у него на коленях, все ещё целуя его, когда он протягивает руку между нами и соединяет нас вместе, как два кусочка паззла.
Я могла бы быть счастлива с любым из этих парней, быть в моногамных отношениях и просто оставаться близкими друзьями с остальными.
Но они подарили мне этот дар, дар того, что мы все друзья, что они занимаются со мной сексом, потому что это именно то, что имеет смысл для наших тел. Дело в том, что, несмотря на всё это, мы — семья.
Тобиас кладёт руки мне на бёдра и притягивает меня к себе, не обращая внимания на беспорядок, оставленный другими парнями. Мы все чисты. Я принимаю противозачаточные. Мы можем делать друг с другом всё, что захотим.
— Идите сюда, — выдыхаю я, прижимаясь лбом к лбу Тобиаса и жестом подзывая Черча и Рейнджера поближе с обеих сторон. Они оба двигаются так, как я просила, и я беру их в свои руки, крепко сжимая их тела, пока двигаю бёдрами на Тобиасе. Он так глубоко, вот так, лелея моё нежное тело изнутри. Поскольку я только что кончила, мне потребуется некоторое время, чтобы испытать ещё один оргазм.
Я не тороплюсь, чередуя поцелуи с Тобиасом, поцелуи с Рейнджером, поцелуи с Черчем.
— Это свадебный подарок, — шепчет он мне на ухо, заставляя меня вздрогнуть. — От меня тебе. Навсегда.
И всё, я глубоко и жёстко вжимаюсь в Тобиаса, пока он не кончает, обвивая меня руками самым очаровательным образом и крепко прижимая к себе. Даже после того, как он заканчивает, я остаюсь на месте, сидя у него на коленях, доводя сначала Рейнджера, а затем Черча до оргазма своими руками, устраивая беспорядок в своей новой кровати и на себе самой, и мне насрать, потому что это весело. Потому что я влюблена.
Влюблена в каждого парня, именно так, как вы и предполагали.
— Эй, Чак, давай… — Спенсер стоит прямо позади меня, вырывая меня из рук Тобиаса и притягивая к себе. Очевидно, у него хватит сил ещё на один раунд.
Он садится на меня верхом и медленно, смущённо, занимается со мной любовью, пока остальные четверо наблюдают.
Я представляю себе будущее, в котором мы будем спать в одной постели, где я смогу делать с каждым парнем то, что мне кажется естественным, не расстраивая других. Это кажется невозможным до тех пор, пока потом я не оказываюсь рядом с тремя из них слева от меня, двумя справа, и я слышу нежную какофонию нашего совместного дыхания.
— Вы не спите? — я шепчу, но отвечает только Черч.
— Что вам нужно, миссис Монтегю? — поддразнивает он, но когда я действительно думаю об этом… Я знаю ответ на этот вопрос.
— Ничего, — отвечаю я, улыбаясь в подушку и снова прижимаясь к Мике. — Ничего сверх этого; у меня есть всё, что мне нужно, прямо здесь и сейчас.
Глава 3
Марни Рид — выпускница Академии Бёрберри
Прошлой ночью из комнаты Шарлотты в общежитии доносились звуки, которые мы с Мирандой притворились, что не замечаем. Каждая из нас взяла по паре наушников, подключила их к своему телефону и настроила плейлист с чередующимися песнями. Я выбрала классические произведения для арфы, а она — хит-парады. Это было немного неприятно, но в то же время очень весело.
Что ж, вчерашний день был тяжелым. Особенно когда Миранда начала играть «California (The Way I Say I Love You)» в исполнении «Good Charlotte», и парни понесли мои коробки вверх по лестнице. В течение многих лет, страдая под тяжестью дерьма Академии Бёрберри, всё, чего я хотела, — это заставить Чарли гордиться собой, показать ему, что его тяжёлая работа и самопожертвование того стоили.
А теперь… Я провожу руками по лицу, и Миранда замирает, положив руку на рукав блестящей блузки с глубоким вырезом. Она немного переживает из-за здешней прохладной погоды; вся её одежда сшита для калифорнийского солнца.
— Ты хочешь поговорить об этом? — мягко спрашивает она, но я просто слегка качаю головой. Мои глаза наполняются слезами, но я смаргиваю их обратно. Не то чтобы слёзы помогли; это определённо не вернёт отца. Я не отказываю себе в возможности погоревать, я просто нарезаю горе на маленькие кусочки. Если проглочу всю галактику своей печали за один раз, то подавлюсь ею и окажусь навсегда брошенной на произвол судьбы.
— Нет.
Я хлопаю ладонями по бедрам и встаю, полная решимости насладиться сегодняшним днём. Все классы и лекционные залы открыты для ознакомления, а все клубы, греческие организации и другие студенческие ассоциации собираются во внутреннем дворе.
Я надрывала свою задницу, чтобы оказаться здесь; и не упущу ни одной важной вехи.
— Ты можешь ещё раз проверить погоду? — умоляет Миранда, оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня. На ней лифчик и юбка, но больше ничего. Кроме того, мы стоим очень, очень близко, и именно этот момент выбирает Крид, чтобы открыть дверь и войти. Я оставила её приоткрытой для него, иначе он не смог бы её открыть. Полагаю, я сама навлекла на себя это недоразумение.
Он застывает там, положив руку на дверную ручку, а затем приваливается к косяку.
— Ты снова клеишься к моей девушке? — тянет он, но Миранда просто закатывает глаза и снова отворачивается, отодвигая вешалки в сторону в поисках чего-нибудь достаточно гламурного, но в то же время подходящего для погоды Колорадо.
У меня такое чувство, что в ближайшем будущем меня потащат за покупками.
— Не будь таким занудой, Крид. Проявляется твоя неуверенность.
Миранда игнорирует его, когда парень проскальзывает в комнату и закрывает за собой дверь, прислоняясь к ней спиной. Я изо всех сил стараюсь не смотреть в его сторону — думаю, мои глаза всё ещё немного красные — и вместо этого сосредотачиваюсь на своём телефоне.
— Если верить интернету, сегодня будет шестьдесят шесть градусов и солнечно (прим. — 19 градусов по Цельсию). Это лучшее, что ты получишь в ближайшие десять дней.
Я выключаю экран телефона и отступаю на шаг, делая вид, что не замечаю, как Крид подкрадывается и встаёт рядом со мной.
За лето я виделась с ним не так часто, как мне бы хотелось. Непропорционально большую часть этого времени я провела со своей отсутствующей матерью Дженнифер и другими её детьми. У моей сестры Изабеллы, по крайней мере, хватило здравого смысла обращаться со мной как с человеком, но меня больше интересовала малышка- Марли.
Я уверена, что моя новая сестра вовсе не сводная.
— Я скучал по тебе, — мурлычет
