— Не поверю! — Егор отодвинул меня от снаряжения, и сам принялся выбирать нам с Катей тренажеры для треккинга.
— А придется! Знаешь, о чем мечтают почти все женщины? Нет, не о принцах на белых жеребцах, а о том, чтобы есть и не толстеть. Или толстеть, но в определенных местах! Когда я нападаю на холодильник среди ночи, я так и думаю: ну пожалуйста, жир, не липни на талию, присмотрись к груди! Но… не срабатывает, — развела я руками.
Егор, посмеиваясь, обернулся ко мне, и окинул меня чисто мужским взглядом с ног до головы. И от этого взгляда по телу приятная волна пошла. Ухх!
— Черт, а я-то думал, что женщины о нас мечтают. Ты разбила мое сердце.
— Прости. Такова суровая правда: это в двадцать мы мечтаем о любви. В тридцать мы куда больше желаем не толстеть, и не стареть. Как только мне стукнет сорок — позвоню, и по-дружески сообщу, о чем мечтают женщины в этом возрасте, — дала я намек на дружеские отношения.
Егор всё понял, я по взгляду поняла. Как же хорошо иметь дело со взрослым и адекватным мужчиной, которому не приходится на пальцах объяснять, или посылать. Малолетки редко понимают намеки, опыта недостает.
— Я заплачу. Настя, — осадил Егор, когда я всё же достала кошелек, — я сам, убери!
Позорить его я не стала. Егор купил нам с Катей снаряжение для спорта, мы выли из магазина, и я сказала:
— Спасибо. Но, Егор, я против трат на меня. Это лишнее.
— Если хочешь отдать долг — можешь пригласить меня на ужин. Ем я много, как раз будем квиты.
— Дружеский ужин?
— Дружеский, — подтвердил Егор, но его взгляд… хмм, я уверена, что намеки мои он понимает, но шлет их куда подальше, кажется. — Кстати, Насть, ты говорила, что хочешь съездить к юристу насчет развода. Планы не поменялись?
— Не знаю.
— Подумай. Сейчас за Катей. Могу посидеть с ней в каком-нибудь кафе, пока ты будешь консультироваться с юристом. Как тебе?
Наверное, так и надо сделать. Вот только сначала поговорю с психологом насчет развода. От Кати его не скрыть. Она говорит, конечно, чтобы я бросала Виктора. И вообще, сейчас она ненавистью исходит. Но под ненависть маскируется глубокая обида на отца. Катька его обожала. Боготворила даже. И мало ли, что будет, когда обида уйдет.
Точно, нужно поговорить с психологом еще раз, чтобы не совершить ошибку.
Мы подъехали к офису, Егор открыл для меня дверь машины. Я вышла, и взгляд сам нашел знакомую фигуру.
— Какого черта? — я почувствовала что задыхаюсь.
Снова больно. Больно видеть его!
— Что? — нахмурился Егор, и взглянул туда же, куда смотрю и я — на серебристую Ауди, и мужчину, стоящего рядом с машиной. — Муж, да?
Я сглотнула и кивнула.
Муж. К сожалению, все еще муж.
