— Поверь, я никого не искал. Это пришло само собой, — перебил ее Брайен извиняющимся голосом.
— Ты не должен ничего объяснять. Я понимаю. Я тоже кое-кого встретила. В Африке.
Шарлотта решилась на такое признание, чтобы снять тяжесть вины с Брайена, одновременно почувствовав, как и ей становится легче. Теперь она может быть честной в отношении Морта, может не держать его на расстоянии, как будто он принадлежал к тем, кого следует стыдиться.
Шарлотта чувствовала себя прекрасно, когда ехала домой. Она была намного счастливее, чем раньше, это счастье основывалось на твердом убеждении, что все становится на свои рельсы.
Все будет просто замечательно, говорила она себе. Морт благополучно выберется из Африки. Он вернется домой!
Глава 8
Дни переходили в недели, недели складывались в месяц. Морт не появлялся. Шарлотта ждала и ждала Надеялась, что однажды он заявится, как гром среди ясного неба.
Она постоянно себя убеждала, что для опоздания есть резонные причины. Что он приедет.
Почему? Этот вопрос она первым задавала себе каждое утро. В течение дня он повторялся по нескольку раз, срывался с губ, когда она укладывалась спать.
Шарлотта не могла поверить, что Морт лгал ей о своих чувствах и ответы напрашивались сами собой. Через неделю после отъезда Шарлотты из Африки там развернулись сильные бои. Из газетных сообщений она узнала, что когда была еще в Тамбе, пребывая в блаженном неведении о происходящем, в джунглях разбился самолет, на борту которого находился английский посол в Кении. Посол и два его помощника были взяты в плен. Вылазка по их освобождению, кажется, оказалась удачной, но не сам результат. Сообщалось о больших потерях, и Шарлотта была уверена, что знает имена погибших.
Ожидание становилось невыносимым. Прошло два месяца и Шарлотта пришла к выводу, что остается только один путь. Она должна вернутся в Африку и сама разыскать Морта. Или узнать, что с ним случилось!
— Мне очень жаль, мисс Кук. В настоящее время у нас там достаточно людей, а в сложившихся обстоятельствах мы пока не намерены посылать туда своих сотрудников.
Сколько раз пришлось повторять эти слова мужчине, одетому в зеленую военную рубашку с эполетами на плечах и эмблемами Красного Креста на рукавах? А сколько раз протестовала Шарлотта?
— Но я должна туда вернуться. У меня там друзья… Я должна, знать, что с ними случилось!
— Я сожалею, мисс Кук… Когда там немного поутихнет… Если вы не измените своего решения… Тогда мы будем только рады направить вас туда. Там будет немало раненых людей, которым потребуется медицинская помощь, — сказал он, широко разводя руки.
Это будет слишком поздно! Шарлотта чувствовала себя побежденной. Подавив глубокий вздох, она сорвалась с коричневого кожаного кресла.
— Хорошо, — решительно согласилась она. Это было лучшее из того, что ей сейчас могли предложить. Оставалось только надеяться, что боевые действия быстро закончатся.
— До свидания, мисс Кук. И большое вам спасибо. Мы считаем, что ваш энтузиазм достоин похвалы.
— Спасибо, — ответила Шарлотта, покидая здание.
Все ее мечты рушились, как во время кораблекрушения. Еще недавно она уходила из дома, чувствуя себя на гребне волны надежд. А сейчас, когда вернулась, волна спала, а ее саму смыло и выбросило на какой-то одинокий безлюдный берег. Она не могла думать ни о чем, кроме Морта и его безопасности. Ей оставалось только молиться.
Прошло четыре дня, когда зазвонил телефон. Звонили из штаб-квартиры Красного Креста. Незнакомый голос сообщил, что ее просьба о возвращении в Африку получена, но ситуация там очень взрывоопасная.
Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, думала про себя Шарлотта, слушая его вполуха. Но по крайней мере это значило, что мужчина в зеленой рубашке оказался не совсем бесполезным. Он дал правильный ход ее просьбе.
— Тем не менее, — продолжал голос в трубке, — если вы желаете вернуться за границу, что скажете о государствах Ближнего Востока? Здесь много возможностей.
В трубке замолчали в ожидании ответа.
Она сразу же хотела отказаться. Если не может вернуться в Африку, ей следует оставаться здесь, дома, где Морт сможет ее найти… если он еще жив!
Но она представила весь ужас своего одиночества. Морт не появляется. Если бы он был жив, то давно приехал. Он обещал один месяц и был не из тех, кто не держит слово.
