На другое утро повторилось то же самое. Даже визит механика не сбил рабочего настроя Макса. И к тому моменту, когда настала пора ехать к Джулии, Макс находился в необычайно приподнятом настроении.
7
В этот раз Джулия сразила Макса наповал, выйдя в потрясающем вечернем туалете. Вернее, платье Джулии было довольно обычным и, надо полагать, недорогим, но зато смотрелось на ней великолепно. И к тому же необычайно сексуально, с волнением отметил Макс.
Платье было сшито из темно-синего бархата, удивительно гармонирующего с рыжевато-каштановыми локонами Джулии и ее молочно-белой кожей, плотно облегало ее стан, имело длинные узкие рукава и глубокое декольте сердечком. Юбка платья немного не доходила Джулии до колен, и у Макса просто дух захватило, когда он увидел во всей красе ее стройные ноги в элегантных черных туфельках на высоких каблуках. Вдобавок ко всему сегодня Джулия воспользовалась косметикой по полной программе, и Макс поймал себя на мысли, что он все время недооценивал ее женскую привлекательность. До сих пор он считал Джулию просто хорошенькой. Но сейчас она выглядела настоящей красавицей, способной свести с ума любого мужчину.
Держи свои желания в узде, приятель, в очередной раз напомнил себе Макс, пытаясь успокоить участившееся дыхание.
— Привет! — весело пропела Джулия, приближаясь к нему грациозной слегка покачивающейся походкой.
— Привет, — пробормотал Макс, с трудом заставляя себя не пялиться слишком откровенно на ее ноги или полуобнаженную грудь. И, не придумав ничего лучшего, спросил: — Как твои дела, Джулия?
— Замечательно. Только ради бога давай поскорее поедем. Эти любопытные соседские рожи мне до чертиков надоели. Так и хочется поднять камень и запустить в одно из окон.
— Да, я думаю, эффект был бы еще тот! — Макс рассмеялся, галантно распахивая перед ней дверцу автомобиля.
Когда они выехали на дорогу, Макс, вспомнив ответ Джулии на вопрос о том, как идут дела, спросил:
— Так, значит, твои дела идут замечательно? И можно узнать, в чем же это проявляется?
Джулия посмотрела на него торжественно-ироничным взглядом.
— За вчерашний вечер я распродала весь запас своей косметики, а также получила море новых заказов!
— Неужели? — улыбнулся Макс. — И как же тебе это удалось?
— Ты не поверишь: без малейших усилий с моей стороны, — весело ответила Джулия. И пояснила, увидев его удивленный взгляд: — Вчера вечером в мой дом началось настоящее паломничество. У меня перебывала добрая половина местных кумушек. Их всех интересовал мой новый кавалер, то есть ты. Они хотели узнать, кто ты такой, как я с тобой познакомилась и как далеко зашли наши отношения. Но ты не бойся, я не рассказала им, что ты — известный драматург — торопливо добавила она. — Так, наплела с три короба всякой ерунды.
— И, разумеется, прежде чем удовлетворить любопытство соседок, ты заставила их накупить кучу всяких кремов, лосьонов и духов, — с улыбкой предположил Макс. — Угадал?
Джулия рассмеялась.
— Угадал! Я догадалась, зачем они ко мне пожаловали, но прикинулась, будто ничего не понимаю, и начала рассказывать им про новинки моего каталога. Поэтому им ничего не оставалось делать, как что-нибудь купить или заказать. Иначе они боялись, что я так и буду весь вечер распространяться на эту тему и не перейду к другой, более им интересной.
Макс бросил на нее ласково-насмешливый взгляд.
— Да ты, оказывается, настоящий стратег большого бизнеса! А также прожженная притворщица и хитрюга.
— А как ты думал? — Джулия невинно захлопала ресницами. — В нашем торговом деле без этого никак нельзя.
— А еще ты очень красивая и сексуальная, — неожиданно для самого себя выдал Макс. — И признаюсь тебе откровенно: я безумно рад, что сегодняшний вечер мы проведем не наедине. В противном случае я бы за себя не поручился.
— Ничего себе признание! — Джулия посмотрела на него круглыми от изумления глазами. — Макс Диллон, ты просто сумасшедший. Разве можно признаваться женщинам в столь недостойных намерениях?
— А я-то надеялся, что ты оценишь мою честность... — с притворной обидой протянул он.
Джулия довольно усмехнулась.
— Ладно, я ее ценю. Только смотри внимательнее на дорогу. Иначе в этот раз мы точно куда-нибудь врежемся.
— Типун тебе на язык! — испуганно воскликнул Макс. — Разве можно говорить такие вещи, когда сидишь в автомобиле?
— Ты что, суеверен?
— Как и каждый водитель.
Выбранный Джулией ресторан носил весьма непоэтичное название «Упитанный гусак», рассмешившее и невероятно умилившее Макса. Обстановка там была довольно простая, зато меню оказалось неплохим. После недолгих колебаний Макс с Джулией остановили свой выбор на тушеной говядине с картофелем и овощами, подаваемой в глиняном горшочке, салате из помидоров и сыра и сливочно-вишневом десерте. Кроме того Макс заказал бутылку красного вина.
— Не слишком ли много спиртного на двоих? — спросила, усмехнувшись, Джулия.
— Думаю, не слишком, учитывая, что в прошлый раз мы опустошили целых две бутылки вина, — весело возразил Макс.
— Но ведь ты за рулем, — напомнила Джулия. — Правда, на пикник мы тоже ездили на машине, но сейчас мы слишком далеко от дома.
Макс беспечно пожал плечами.
— Подумаешь, заплатим штраф, если нас тормознут по дороге. Ведь удовольствие стоит того, не правда ли?
Джулия посмотрела на него с легким прищуром.
— Известный драматург Макс привык сорить деньгами?
— Вообще-то не очень, — признался Макс. — Но сейчас я, кажется, к этому близок. Рядом с такой женщиной немудрено потерять голову.
В его взгляде, устремленном на нее, было столько откровенного желания и такой глубокой искренней нежности, что Джулия вспыхнула до самых ушей. И, торопясь увести разговор с опасной темы, задала Максу неожиданный вопрос:
— Кто твои родители? Они тоже из богемы?
— Как это ни странно, но нет. Мои родители далеки от мира литературы и театра. Отец работает бухгалтером на консервном заводе, а мама — домохозяйка.
— Ну и ну, — Джулия недоверчиво покачала головой. — А как же тогда ты получился таким? То есть творческим человеком, помешанным на театре и сочинительстве?
— Честно говоря, сам не знаю. — Макс смущенно пожал плечами. — Как-то само собой получилось. Когда учился в школе, я посещал театральный кружок, играл в спектаклях. А потом понял, что это и есть мое призвание. То есть быть не актером, а именно драматургом.
— А почему не актером?
— Потому что мне всегда хотелось все переделать. Чтобы сюжет пьесы развивался не так, как написал автор, а по-другому, по-моему. Наверное, огромную роль тут сыграло то, что мы ставили спектакли в основном не по классике, а по пьесам современных авторов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
