Мы продолжали плыть, стремясь к обнаруженному проливу. Он был извилист и узок. Много раз нам казалось, что берега вот-вот сойдутся и дальше пути не будет. Но всякий раз, подходя к самому узкому месту его, мы обнаруживали проход, ведущий дальше на запад. Так мы плыли и плыли, и не было конца тому проливу. Тогда мы поняли, что это и есть, верно, тот самый пролив в Южное море, который так долго и безрезультатно искала ваша милость. Мы повернули назад и поспешили сюда с этой радостной вестью. И вот мы здесь.
Мескита закончил рассказ, и на мгновение воцарилось молчание. Суровое лицо Магеллана озарилось улыбкой. Он поднялся и подошел к столу, на котором стояла бутылка вина. Налив всем бокалы, он поднял свой и торжественно выпил его, не говоря ни слова. Серрано, Мескита и другие присутствующие последовали его примеру.
— А теперь, — сказал Магеллан, когда все осушили бокалы, — в дорогу. Отправляйтесь, сеньоры, на свои корабли и приготовьтесь к отплытию. Не будем медлить.
Описанные события происходили в начале 1520 года, спустя шесть месяцев после того, как испанская флотилия под командованием португальца Фернандо Магеллана, перешедшего на испанскую службу, отправилась на поиски пролива, соединяющего Атлантический океан с Южным морем, как в те времена именовался Тихий океан. Пролив, который был обнаружен кораблями Серрано и Мескиты, действительно вел в Южное море и впоследствии получил название Магелланова в честь великого мореплавателя.
Историки рассказывают, что когда испанский король император Карл V знакомился с подробностями первого кругосветного плавания и услышал, что мореплаватели назвали замеченную ими к югу от открытого пролива землю Землей Дымов, он вспомнил о пословице «нет дыма без огня» и на основании этого приказал впредь именовать ее Землей Огней.
Впрочем, существует и другая версия, согласно которой земля, о которой идет речь, была сразу же названа мореплавателями Землей Огней. Которая из версий правдоподобнее, сказать трудно. Но так или иначе наименование, данное Магелланом, закрепилось за архипелагом у южной оконечности американского материка и сохранилось до наших дней, правда, в несколько измененном виде: Огненная Земля.
ЮЖНОЕ МОРЕ
Это произошло четыреста с лишним лет назад.
Уже несколько дней три испанские каравеллы покачивались на легкой прибрежной волне в виду небольшого островка Матан, одного из семи тысяч островов Филиппинского архипелага. Перед этим корабли успели посетить некоторые соседние земли, и мореплавателям удалось не только завязать сношения с островитянами, но и обратить многих из них в христианство. Правда, при этом священнодействии самыми убедительными аргументами им служили залпы орудийного салюта, которым непременно сопровождался обряд крещения.
И теперь начальник флотилии генерал-капитан Фернандо Магеллан собрался проделать такую же процедуру с жителями Матана. Частично ему это уже удалось: один из двух властителей острова вместе со всеми своими подданными принял христианство. Но другой, по имени Силапулапу, упорно отказывался вкусить сладость истинной религии. Более того, он был настолько дерзок, что отказался уплатить испанцам дань свиньями, козами и рисом в тех размерах, в каких Магеллан потребовал ее с жителей острова. Оставить безнаказанным такое неповиновение значило на первых же порах допустить подрыв престижа представителей могущественного испанского монарха.
Получив в пятницу 26 апреля известие об отказе Силапулапу платить назначенную дань, разгневанный Магеллан приказал немедленно приготовить три шлюпки и отрядил в них шестьдесят человек, вооруженных мушкетами и самострелами, в касках и стальных нагрудниках.
В полночь отряд, возглавляемый самим Магелланом, отплыл к берегу Матана. Шлюпки подошли к острову задолго до рассвета. Из-за множества подводных скал они вынуждены были остановиться в некотором отдалении от берега. Магеллан направил к островитянам своего слугу. Он в последний раз предупреждал, что если туземцы не подчинятся и не признают власть испанского короля, то очень скоро узнают сокрушительную силу оружия его храбрых солдат.
Вскоре посланный возвратился с известием, что Силапулапу твердо решился принять бой с пришельцами, не соглашаясь на поставленные Магелланом условия.
Едва забрезжил рассвет, около пятидесяти человек по команде бросились из шлюпок в море и, предводительствуемые Магелланом, по пояс в воде двинулись к берегу. В руках они держали копья, мушкеты и самострелы.
На берегу их уже ожидали туземцы числом более полутора тысяч, выстроенные в три отряда.
Как только испанские солдаты достигли берега, островитяне с громкими криками накинулись на них, забрасывая бамбуковыми копьями, отравленными стрелами и камнями. Испанцы отстреливались, но без большого успеха, так как противники держались от них на почтительном расстоянии, все время перебегая с места на место.
Магеллан, видя это, приказал прекратить бесполезную стрельбу, а туземцы, напротив, удвоили свои усилия и подняли еще больший крик. Тогда генерал-капитан отрядил несколько человек в близлежащее селение, распорядившись сжечь его дотла. Этой жестокой мерой он рассчитывал устрашить своих противников. Но результат не оправдал его надежд.
Когда островитяне увидели, как запылали их хижины, они не только не испугались, а еще больше ожесточились. Воздух сотрясся от исторгшегося из тысячи глоток дикого вопля, и на отряд Магеллана с новой силой посыпались копья и стрелы.
Помощи ждать было неоткуда, корабли находились слишком далеко, и их пушки были бессильны против разъяренных островитян.
Раненный в ногу Магеллан приказал медленно отступать к шлюпкам. Он уже начинал понимать, что затеянная им демонстрация мощи испанского оружия не удалась. Единственное, что оставалось — отступать в порядке и вернуться на корабли, а там… о, он найдет способ наказать непокорных.
Непокорных! Ему и в голову не приходило, что островитяне защищали свою собственную землю, свою свободу и независимость.
Между тем испанцы, беспорядочно отстреливаясь, отходили все дальше в море, к шлюпкам. Магеллан и с ним еще несколько человек мужественно прикрывали их отступление.
Больше часа они стойко сдерживали яростный натиск многочисленного неприятеля. Истекавшие кровью солдаты, оставшиеся с Магелланом, еще продолжали сопротивляться, когда их начальник был вторично ранен копьем в руку, а вслед за тем один из островитян ударил его в ногу большим широким ножом.
Генерал-капитан упал. Падая, он успел обернуться назад, желая, видимо, удостовериться, спаслись ли его спутники, добрались ли до шлюпок.
