— Отделения эшелона наступают, атака в форме песочных часов. Хускарлы, соединиться для прорыва.
Фланговые отделения отступили за стену щитов, чтобы позволить противнику беспрепятственно обходить слева и справа. Ранн оценил момент, подождав двадцать секунд, после чего отдал команду на атаку остриём копья. Словно клин сквозь грязь Имперские Кулаки наступали вперёд, используя щиты в качестве бульдозерных лезвий, разворачиваясь наружу, чтобы прижать врагов на флангах к отрогам стен, и давя ботинками убитых. Отделения поддержки удерживали центр быстрыми болтерными залпами и тяжёлым оружием, пока строй снова не соединился вместе. Мёртвые глаза смотрели на Ранна с гребня изрешечённых болтами тел и сломанных костей.
Ранн почувствовал прилив гордости за дисциплинированность этого манёвра. Тот достаточно просто выглядел на тактическом экране, но точность лейтенантов и сержантов казалась ему прекрасной. Он хотел бы, чтобы лорд Дорн присутствовал здесь и оценил это по достоинству.
Когда вся линия продвинулась настолько далеко, насколько было возможно, хускарлы убрали болтеры и перешли на оружие ближнего боя — большинство на цепные мечи, некоторые на топоры, как Ранн. Как и в случае с манёвром «Пила», они одновременно рубили мёртвых и живых, в то время как их товарищи продвигались вперёд с щитами, вжимаясь в груды изодранной плоти. Ранн напрягся, слегка наклонив щит, чтобы рубить конечности и тела, как если бы рубил ветви деревьев поперёк тропы в джунглях. Куски трупов втаптывались в грязь, когда он двигался вперёд.
Толчок, шаг, удар. Толчок, шаг, удар. Толчок, шаг, удар.
Груда мёртвых оказалась больше, чем он предполагал, почти пятнадцать метров плоти, которую нужно было прорубить, прежде чем его воины вырвались наружу и снова построились на дальней стороне могильного кургана. И всё же враг не сдавался, бросаясь на Имперских Кулаков с хриплыми криками и пронзительными призывами к своим тёмным хозяевам. Залпы болтерного огня выкашивали предателей десятками. Хускарлы били щитами и рубили клинками, расчленяя и обезглавливая любого противника, достигшего строя.
Сквозь смог и газ, мимо вздымавшейся массы врагов, Ранн увидел, как в полукилометре впереди слева и справа в орду ворвался жёлтый цвет. По мере того, как бронетанковые колонны обходили оборонительные отроги, словно древние корабли, огибавшие мысы на пути в гавань, разряды лазерного огня и дульные вспышки осветили болезненное облако, пульсировавшие мультилазеры мигали, как красные навигационные огни.
Оказавшись между танками и стеной щитов, предательские орды наконец–то затормозили, не зная, стоит ли продолжать давить на пехоту или же повернуться и потопить новую угрозу своей численностью. Колонны бронетехники соединились на шоссе и одновременно повернули внутрь, рассредоточившись так, чтобы они могли стрелять не задевая друг друга, возвращаясь к стене щитов, оружие вело огонь без остановки в обе стороны, турели изрыгали лазерные лучи и снаряды из автоматических пушек. Залпы рассекали ряды небронированных врагов, их мёртвые тела падали волнами, как разбегавшаяся рябь от камней, брошенных в пруд.
— Хускарлы, построение «Ворота»! — проревел Ранн, когда ведущие машины находились всего в ста метрах от него и быстро приближались. Подобно двойному дверному проёму, линия щитов разделилась: Ранн — на правом конце одной «створки», сержант Ортор — на левом. Они двигались вовне, поэтому строй сместился, но всё равно остался направленным прямо на врага. Ранн видел мутантов и предателей, раздавленных опущенными бульдозерными отвалами или пронзёнными штурмовыми шипами, когда колонна шла вперёд, не замедляя хода, пробивая орду, подобно бронированному кулаку.
Они с рёвом пронеслись мимо строя, орудия замолчали в самый последний момент, танк за танком прогрохотали сквозь щель между двумя створками ворот стены щитов. Они снова разделились, отступая влево и вправо, чтобы сформировать линию поддержки за пехотными ротами, заняв позиции рядом с дредноутами.
