Море успокоилось, у меня явилось сильное желаніе побывать на кораблѣ въ той надеждѣ, что не найду ли тамъ какого нибудь живаго существа, которому я могъ спасти жизнь. Если же не найду людей, думалъ я, то найду что-нибудь полезное для себя. Эта мысль не давала мнѣ покою ни на минуту.
Я приготовилъ все къ моему путешествію. Взялъ нѣсколько хлѣба, большую бутылку свѣжей воды, полную корзину сушенаго винограда, рису, двѣ дюжины пирожковъ, сыру, горшокъ козьяго молока и зонтикъ. Потомъ, спустившись къ боту, вычистилъ его и положилъ туда всю свою провизію. Я былъ совсѣмъ готовъ выступить въ море, но, взглянувъ на разбитый корабль, вспомнилъ о той опасности, которой я уже подвергался и могу вторично подвергнуться ей по причинѣ скрытыхъ подводныхъ камней, морскаго теченія и вѣтра, которые въ одно мгновеніе могутъ навсегда разлучить меня съ моимъ любезнымъ островоѵь. Эта мысль до того меня устрашила, что я рѣшился оставить свое намѣреніе. Втащивъ свой ботъ въ небольшую бухту, я сѣлъ на землю и находился между страхомъ и желаніемъ ѣхать къ кораблю. Долго я сидѣлъ неподвижно на одномъ мѣстѣ. Насталъ приливъ и я по неволѣ долженъ былъ отсрочить свой отъѣздъ на нѣсколько часовъ. Во время отлива я замѣтшгь морское теченіе, которое направлялось въ сѣверную сторону и слѣдовательно благопріятствовало моему возвратному пути. Это открытіе ободрило меня, и я положилъ непремѣнно на слѣдующій день отправиться къ кораблю какъ только настанетъ отливъ.
Ночь я провелъ на своемъ ботѣ, а поутру рано, когда начался отливъ, пустился въ море, направляя свой путь къ сѣверу, прямо къ кораблю, къ которому и прибылъ чрезъ два часа. Моимъ глазамъ представилось плачевное зрѣлище. Корабль, который судя по его устройству былъ испанскій, глубоко втиснулся между двухъ скалъ. Корма и часть корпуса корабельнаго были разбиты волнами. Онъ такъ ударился сильно носомъ о подводные камни, что главная мачта и другія были изломаны, но однако бугспортъ былъ цѣлъ.
Когда я взошелъ на палубу, то первый предметъ, попавшійся на глаза мои, была собака, которая, увидавъ меня, принялась жалобно выть. Это животное было почти полумертво отъ голода и жажды. Я далъ ей кусокъ хлѣба, который она съѣла съ жадностію, потомъ налилъ ей немного воды. На всемъ кораблѣ, кромѣ этой собаки никого не было. Въ одной изъ каютъ я нашелъ двухъ мертвыхъ матросовъ, которые лежали обнявъ другъ друга. Вѣроятно, вода, хлынувшая вдругъ, залила ихъ и задушила. Весь грузъ корабельный былъ поврежденъ морскою водою. Тамъ находилось нѣсколько бочекъ, должно быть съ винограднымь виномъ или водкою. Онѣ были такъ велики и тяжелы, что я не могъ приподнять ихъ. Тамъ лежало еще два сундука, которые я взжлъ и, не разсматрввая съ чѣмъ они, положилъ ихъ въ свой ботъ. Впослѣдствіи, судя по найденнымъ вещамъ и бумагамъ на кораблѣ, надобно было думать, что онъ шелъ въ Буеносъ-Айресъ или въ Ріо де-ла-Плата, и оттуда долженъ былъ отправиться въ Гаванну, и наконецъ въ Испанію. Кромѣ двухъ сундуковъ, я нашелъ боченокъ съ какою-то жидкостію (ея было болѣе двухъ ведеръ), и съ великимъ трудомъ спустилъ его въ мой ботъ. Въ одной комнатѣ было нѣсколько ружей и большой рогъ съ 4 или 5 фунтами пороху. Ружья и рогъ съ порохомъ тоже положены были на богь. Кромѣ всего этого, я захватилъ съ собою лопатку для угольевъ, щипцы, въ которыхъ я очень нуждался, два мѣдные котелка, сковороду и шоколадницу. Со всей этой поклажей и съ собакой я и возратился къ вечеру чрезмѣрно усталый на островъ.
Переночевавъ на своемъ ботѣ, я перенесъ на другой день мое новое имущество въ свой гротъ. Въ двухъ сундукахъ оказалось много разныхъ предметовъ, для меня очень полезныхъ. Тамъ находился погребокъ съ разными прекрасными ликерами, въ бутылкахъ, украшенныхъ серебромъ, изъ которыхъ каждая содержала въ себѣ до четырехъ кружекъ напитка. Я въ немъ нашелъ двѣ банки варенья, такъ хорошо закупоренныя, что вода никакъ не могла попасть туда. Въ этомъ сундукѣ было еще нѣсколько хорошихъ рубашекъ, галстуховъ разныхъ цвѣтовъ, полдюжины бѣлыхъ платковъ изъ тонкаго полотна и четыре полотенца. На днѣ сундука лежали три мѣшечка съ золотыми монетами, и нѣсколько разныхъ дорогихъ вещицъ. Во второмъ сундукѣ было разное старое, поношеное платье, четыре пары чулокъ, двѣ пары башмаковъ и три флакона пороху.
Я очень сожалѣлъ, что не могъ проникнуть во внутренность корабля, залитую водою. Я тамъ бы вѣроятно нашелъ много разныхъ вещей, нужныхъ и полезныхъ мнѣ, которыя бы я взялъ и сложилъ на храненіе въ гротъ, а потогь отвезъ бы ихъ въ мое отечество, если Провидѣнію угодно будетъ возвратить меня туда со временемъ.
