Готический здоровенный особняк с трехметровыми потолками, задрапированными стенами, освещаемыми отблесками не слишком яркого факела, выглядел жутковато. На улице темнело все сильнее, еще час, максимум полтора, и придет долгая ночь.
Головин поднялся на третий этаж. И снова кабинеты, работало тут человек пятьдесят, судя по стульям за столами. Кабинет директора, во всяком случае, он был шикарней остальных, он обыскал наиболее тщательно, зачем-то сунул в карман пачку денег, найденную в столе. По дороге он вытаскивал элементы питания из всего. Хорошо для этого не нужна была отвертка, ведь только плиток попалось штук пять, а еще было что-то наподобие печатных машинок с экранами, но возиться с ними некогда.
Даже ИИ попросил оставить процесс сканирования на светлое время, рационально решив, что, если не пропало за тридцать лет, то и еще двадцать часов простоит. Головин нашел документ с бланком и просканировал его.
— Можешь сказать, что тут было?
— Я не очень понял, — ответил напарник, если бездушный голос в голове можно было считать таковым, — какая-то частная лаборатория, связанная с физикой, работала на одну из правящих семей. Кстати, мы находимся на территории Верской империи.
— Да пофигу, империя пала, что мне с этой устаревшей географии? А насчет лабы, то я предпочел бы продуктовый склад глубокой консервации или фирму по производству оружия. Стоп, — среагировал Головин, — ты же говорил, что монета из риалийского союза.
— Все верно, мы были там, но потом перенеслись в империю. Я не знаю, насколько далеко скакнули, и как такое возможно, учитывая, что телепорт нас просто не должен бы пропустить, но это факт. Мы далеко на западе, а риалийцы на востоке.
— А и хрен с ним, какая мне разница, где бродить?
Головин содрал прогоревшую тряпку, намотав свежую и поджог факел заново, уж чего-чего, а бумаги для розжига тут хватало.
Пару раз ему попадались газеты, и он запихивал их в сумку, чтобы потом отсканировать. Несколько книг, явно технических, тоже туда отправились, после чего он понял, что лимит исчерпан, к сожалению, сумка была далеко не бездонной. Он отправился вниз, переступив через тела у лестницы, и ткнулся в дверь, ведущую в один из цехов. Странная лаборатория, хотя он мерит мерками будущего, а тут, несмотря на летающие машины, начало двадцатого века. Дверь оказалась заперта, ключи пригодились, две минуты, и замок лязгнул. Оглядев пустое помещение (хотя почему пустое, тут было еще два телепортационных диска), Головин пожал плечами и запер дверь, не фиг создавать лишние точки входа. Пройдя к правой, он отпер ее, вот там какое-то оборудование было, длинный коридор, столы, все поделено на секции. Рациональность никакая. Причем через высокие окна, идущие по фасаду, внутрь уже пролез вездесущий каменный плющ, видимо, это произошло недавно, всего несколько лет назад, поскольку растение не успело захватить все помещение. Понимая, что это нужно смотреть по светлому времени, или когда он слегка отдохнет, день хоть и недавно начался, выдался тяжелым, да и жить по местному граффику он еще не приспособился, Павел решил заглянуть в подвал, и если там безопасно, устроить лежку. А потом уже думать, бродить по темноте или ждать света. А то ведь в спешке и вляпаться можно. Тем более, он не знает, чего ждать от местной ночи.
ИИ нудил, начать исследования каждый раз, когда Головин видел что-то новое. Но все это новое было массивным и требовало времени.
Головин запер дверь и спустился по лестнице в подвал, та была широкая, видимо, чтобы легче носить оборудование. Павел, держа тусклый факел над головой, спустился метров на десять, ровно четыре пролета, неплохой такой бункер. Да, если внутри чисто, не подтоплено, нет плесени, он, пожалуй, и вправду запрется здесь до утра следующего дня. Кстати, местные карманные часы, он тоже нашел во время обхода офисов, и самое поразительное, что они шли.
Головин смотрел на внушительную железную дверь, та была приоткрыта, и это хорошо, поскольку замочная скважина на ней отсутствовала, ее можно открыть только изнутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Интересно, — глядя на высушенную руку, торчащую в просвет, произнес Головин и потянул на себя дверь.