Шарлотта глубоко вздохнула, осознав, что сидя дома, ничего не добьется. Она лишь зря тратит время, разрывает себя на части и с каждым днем постепенно угасает.
Больше не раздумывая, она дала согласие.
Прожив в Ливане четыре месяца, Шарлотта нашла довольно ироничным тот факт, что Африку считали для нее слишком опасной. Атмосфера здесь оказалась более накаленной. В перенаселенном городе было намного опаснее, чем в безлюдной дикости африканских джунглей.
Возможно, ей так казалось потому, что рядом не было Морта, за кого бы она могла спрятаться, к кому бы могла прижаться, когда звуки выстрелов эхом отдавались в пыльных железобетонных джунглях, в развалинах которых люди влачили жалкое существование, и которые некогда были их домом или местом работы.
И все же именно изнурительное существование на острие ножа помогало Шарлотте сохранить разум и не сойти с ума. Морт все еще был в ее сердце, он будет там всегда. Но она была вынуждена загонять память о нем в тайники своего сознания и продолжать работу по уходу за ранеными.
Работа, повседневность бытия, невинные жертвы — все это помогало Шарлотте думать, что, по крайней мере, Морт умер так же достойно, как жил. Он не был беспомощной жертвой, бредущей по улице или сидящей в собственном доме и неспособной дать отпор.
Прошло немало времени, прежде чем она перестала вглядываться в лица солдат, доставляемых в госпиталь. Были ли это ливанские националисты или солдаты миротворческих сил ООН, которые недавно прибыли в Ливан, сердце Шарлотты каждый раз замирало, и она пристально начинала вглядываться в их лица.
Ей постоянно приходилось напоминать себе, что Морт был наемником, а не солдатом, сражающимся за свою собственную страну или помогающим восстановить мир в союзнической стране. Он просто не может быть здесь и, кроме того, она была уверена, что он погиб где-то в африканских джунглях.
Ночь была особенно трудной. Бомбежки не прекращались даже в темное время, а при одном заходе самолетов госпиталь чуть не стал их целью.
Шарлотта дежурила в течение всей ночи, и чтобы поддержать силы лишь походя выпила чашку крепкого кофе.
Прошло какое-то время, когда она преодолела барьер усталости, эту непостижимую точку, когда сознание и тело действуют автоматически. Когда тело знает, что если остановится, то тут же свалится и станет бесполезным и потому не должно обращать внимания на боль и продолжать работу. Шарлотта знала, что если она закроет глаза или присядет на минуту, то тут же заснет. И поэтому продолжала делать ту работу, на которую была призвана и потому что госпиталь был переполнен и она была нужна.
Шарлотте никогда не приходила в голову мысль бросить работу раньше, чем закончится очередь больных. Она делала то же, что и врач, не жалуясь на усталость, непрерывно сшивала раны, потому что госпиталь был переполнен и работы у всех было по горло.
Сколько раз за последние шестнадцать часов ей приходилось накрывать раненого простыней, готовить его к операции в любом доступном месте.
— Ты выглядишь так, как чувствую себя я, — заметил с улыбкой Майкл, стягивая с рук резиновые хирургические перчатки и маску с лица. Сделав это, глубоко вздохнул с облегчением.
Его сильный французский акцент почти не ощущался в вялых усталых словах. Обычно темное галльское лицо было бледным от усталости. Насмешливо нахмурившись, он взглянул на Шарлотту, когда та пошутила:
— Я просто готовлюсь к следующей операции.
— Перестань, — одернул ее Майкл. — Нам обоим нужен отдых. Давай-ка уберемся отсюда, пока не наступила очередная заваруха.
Шарлотта улыбалась, собирая использованные медицинские инструменты в контейнер для стерилизации. И думала про себя, хватит ли у нее сил забраться по лестнице в свою комнату. Они только что закончили операцию больных, побывавших в ночной переделке. Днем все было спокойно. Но если они задержатся тут надолго, все может начаться сначала. Доктор и сестра могут оставаться на срочном дежурстве, но не Шарлотта и Майкл. Они дежурили слишком долго и сейчас могут быть свободны.
Шарлотта шла по длинному серому коридору рядом с Майклом. Говорить не хотелось. Она наслаждалась тем, что, наконец, освободились из заключения в операционной. И тут же увидели, что из другого конца коридора что-то быстро движется им навстречу.
Носилки быстро катились к ним. Шарлотта и Майкл посторонились, чтобы пропустить их.
