— Должно быть, я ему надоела еще больше.
— В отличие от тебя, ему на все грехи начхать. Стас — обычная сволочь, вот и все. И рядышком вам не ужиться. Говорю это для твоего же блага.
— Спасибо, что все так доходчиво мне растолковал, — усмехнулась я. — Может, сменим тему? Моя сестрица нравоучениями достала, а есть еще родители, теперь вот ты…
Димка ухватил мою ладонь и сжал обеими руками.
— Поверь, все будет хорошо.
«Дожила, — думала я с тоской и отчаянием. — Кажется, у меня уже на роже написано: «Срочно нуждаюсь в утешении». Димка прав, надо как-то выкарабкиваться, иначе скоро прохожие на улице начнут подходить с вопросом: «Вам помочь?»
Мы сидели молча, пока Ломакин не поинтересовался:
— О чем задумалась?
— О том, что ты хороший парень. Еще один парадокс.
— Вряд ли с тобой многие согласятся, — засмеялся он. — Но все равно приятно. Идем ужинать?
Мы отправились в ресторан, тут же, по соседству. Сделали заказ, а когда официант отошел, я спросила наудачу:
— Скажи, ты знаком с Багрянским?
— С Федором Осиповичем? — поднял брови Димка. — Конечно. Когда-то они дружили с отцом, и он частенько наведывался к нам в гости. Проворачивали серьезные дела на пару. Потом их пути разошлись. Багрянский хотел быть бизнесменом с безукоризненной репутацией, а батя предпочитал быть тем, кем был. Но они все равно встречались довольно часто, и отец не раз ему помогал. А после батиной смерти Багрянский помог мне, когда отцовские дружки попыталась на меня наехать.
— В чем эта помощь выразилась? — осторожно спросила я.
— В дельных советах. Именно в них я и нуждался. Все остальное у меня и без того было, — добавил он с Кривой ухмылкой. — Кстати, этот развлекательный центр принадлежит Багрянскому, но здесь есть и моя Доля с официальным оформлением.
— Вот почему ты сюда меня привез, решил сэкономить?
— Только не на тебе, — засмеялся Димка. — Откуда вдруг интерес к Багрянскому?
— У него недавно умерла жена, а его сын учился с Агаткой в одном классе.
— Да? А мы с ним учились в одной музыкальной школе, правда, он ее окончил раньше.
— Ты учился в музыкальной школе? — не поверила я.
— Ага. На балалайке играл.
— Врешь.
— Вру. На аккордеоне. Мама предпочла бы пианино, но батя встал на дыбы. Если уж музыкальная школа, то что-нибудь не такое интеллигентское.
— Много нового я узнаю о тебе, друг мой.
— Не вздумай проболтаться при моих приятелях.
— Я не планирую с ними встречаться. Значит, с Серегой вы дружили?
— Нет, он старше, к тому же был примерным мальчиком, а я шалопаем, вопреки маминым стараниям сделать из меня человека. Но встречались, конечно, и в общем-то ладили.
— Какое у тебя мнение о старшем Багрянском? ― спросила я, поспешив вернуться к интересующей меня теме.
— Я ведь сказал, он мне помог, а я ему за это благодарен.
— А что-нибудь помимо этого? Димка усмехнулся.
— Нормальный мужик. Бизнесом рулит жестко, у него есть правило: если на переговорах кто-то не соглашается с его условиями, на уступки не идет, напротив, вторичное его предложение всегда гораздо хуже предыдущего, и чем дольше оппонент упорствует, тем меньше получает. Об этом знают все, и за последние годы мало кто рисковал возражать. Есть у него свои слабости, к примеру он терпеть не может напоминаний о лихих девяностых и с удовольствием переписал бы свою биографию.
— Значит, ему есть что скрывать?
— Как любому другому, кто начинал свой бизнес в те годы, — пожал плечами Димка.
— А если бы кто-то вдруг решил напомнить?
— Думаю, второй раз делать это он бы поостерегся.
— А каков его моральный облик? — спросила я.
— Ты баб имеешь в виду? Когда у мужика столько денег, сколько у Багрянского, трудно ожидать от него воздержания. На баб он всегда был падок. Отец, помню, посмеивался, что бабы его погубят. Зря смеялся, как оказалось, — не удержался Димка, но тут же развел руками: — Без обид. К тебе претензий нет, ты появилась в его жизни через несколько лет после того, как он развелся с матерью.
— Почему они развелись? — задала я вопрос, неожиданный для самой себя.
— Мама не желала смириться с его противозаконной деятельностью, — хмыкнул Димка. — Какое-то время рассчитывала, что он завяжет со всем этим ради нас, а потом сказала «хватит».
— Ей известно, что ты наследовал отцовский бизнес… во всех смыслах?
— Надеюсь, что нет. Так ей куда спокойнее.
— Как Багрянская относилась к изменам мужа?
— Философски. Хотя… вряд ли ей это нравилось, что неудивительно.
— У него не возникало желания с ней развестись?
— С Авророй? — удивился Димка. — Нет, конечно. И вовсе не потому, что пришлось бы отдать часть своего имущества. Он ее любил. Они прожили лет сорок, она была с ним в горе и радости. Что называется, верным другом. Самым близким. А бабы… это просто стиль жизни. Стареющих мужиков тянет к молодым, но жена — это жена, а все остальные взаимозаменяемы. Смерть Авроры он переживает очень сильно, это видно, хоть старик и держит себя в руках. Конечно, его скорбь вовсе не означает, что через год-другой он вновь не женится на какой-нибудь ушлой девице, что вьются вокруг него. Мужик-то с приданым. С сыном у него, по слухам, отношения натянутые, а один он жить не привык.
— Ты знаешь кого-нибудь из его девиц?
— Нет, конечно. Он жалел жену и был осторожен, в публичных местах со своими девками не появлялся. Думаю, у него есть квартира, о которой жена не знала, туда он баб и водит. Или сделал очередной подружке подарок — уютное гнездышко, мог себе позволить. А теперь объясни, с какой стати ты задаешь все эти вопросы.
— У Сереги есть сомнения в естественной смерти матери, — подумав, ответила я правду.
— Чушь, — отмахнулся Димка. — Говорю тебе, муж ее любил. Да и какой в этом смысл? Багрянского все вполне устраивало. Его девки в курсе, что он женат, и ни на что претендовать не могут. Ты женщина, тебе это может показаться неубедительным, а я вот иногда всерьез жалею, что засиделся в женихах, проблем было бы куда меньше.
— Так женись, что тебе мешает?
— Не вижу подходящей кандидатуры, — хмыкнул он. — На самом деле я романтичен и хочу жениться на любимой девушке.
— Миссия невыполнима, — с серьезной миной кивнула я.
— Почему это? Сердце у меня не камень…
― Возможно. Только хрен до него докопаешься. — Димка весело засмеялся, а я махнула рукой. — Могла быть другая причина.
— Ты опять о Багрянском?
— Ты, конечно, страшно интересный парень, но мои помыслы заняты им. Аврора писала книгу воспоминаний, а помогала ей в этом Наталья Юдина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
