Умение быть разным
Вот почему вчера еще интересно было смотреть на актера, а сегодня – уже нет? Это тайна профессии: вчера был интересен, и вдруг как будто что-то перегорает. Никто не знает, почему это происходит и когда. Это может в 40 лет случиться, а бывает, Божий огонь в тебе горит и горит. И Евгений Павлович Леонов в день своей смерти собирался играть «Поминальную молитву» и до последней минуты был интересен, загадочен. Я не могу ответить на вопрос о том, в чем здесь секрет. Пока я востребован, и мне есть что сказать зрителю.
* * *
По правде говоря, я иногда слышу упреки в том, что бываю слишком узнаваем в разных фильмах. Но меня это не обижает. Я считаю, что одна из самых главных задач нашей профессии – умение быть разным, но в то же время и быть похожим на себя. То есть вкладывать свое сердце, свой ум, свою душу в того человека, которого предстоит воплотить на экране. Что же касается амплуа, то актер каждый раз рождается под взглядами режиссеров и зрителей. Я думаю, что Роман Балаян видит меня по-своему и рождается герой, который нужен ему. Марк Захаров хочет рассказать о своем, причем в театре и в кино хочет видеть меня разным. А Сергей Микаэлян образ необычного героя в фильме «Влюблен по собственному желанию» тоже по каким-то соображениям связал со мной.
Образ, характер, амплуа… В принципе я уже не стремлюсь просто воспроизвести чей-то образ, создать характер, выразить мысль персонажа. Я считаю подлинно плодотворной, целесообразной и значительной только работу в том коллективе, который собирается по поводу общей идеи, интересной для всех.
* * *
Если говорить об актерских амбициях, то вообще это свойство не слишком умных людей. Актер должен стремиться понимать режиссера с полуслова, с полувзгляда. И это – главное, чему в нашей профессии стоит учиться. Я даже сформулировал, что одна из необходимых вещей для актера – это умение принадлежать, настраиваться на волну режиссера и партнеров. Тогда и будет образовываться внутри творческой группы «жизненное пространство». Если же не понимают друг друга люди, ничего хорошего не выйдет.
Наша учеба – книги. И, конечно, партнеры. Перенимать опыт – не значит подражать. Постигать творческую лабораторию коллеги, разгадывать его загадку неожиданностей – вот учеба! Я благодарен судьбе. Она подарила мне два года совместной работы с Роланом Быковым. Вот кто всегда неожиданный, всегда загадка. То же скажу про Евгения Леонова. А Михаил Ульянов – глыба, личность. Рядом с ним даже в проигрыше – выигрыш. Ульянов вдохновил меня своим талантом на многие годы. Да разве всех моих партнеров, замечательных художников и отличных друзей перечислишь?..
* * *
Строптивым актером я бы себя не назвал, но и соглашателем тоже. Я хотел участвовать в интересных для меня фильмах и спектаклях. Мне везло. Когда Марк Захаров пригласил меня сниматься в фильме «Обыкновенное чудо», он предложил такие ходы, такие варианты, такое «жизненное пространство», что я даже растерялся. Он такой человек и режиссер – требует от актеров, чтобы они привносили в работу свое. Если они этого не делают, они ему неинтересны.
Андрей Тарковский был, пожалуй, единственным из известных мне режиссеров, которого было абсолютно бессмысленно о чем-то спрашивать, требовать конкретных указаний. Контакт случался лишь тогда, когда я «тащил душу», напрягая не только актерские, но и человеческие усилия. И я был счастлив у него сниматься!
Жизнь сводила меня с очень интересными и разными режиссерами. Ну, были какие-то творческие споры, может быть, даже на повышенных тонах. Это работа. У меня около ста картин, я уже перестал считать. Но я для себя раз и навсегда решил: раз ты пришел на площадку, уж будь любезен ничего не взрывать, не разрушать, а привнеси что-то такое, что отразится на крупном плане, если уж режиссура совсем никуда не годится. На этом принципе я и стою по сей день.
Как ни странно – но я никогда не уезжал с площадки в порыве чувств. Я отходил в сторону, приводил себя в нормальное состояние. Но так, чтобы срывать съемку, не было, старался сдерживаться.
Когда я был моложе, журналисты очень любили задавать вопрос: «Какова ваша тема в искусстве?» Каждый считал едва ли не своим долгом об этом спросить. Я всегда боялся этого вопроса, ведь тему вместе с институтским дипломом не выдают… Но если бы меня спросили об этом сейчас, я бы, наверное, ответил так: тема личности, которая рождает идею. Тема личности, которая может влиять на других людей. И найти эту тему мне во многом помог Марк Захаров.
И как зритель я тянусь к тем, кто для меня загадка: интересный герой с напряженной духовной жизнью. Этого не сформулируешь, но всегда чувствуешь неисчерпаемость жизни в нем. Таковы герои Калягина, Гафта…
Я знаю актеров, которые считают, что время необычных личностей прошло: Шекспира, Станиславского, кого-то еще – не повторить. И время героев прошло, раз нет надежды вырасти в таких мастеров. Говорят, что теперь только так и надо: кроме актерской профессии, пробовать себя во всем. В кинорежиссуре, литературе, на эстраде, на телевидении и т. д. Быть везде, чтобы найти популярность.
У меня другая точка зрения: чтобы творческая энергия художника, кто бы он ни был, не рассеивалась, надо выработать свою позицию и уметь делать выбор. Моя позиция, если хотите, – браться за работу, роль, если она позволяет играть процесс жизни, точнее выразить то, что происходит сегодня с тобой и с другими людьми.
Конечно, есть риск ошибиться. И профессия наша такая, что надо постоянно что-то в топку бросать, иначе конец. Я никогда не переставал сниматься. Но был момент, когда кинопроизводство переживало плохие времена, несмотря на то, что картин снималось огромное количество – более четырехсот в год! Они были ужасающего качества, и, безусловно, нельзя было соглашаться. Тем не менее я, при всей осторожности с выбором, попал в несколько картин, за которые мне неловко…
К счастью, все, кажется, налаживается. «Анна Каренина» Соловьева, где я сыграл Алексея Александровича Каренина, после многолетнего ожидания скоро выйдет на экраны. Я очень жду эту картину. Говорят, там что-то произошло, что-то сложилось в этом фильме. Очень надеюсь на это.
Я смотрю на сегодняшний поток молодых артистов – среди них есть очень талантливые люди. Их и осуждать-то нельзя, что они хватаются за любую работу, только бы засветиться, а уж в каком материале снимаются – только руками развести. А куда им идти? Не так много хорошей режиссуры, не так много хорошего материала… И иногда смотришь на талантливого человека на экране и понимаешь, что все, на этом уровне он и останется.
* * *
Мое поколение – счастливчики, которым, несмотря на все цензурные запреты и советские козни, все-таки повезло в искусстве. Тогда, в 60-е, 70-е, даже еще в 80-е, был литературный бум, а ведь именно литература определяет и уровень режиссуры, и нашу актерскую игру. Хотя мы в этой цепочке значимостей стоим третьими: сначала литература, потом режиссура, и потом только актеры. Вот кто сейчас герой? Все ищут и никак не могут найти. А тогда герой был, причем мне, благодаря сценариям и режиссуре, удалось его сделать героем рефлектирующего типа. У меня был год, когда я сделал три картины, одна другой краше: «Полеты во сне и наяву», «Влюблен по собственному желанию» и «Ностальгия».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