Сложивъ все въ безопасное мѣсто, я возвратился въ свое старое жилище и нашелъ въ немъ все въ томъ же порадкѣ, въ какомъ и оставилъ его. Я опять попрежнему началъ жить и заниматься домашними дѣлами. Нѣсколько времени я наслаждался спокойствіемъ, но всегда былъ, такъ сказать, какъ бы на стражѣ, и рѣдко выходилъ изъ дому. Когда же и выходилъ то всегда вооруженный съ головы до ногъ, что мнѣ было очень тяжело и скоро приводило въ изнеможеніе. По сіе время я прожилъ на островѣ двадцать четыре года.
ГЛАВА XXII
Желаніе Робинзона ѣхать въ свое отечество. Дикіе опять пріѣзжаютъ на островъ. Робинзонъ спасаетъ одного изъ плѣнныхъ. Признательность къ Робинзону этого плѣннаго. Робинзонъ называетъ его Пятницею
Можно было бы сказать, что я жилъ совершенно спокойно въ теченіе двухъ лѣтъ, еслибы не тревожили меня разные планы, чтобы оставить островъ и возвратиться въ свое отечество. То хотѣлъ я на своей лодкѣ переплыть къ тому материку, который лежалъ противъ моего острова; то думалъ предаться на произволъ вѣтра, какъ это сдѣлалъ, спасаясь изъ плѣна въ Сале.
Долго размышляя и за и противъ разныхъ предположеній, я пришелъ къ тому убѣжденію, что нужно завладѣть какимъ нибудь дикаремъ или лучше плѣннымъ, который изъ благодарности за свое спасеніе будетъ мнѣ другомъ и покажетъ путь къ матерой землѣ. Однако я видѣлъ большое затрудненіе въ томъ, что для этого надобно унячтожить цѣлую толпу дикихъ; а такой подвигъ казался мнѣ немыслимъ. Но какъ бы то ни было, я рѣшился караулить моихъ враговъ во время ихъ высадки на берегъ и дѣйствовать, соображаясь съ обстоятельствами, которыя представятся мнѣ тогда.
Съ этою цѣлію я часто хаживалъ на тотъ берегъ, гдѣ они обыкновенно останавливались; но въ продолженіе 18 мѣсдцевъ никого не встрѣчалъ. Эти напрасныя и довольно утомительныя путешествія нисколько не отвратили меня отъ принятаго мною плана; но еще болѣе усилили мое желаніе встрѣтиться съ дикими. Какъ прежде я убѣгалъ этихъ каннибаловъ, такъ точно теперь искалъ ихъ. Столько надѣялся я на свое знаніе и силы, что желалъ бы себѣ подчинить троихъ, даже дикихъ, привести ихъ въ совершенную мнѣ покорность и лишить ихъ всякаго средства вредить мнѣ.
Наконецъ случай представился. Однажды утромъ я примѣтилъ на берегу отъ 5 до 6 лодокъ, но дикихъ уже въ нихъ не было. По моему разсчету, каждая изъ этихъ лодокъ могда помѣстить въ себѣ 6 человѣкъ, а потому всѣхъ пріѣхавшихъ должно быть около 30 человѣкъ. И такъ, мнѣ предстояло бороться съ тридцатью человѣками. Такой неравный бой поколебалъ меня на нѣкоторое время. Я внимательно прислушивался ко всякому шуму и, влѣзши на пригорокъ, находившійся недалеко отъ моего жилища, увидѣлъ чрезъ зрительную трубу, что дикихъ дѣйствительно было столько, сколько я предполагалъ, т. е. до 30 человѣкъ. На берегу былъ разведенъ большой огонь для приготовленія пиршества. Они плясали кругомъ огня, дѣлая разныя странныя тѣлодвиженія, прыжки, скачки и кувырканья, какъ у нихъ заведено было обычаями.
Слустя минуту времени, они вытащили изъ лодки двухъ несчастныхъ, чтобъ ихъ разрѣзать на куски. Одинъ изъ нихъ, оглушенный ударомъ товора, упалъ замертво на землю. Трое дикарей бросились на него, изрѣзали на куски, чтобы готовить свой адскій обѣдь. Между тѣмъ другой несчастный стоялъ неподалеку и каждую минуту ожидалъ себѣ подобную злую участь. Когда дикіе дѣлили между собой мясо убитаго, этогь несчастный, видя удобный случай къ своему спасенію, распуталъ потихоньку веревки, которыми были связаны у него руки и ноги, и вдругъ съ быстротою серны бросился бѣжать, прямо въ ту сторону, гдѣ находился я.
Признаюсь, что я очень испугался, увидѣвъ это, но вмѣстѣ съ тѣмъ и радовался, что можетъ быть какъ-нибудь смогу спасти этого несчастнаго. Я боялся того, что вся толпа дикихъ бросится за бѣглецомъ, но однако этого не случилось, и только трое погнались за нимъ. Плѣнный имѣлъ большое преимущество въ искусствѣ бѣгать предъ своими врагами, и еслибъ его бѣгство продолжалось съ такою же силою, то онъ чрезъ полчаса скрылся бы совсѣмъ у нихъ изъ глазъ.
Между нимъ и моею крѣпостію находился небольшой заливъ. Несчастный, подбѣжавъ къ нему бросился стремительно въ воду, быстро переплылъ на другую сторону залива и пустился опять бѣжать. Когда трое его непріятелей подбѣжали къ тому же мѣсту, то только двое бросились въ воду, а третій возвратился назадъ, вѣроятно потому, что не умѣлъ плавать. Эти двое дикихъ умѣли плавать несравненно хуже противъ своего плѣнника.
