формируется не только в непосредственном контакте с книгой, но и в игре. Показывайте ребенку, как можно обращаться со словом, как играть с ним. К тому же словесные игры развивают речь, а вероятность вырастить читателя из человека с бедной речью мала.
Наше с папой общение один на один с детства было окололитературным. Мы много гуляли, ходили пешком на Крестовский остров и во время прогулок по строчкам сочиняли смешные, глупые стихи. Веселый сочинительский опыт тоже вводил меня в мир литературы, я училась получать удовольствие от слов. А еще мы играли в «слова», города, виселицу, «Эрудит». Тем же я занимаюсь с Лией. Поэтому ей интересно, какие слова рифмуются, она радуется, что из слова «фильм» с помощью приставки «мульт» получается «мультфильм». Чем больше языковых вопросов у нее появляется, тем сильнее растет интерес к книжкам. Привычка к игре со словом задает особый тип мышления, мировосприятия и со временем помогает открыть удовольствие от чтения.
Литературный проводник
Какую бы боль ни приносил отказ ребенка от чтения, родители зачастую столько работают, что качественно поддерживать интерес к литературе не могут чисто физически. Желая изменить ситуацию, но не имея для этого достаточного ресурса, они критикуют ребенка, тяжело вздыхают и в конце концов вводят какую-нибудь спасительную меру вроде принудительного часа чтения. Этот час, если вас и так мало в жизни ребенка, лучше потратить на совместное удовольствие. А для погружения в чтение можно найти взрослого «на замену».
Мне с таким взрослым очень повезло. В кружке «Анализ художественного текста», куда я попала в 14, Рахиль Израилевна Беккер вела занятия, после которых взахлеб читался и Сумароков. Затащить незаинтересованного школьника в литературный кружок невозможно, да и не нужно, поэтому важно понять, где ваши дети говорят о книгах чаще, чем с вами. Скорее всего, в школе. Большая удача, если любовь к чтению возникнет на уроках литературы, а не вопреки им. Может быть, лучшее, что в силах сделать занятые родители, это найти школу с хорошим, подходящим ребенку учителем литературы.
Я училась в трех школах, с 5-го по 11-й класс у меня сменилось четыре учителя литературы, и только от одной пришлось сбежать. Но мне и не требовалась особая феерия: я просто всегда любила обсуждать тексты – неважно, на литературе или на уроках, где изучались традиции еврейского народа. На «Традициях» мы однажды обсуждали знаменитое высказывание древнееврейского мудреца Гилеля: «Если не я за себя, то кто за меня?» В случае с детским чтением родителям нужно воспринять этот вопрос как руководство к действию и найти значимого взрослого, который заменит их и поможет ребенку заинтересоваться книгами.
Когда я перешла в пятый класс, у нас поменялся педагог по русскому языку и литературе, которая не выносила 1) меня, 2) моего почерка, 3) моих ошибок в элементарных вещах, 4) идиотских мыслей в моих сочинениях. И еще она заставляла нас принимать участие в олимпиадах первого уровня, чтобы повышать свой рейтинг. Она меня не любила, потому что я не побеждала в этих олимпиадах.
Тогда мама решила, что нужна помощь педагога, который попытался бы заинтересовать меня чтением и анализом художественных произведений. Руководствуясь своей потрясающей интуицией, она нашла университетского преподавателя, который не просто «натаскивал» на решение тестов ОГЭ/ЕГЭ, но старался привить любовь к родной речи и литературе, во всяком случае – не оттолкнуть от своих предметов. Именно благодаря ей я поняла, что мне стоит развивать свое творческое начало, которое тогда только начинало проявлять себя. С тех пор все и началось. К 12 годам я прочитала многое из того, на что «забивала» раньше, устранила пробелы в области школьной литературы и написала свою первую повесть.
Ольга, 17 лет, Екатеринбург
Я не могу сказать, что мне не нравилось читать книги, нет. Отрицание вызывали только те произведения, которые были навязаны учителями и были обязательны к прочтению. Я не могу назвать себя послушным ребенком с простым характером, поэтому на протяжении периода нелюбви к чтению я пыталась активно высказывать свое мнение, но ответ всегда был один: ты еще никто, чтобы иметь свое мнение.
Ситуация в корне изменилась с переходом в восьмой класс. Тогда в нашу школу пришла новый директор. Один раз у нас состоялся разговор, связанный с творчеством одного писателя. После него директор была удивлена тому факту, что я не люблю читать. Именно она указала верный путь и внесла значительный вклад в мое литературное образование. Осознанный выбор книг был под ее чутким руководством. И первой моей серьезной книгой, которую я прочла до конца, а не забросила, не прочитав даже половины, была «Педагогическая поэма» Антона Семеновича Макаренко. Кто-то может подумать: как книга педагога, в котором описаны методы воспитания сложных подростков, может заинтересовать ребенка? Да очень легко. Эту книгу я решила прочесть сама по совету директора, а не по указанию с пометкой «обязательно». Теперь эта книга в списке самых любимых, обсуждать ее сюжет я могу часами.
Соня, 17 лет, Орел
Книжный пиар
Родитель будущего читателя всегда должен оставаться немного пиарщиком. Нужно уметь соблазнять ребенка чтением, заманивать в этот мир: покупать книги с его любимыми динозаврами, с интерактивными элементами, аккуратно спойлерить, делиться собственными эмоциями от того или иного текста. Приемы с каждым ребенком будут срабатывать разные, даже с одним и тем же ребенком в разное время понадобятся разные зацепки.
Я помню два ярких момента, когда читала благодаря папиным «крючкам». Первый раз это был роман «Дубровский» после пятого класса. Если я чем-нибудь возмущалась или волновалась по какому-нибудь незначительному поводу, папа всегда говорил: «Спокойно, Маша, я Дубровский». Только ради этой фразы я прочитала роман. То, что ее в нем не было, меня ужасно разочаровало, а все-таки книжка была прочитана и оказалась интересной.
Во второй раз я перед поездкой в Крым после десятого класса спросила папу, какие книги из школьной программы взять с собой. Он предложил среди прочего «Котлован», сказав, что не осилившему Платонова на филфаке делать нечего. Звучит, конечно, как пошлейшая учительская манипуляция, но папа искренне верил в свое сомнительное утверждение. Книжка Платонова так и не увидела моря: «Котлован» я прочитала за пару дней и оставила дома.
В 11 лет меня взяли на слабо. Когда мы переходили из четвертого класса в пятый, к более требовательным учителям, нам попалась самая строгая учительница русского языка и литературы. И моя одноклассница бросила колкую, но мотивирующую фразу: «Ну что, вот и кончились, Дашка, твои пятерки!»