А вот дальше было уже гораздо интересней — рука отделена от тела, которого нигде не было видно, зато на полу старое, въевшееся в камень, бурое пятно, отлично видимое в свете факела.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Головин. — Этого тоже убили, но не как охранников наверху.
— Прикоснись, — потребовал ИИ.
Головин присел и положил свою ладонь на оторванную.
— Предположение верно, — через минуту просветил его ИИ. — Эта рука высохла в результате естественной мумификации. Она была оторвана от тела, когда оно было живо.
Головин встал и, прихватив поудобней дубинку, шагнул в коридор, тот шел в обе стороны. Павел выбрал влево, туда, куда уволокли тело, во всяком случае, на это указывала въевшаяся в камень кровь.
Все кончилось небольшой комнатой отдыха. Подняв факел повыше, Мираж осветил доступное пространство. Что ж, он не ошибся с направлением, шесть тел, вот тот, без руки, видимо, пытался сбежать, но его догнали, оторвали руку, тело утащили сюда и бросили сверху на остальных.
— Потом обыщу, — решил Головин и быстро перешел в кухню.
Холодильник, как ни странно, еще работал. Задержав дыхание, Павел открыл дверцу. Скисшее молоко, зеленая колбаса, но две совершенно нормальные с виду банки тушенки. Вздохнув, Мираж уселся за стол и постарался разложить по сумке трофеи, но, сколько не перекладывал, все равно влезла только одна банка. Он уже хотел выкинуть книги, которые занимали много места…
— Не смей, — возмутился ИИ, — или давай, быстро отсканируем.
Головин задумался, а зачем ему прямо сейчас запихивать вторую банку? Одна пусть будет здесь, сожрет ночью. Одна, как резерв. Сомнительно, что убийца остался тут, ждать еще кого-то. Так что, сейчас он проверит другую сторону коридора, спустит сверху воду и закроет дверь, тогда можно будет спокойно переждать темное время.
Поднявшись, Павел взял со стола дубинку и направился в обратную сторону. Еще одна дверь, распахнутая настежь, за ней большое помещение, такое здоровое, что свет факела не смог дотянуться ни до потолка, ни до стен справа и слева. А вот бледный призрачный свет шагах в сорока Головину очень не понравился. Работающий холодильник, работающая дубинка, почему бы не работать чему-то еще?
Головин, не спеша, тронулся в сторону свечения. Факел сдавал все больше, еще минут пять, и вообще погаснет, а перекрутить на нем тряпки сейчас не самая лучшая идея, почему-то Павла очень напрягала перспектива остаться во тьме. А еще у него сложилось самое мерзкое ощущение, что в его спину смотрят и прикидывают, как лучше убить. И эта чуйка его никогда не подводила. Сжав покрепче рукоять дубинки, он не стал останавливаться и вертеть башкой, сейчас, если он не ошибся и тут есть кто-то еще, нужно, как можно быстрее добраться до свечения, поскольку факел освещает метра полтора вокруг, и его пламя все слабее.
Он дошел до серебристого света, тот лился…
— Это требуется изучить, — тут же очнулся ИИ.
— Да уж, наверняка требуется, — согласился Головин, рассматривая трехметровую арку.
Вся она была затянута пленкой, похожей на расплавленный свинец. На самих дугах, вырезанных из какого-то камня, сияли призрачным светом сотни знаков. Рунные цепочки на кругах телепортации, да это записка «я тебя люблю» по сравнению с телефонным справочником.
Вокруг стояли десятки приборов. Некоторые были выключены, некоторые тихонько гудели.
Скрип несмазанной двери за спиной, гулкий стук, подсказавший Павлу, что она закрылась. Затем в тишине лязгнул засов, а теперь еще и заперта. Факел мигнул и погас, осталось только свечение рун и пленки, хотя оно было гораздо эффективней погасшего факела, так как, хоть немного разгоняло тьму метров на пять.
Головин, пятясь, подобрался поближе к арке, так, чтобы за спину заперший его неизвестный точно не зашел, а то, что он тут, не было никаких сомнений, поскольку эта дверь, как и та, что вела в подвал, запиралась исключительно изнутри.
