорят, они возвещают о приближении несчастья.
- Скорее о пустом суеверии, - парировал доктор, стукнув в пол тростью. - А как они великолепны в полете!.. Вот почему мне хотелось получше рассмотреть красавца, да только он уже куда-то подевался. Надо думать, полетел вслед за лисой.
- Что это? - закричала мисс Нина, указывая куда-то вдаль.
- Что вы увидели? - осведомился профессор.
- Мне на миг примерещился жуткий силуэт... кто-то огромный, темный, гигантского роста, с длиннющими лапами... вон там, на уступе выше по склону холма. Просто стоял там и следил за нами.
- Вот вам и медведь, - доверительно сообщил доктор своему академическому другу. - Рыщет в поисках добычи - напоследок, пока зима не настала. На диво могучие зверюги, тупорылые медведи, и притом презлобные куда опаснее любого мегатерия. Господи милосердный, теперь мы и впрямь заехали в первозданную глушь! Кто только не прячется среди этих холмов и лугов! Целые орды медведей и лис появляются словно из-за кулис!.. Эге, да это же прямо стихи! "Лисы" - "кулисы". А вы знаете, что есть на свете люди, которые так всю жизнь и живут тут, в горах? У хозяина постоялого двора, где мы сегодня остановимся на ночь, наверняка найдется для нас в запасе занимательная байка-другая. Для того чтобы выжить в здешних краях, требуется немалое мужество. Никакого мишурного блеска, уж здесь вы мне поверьте!
- Похолодало, - пожаловалась мисс Мона, неуютно поежившись.
- Мы на большой высоте. На протяжении последней мили или около того лошади просто из сил выбиваются. Впрочем, до вершины уже рукой подать, после того дорога пойдет все вниз и вниз. К утру мы окажемся в Бродширской долине, оттуда поедем прямиком на восток, потом еще немного поднимемся в гору, а после полудня уже начнутся вересковые пустоши. До "Итон-Вейферз" мы доберемся в аккурат к обеду.
- Вы, доктор, верно, уже ездили этим путем?
- Да, но не по этой дороге - в те времена через горы вела лишь верховая тропка. Я несколько лет практиковал в Саксбридже и его окрестностях - вот где холодина-то! - и частенько бывал в разбросанных по нагорьям небольших городках. Места там просто завораживающие! В лесах порою чувствуешь себя слегка заброшенно и одиноко, хотя поддаваться унынию ни в коем случае нельзя.
- Именно так мисс Дейл описывала "Итон-Вейферз", - проговорил профессор. - Кажется, это общее...
Карета резко завалилась набок; с козел донесся крик досады. И снова колеса замедлили ход, вращаясь все медленнее и медленнее и, наконец, заскрежетав, застыли на полоске голой земли на дне мрачной лощины.
- Надеюсь, это не очередная туша, - проговорил профессор. Он открыл окно, окликнул охранника, и тот коротко и сбивчиво объяснил ему со своего места, в чем дело.
- В чем проблема? - осведомился доктор.
- Передняя лошадь потеряла подкову. Пустяк, мы вот-вот тронемся.
Кучер спрыгнул с козел и извлек из багажного отделения инструменты и новую подкову. Не теряющий бдительности охранник зорко оглядывался по сторонам, высматривая потаенные укрытия среди холмов и лесов по обе стороны дороги и нервно барабаня пальцами по эфесу сабли. Лошади, переполошившиеся после столкновения с мегатерием, со временем успокоились, согревшись на подъеме. Но теперь они снова не находили себе места.
От темнеющих холмов донеслось рычание; по лощине из конца в конец прокатилось до крайности неприятное эхо. Вслед за тем воцарилась зловещая тишина. Лошади задрожали - в том числе и передняя, ногу которой удерживал на весу кучер, прилаживая подкову. Они принюхались к воздуху и, почуяв что-то, забили копытами и прижали уши. Повсюду вокруг мир словно прислушивался и ждал - но чего?
Коренник, разнервничавшись больше остальных, заржал жутким голосом и рухнул на землю, словно подкошенный ужасом. Стражнику пришлось покинуть свой пост и поспешить на помощь. Конь в итоге поднялся, но теперь затанцевал на месте, роя копытом землю и всхрапывая, - невзирая на то что охранник намертво вцепился в поводья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