В качестве цели осталось едва ли несколько сотен врагов, многие из них уже разбегались во все стороны от ужаса и шока, некоторые укрылись среди своих погибших товарищей, чтобы спрятаться от гнева Имперских Кулаков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Разрешите приступить к поиску и уничтожению, командующий? — поступил вызов от лейтенанта Лесида, возглавлявшего быстрый резерв.
— Разрешаю. Только десять минут, затем отступайте в порт.
— Принято.
— Первая штурмовая, отступайте отделениями. Бронетехника обеспечивает прикрытие и затем отходит побатальонно.
Последняя из машин миновала строй, штурмовой танк «Спартанец», который развернулся и остановился в нескольких метрах позади Ранна, двигая орудиями из стороны в сторону над его головой. Лорд-сенешаль подошёл к нему и прислонил щит к борту. Используя спонсон в качестве опоры для рук, к явному удивлению находившегося внутри стрелка, он подтянулся на крышу. Командир танка стоял в одном из передних люков, сжимая рукояти установленного на турельной установке комби-болтера. Он отвёл оружие в сторону и потянулся, чтобы присоединиться к Ранну, ударив кулаком по нагруднику в приветствии.
— Добро пожаловать на борт, командующий. Отличный вид, не так ли?
Раздался пронзительный вой антигравитационных двигателей и визг реактивных ускорителей, когда шесть эскадрилий «Лэндспидеров» пронеслись над их головами, всего на несколько метров выше оборонительной линии. Ранн усмехнулся, наблюдая, как они пролетают мимо, и поднял кулак, приветствуя их победу.
— Удачной охоты! — произнёс он по воксу.
Грохот тяжёлых болтеров и шипение ракет затихали с расстоянием, пока быстрый резерв Лесида преследовал оставшиеся цели. Ранн оглянулся на космический порт, а затем посмотрел на шоссе. Многоспектральные фильтры мерцали перед его глазами, улавливая тепло остывавших трупов. Повсюду, куда могли проникнуть сквозь клубы смога его обострённые чувства казалось, что землю покрывали волны тускло-оранжевого и тёмно-красного цветов.
С появлением Детей Императора и Пожирателей Миров это было только начало. «Впрочем, — подумал он, — триста тысяч убитых врагов за два часа — неплохая утренняя работа».
Арабиндийский массив, девяносто семь дней до начала штурма
Насколько можно было судить, поезд двигался со скромной скоростью в десять километров в час, что даже несмотря на два плазменных реактора, приводивших в движение его двигатели, никого не удивляло, учитывая его огромные размеры и вес. Его целью являлось перемещение больших масс людей, но он, конечно, не делал это быстро.
Рутина была краеугольным камнем жизни на фабричном конвейере и быстро стала основой существования Зеноби как солдата корпуса обороны. Каждый день был тщательно спланирован и отрегулирован, обязанности перемещались по взводам роты в соответствии с расписанием и возложенными наказаниями. Они тренировались с оружием — предварительно сняв силовые ячейки — и превратили запасные матрасы в манекены для штыковых упражнений. Еда была почти одинаковой изо дня в день, но учитывая, что все они всегда жили только в отрогах нижнего улья, на такое кулинарное однообразие никто не обращал внимания.
Офицеры безопасности присутствовали всегда и везде, но старались держаться в тени. Как и предупреждали, они начали проводить собеседования с самого первого дня. Называли имена, и солдат сопровождали до верхней палубы. Они возвращались либо в течение нескольких минут, либо через час с лишним — казалось, что между этими двумя крайностями никогда не было никакой середины. Они неохотно обсуждали то, что видели, но настойчивость помогла вырвать некоторые подробности из неуверенных уст — хотя рассказывать было почти нечего, поскольку их всех провели вверх по центральной лестнице и дальше по узкому коридору в пустую комнату для допросов. Они мельком видели артиллерийские амбразуры и другие дверные проёмы, которые, как они предполагали, служили каютами экипажа, но больше почти ничего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
